ГЛАВА 12

Граклы бросились со скоростью отчаявшихся. Они были в нескольких минутах от того, чтобы сгореть заживо — от смерти в пожаре, который они начали. Пепельно-черная краска стекала по их лицам, свернувшись под пульсирующими волнами жара. Он таяла на шее и стекала с подбородка липкими линиями.

Я удивилась, увидев, когда большинство из них вспотели от краски, что у Граклов в кожу на лбу были вставлены блестящие металлические диски. Диски были круглыми и блестели в свете луча, когда Граклы нажимали на спусковые крючки. Их глаза были расширены, а зубы — стиснуты от ужаса. Граклы не погибнут в пламени.

Они проложат себе путь к безопасности.

Они убьют ради пути к безопасности.

И на их пути была Анна.

— Ей лучше встать, — прямо сказала Воробей.

Она пыталась. Ее левая рука — ведущая рука — была сильно обожжена. Отсюда я почти слышала, как шипела кожа. Лицо Анны побелело от боли. Она была такой белой, что, когда она сорвала бандану, я увидела бледные веснушки, разбросанные по ее подбородку. Она пятилась, сидя на земле, опираясь на раненую руку и стреляя из винтовки другой.

Несколько рейнджеров пытались схватить ее, но граклы отгоняли их. Они подстроили свой огонь. Они рассчитали время так, что одна очередь стреляла, а другая перезаряжалась. Результатом была почти постоянная волна сине-горячих лучей. Божья стена огня.

У рейнджеров не было другого выбора, кроме как отступить и найти какое-нибудь укрытие. Они отходили, удерживая линии так долго, как могли, пока не наткнулись на какую-то низкую бетонную стену. Лучи не могли пробить бетон. Рейнджеры, перебравшиеся через стену, были в безопасности. У них будет время перезарядить оружие и подготовиться к следующему рывку.

Но я не думала, что Анна справится.

Наконец, она встала на ноги и бросилась к своим товарищам. Один из рейнджеров, крупный мужчина с бородой до груди, перепрыгнул через стену и протянул руку. Он тянулся так далеко, как мог. Анна бросилась к нему. Выстрел с передней линии граклов лизнул ее ногу сзади, когда она прыгнула. Это было не прямое попадание, но достаточно болезненное, чтобы вывести ее из равновесия.

Она не попала по стене.

Рейнджер поймал луч ладонью и с воплем упал.

Никто больше не выскочил, чтобы забрать ее.

Анна была одна — раненая и выглядела очень близкой к потере сознания — пока граклы продвигались.

— Ненавижу это говорить, Шарли, но, похоже, твоя подруга… эй!

Воробей оттолкнула меня от пульта управления. Я не знала, как я добралась до ее стола или когда решила, что было бы неплохо попробовать запустить дрон. Прямо сейчас между моими ушами происходило только одно, одно ярко-красное сообщение, мигающее так сильно, что обжигало мне глаза: Я должна была спасти Анну.

— Шевелись! — крикнула я.

— Нет! Тебе нельзя… прекрати!

Я врезалась в ладонь Воробья, и это было как наткнуться на дуб. Сила сбила меня с ног. Но мне было все равно.

— Уйди с моей дороги, или я…

— Что? Чем ты планируешь заняться? Снова упасть…? Ох!

Как человек, чье лицо было избито, я обычно старалась не портить лица других людей. Я никогда не понимала, как много я использовала свое лицо, пока Аша не вывернула его наизнанку. Даже небольшие движения, например, закатывание глаз в ответ на одну из шуток Уолтера, причиняли чертовскую боль. А если бы я чихнула… о Боже, если бы я чихнула, я пожалела бы, что не умерла.

Я не хотела бить Воробья пяткой по носу, но она не оставила мне выбора.

Я должна была добраться до элементов управления. Я должна была спасти Анну.

— Ах! — Воробей с визгом упала со стула. Вероятно, это был шок больше, чем что-либо еще: я была недостаточно сильна, чтобы пнуть Нормала. — Ты… ты сделала мне больно!

— Я сказала тебе убраться с моей дороги.

Она держалась за нос, и из-под пальцев сочилась кровь. Ее серебряные глаза были обведены красным.

— У меня кровь.

— Перестанет течь через минуту, — прорычала я.

У меня не было времени беспокоиться о Воробье. Как только мой ботинок врезался ей в лицо, я схватилась за управление дроном. Мне нужно было сначала уменьшить масштаб, чтобы я могла видеть, что делала. Дрон все еще находился на высоте около трех миль. Я видела озеро и огромное черное облако дыма, которое все еще поднималось из горящего города. Но моста я почти не видела, а рейнджеров вообще не видела. Я буду лететь вслепую, пока не окажусь ближе.

Управлять им было довольно легко: коробка передач работала примерно так же, как руль пикапа, перемещая дрон в любом направлении, куда я его тянула. И я направила его вниз.

— Эта штука работает быстрее?

Воробей ткнула окровавленным пальцем в цифру на экране.

— Ты летишь со скоростью тысяча миль в час!

— Да?

— Ради… да! Медленнее!

Я не замедлилась. Ни за что.

Мир раздувался довольно быстро, со скоростью тысячи миль в час. Я попала в облако дыма за пару секунд. Я видела только черный туман. Воробей кричала мне, чтобы я притормозила, но я не могла. Если я подлечу слишком рано, я промахнусь. Я должна была опускаться. Я должна была держать…

— Предупреждение! Предупреждение!

Красные огни мигали по всей командной комнате; сирена выла мне в ухо.

— Стой! — кричала Воробей. — Лети вверх! Ты разобьешься!

Внезапно дрон прорвался сквозь дым. Я увидела мост на полсекунды — я была так близко, что видела сколы в бетонных перекрытиях. Я изо всех сил дернула рычаг переключения передач. Камера поднялась вверх, и мне казалось, что я увидела что-то еще. Что-то металлическое или, может, просто ярко-синее. Я не могла сказать.

В следующий миг камера вздрогнула. Рычаг вырвался у меня из рук. Темная жижа покрыла экран и окрасилась в яростно-красный цвет, когда дрон накренился к горящим руинам.

Потом… ничего.

Камера выключилась.

Экран стал черным.

Красные огни мигнули еще раз, прежде чем отключилась сирена.

— Что ты сделала? — рядом со мной выла Воробей. Она захватила другой дрон — дрон номер три — и направила его к обломкам. — Что ты…?

Она сказала, что дроны были большими, но я понятия не имела, насколько они велики, пока не увидела свой дрон вблизи. Он раскинулся посреди огненных руин, наполовину погребенный в раскаленной груде бревен. Его тело было построено как дротик, заостренное и тонкое. Крылья тоже были тонкими, но огромными. Они были такими длинными, что свисали по обе стороны моста. Видеть, как он растянулся по всему городу, было все равно, что видеть, как ястреб врезался в мышь: казалось, что на одно маленькое существо приходилось очень много птицы.

Граклы чувствовали то же самое — за миллисекунду они должны были напугаться до того, как дрон сметет их с моста. Их тела выглядели как порция черничного джема размером с Уолтера, размазанная по бетонным крекерам. Я не могла отличить одного от другого.

— С твоей подругой все в порядке, — хрипло сказала Воробей. — Тебе не нужно было разбивать дрон.

Я выдохнула с облегчением, когда увидела, как бородатый рейнджер помог Анне встать на ноги. Какое-то время ей будет больно, но она будет жить. Она подняла голову, ковыляя прочь, словно пытаясь понять, откуда взялся этот дрон. Воробей слишком сильно уменьшила картинку, чтобы я могла хорошо разглядеть Анну. И я хотела снова посмотреть на нее. Я хотела увидеть ее лицо.

— Разреши…

Воробей схватила меня за горло. Капля тепловатой крови слетела с ее подбородка, когда она огрызнулась:

— Клянусь Богом, Шарли, я убью тебя! Я, черт возьми, убью тебя, если ты снова прикоснешься ко мне.

Я верила этому. Серебро в ее глазах расплавилось.

— Хорошо! Я не прикоснусь к тебе. Это просто сломанный нос.

— Это больно!

— Ну да, больно, — я замерла на секунду. Рука на моем горле дрожала. Вокруг ярости во взгляде Воробья была прочерчена резкая, испуганная линия. — Тебя раньше не ранили?

— В симуляциях ZOOT…

— А на самом деле — нет. Тебе никогда раньше не приходилось истекать кровью, — тихо сказала я. — Тебе никогда не приходилось ждать неделями, пока что-то заживет. Тебе никогда не приходилось наблюдать, как твоё лицо меняет цвет с чёрного на фиолетовый, на этот противный цвет…

— Я знаю, что будет. Можешь не говорить мне, — прорычала Воробей. Ее глаза слезились, когда она повернулась к черному экрану — камере дрона, который я разбила. — Фрэнк будет очень зол. Он отнимет у нас привилегии Архива на месяц — и нас больше никогда не пустят в командную комнату. Никогда.

Я пожала плечами.

— Я не скажу ему, если ты не скажешь.

— Нам не придется говорить ему! Он узнает, что это были мы.

— Как? Как он узнает, что это были мы, а не какая-то банда граклов, стреляющая лучами в воздух?

— Лучи? На три мили вверх? — скептически сказала Воробей.

— Ладно. Может, тогда стреляли пулями. Или, может, на него напал один из ботов, похожих на водяных жуков — они умеют летать и у них есть ракеты. Дело в том, что Фрэнк никогда не узнает правды, пока мы ему не скажем, — сказала я, пожав плечами. — Так что, если ты просто будешь молчать, все будет в порядке.

Я продолжила наблюдать за рейнджерами. Они двигались так быстро, как только могла ковылять Анна, бежали к сухопутному концу моста. Два рейнджера бежали в нескольких шагах от основной группы. Они выглядывали новых граклов — или, может, любых горожан, которые могли чудом выжить в огне. Но если и остались выжившие, дрон их явно раздавил.

Мне было плохо от этого. В идеальном мире я смогла бы защитить Анну, не раздавливая горожан. Но Ничто было далеко от идеала. И в итоге я сделала то, что должна была сделать.

Двое рейнджеров внезапно ускорили шаг. Они кричали ​​и размахивали руками, будто призывая основную группу бежать. Как только все они оказались на твердой земле, они развернулись и указали на горящие руины.

Я с изумлением наблюдала, как рушился центр моста. Жар огня в сочетании с огромным весом дрона был слишком для него. Огромный язык пламени вырвался из-под обломков, и весь город упал к озеру. Он превратился в какого-то дьявола; его желто-оранжевые руки, кажется, цеплялись за разрушенный край моста. Все это падало вниз, в высохший бассейн с водой в самом центре озера.