— Это не совсем крепость. Возможно, была когда-то. Но я всегда знал место как город, — продолжал Блейз, не обращая внимания на мою боль. Еще через мгновение, в течение которого он задумчиво улыбался замерзшей траве, Блейз повернулся и хмуро посмотрел на меня. — Почему ты остановилась?

— Больно, — простонала я, слезы катились по глазам. — Больно… так плохо…

— Ну, лучше здесь не будет, — Блейз махнул рукой на ​​окно, жестом призывая меня двигаться дальше. — Так что можешь продолжать двигаться к Учреждению.

Он не понимал.

— Я, черт возьми, не могу… дышать…

— Ты умрешь здесь, черт возьми, посреди пустыни, где тебя никто никогда не найдет, вот и все. Умрешь по-настоящему, — резко сказал Блейз. — Ты должна продолжать, Шарли. Ты должна продолжать — ради нас обоих.

Я не очень понимала, что говорил Блейз, но я знала, что не была готова умереть. Я вернула машину в исходное положение и продолжила ехать со скоростью, которая была немногим быстрее ковыляющей походки Уолтера.

Мы проехали еще три мили, прежде чем над рулевым колесом начала мигать красная лампочка. Я посмотрела на нее со стоном, увидев знакомый символ.

— Батарея разряжена… черт. Мы не сможем ехать намного дальше.

Блейз даже не смотрел. Он только пожал плечами и сказал:

— Тогда прогуляемся.

Мы не будем идти. Я буду идти. И у меня не было особого выбора.

Когда батарея, наконец, отключилась, я заплакала. Я наклонилась, давление спало с моего затылка, Блейз исчез. Затем я свернулась поперек сидений и позволила слезам вытечь из меня.

Было слишком больно. Мне было слишком больно, чтобы позволить себе хоть на мгновение быть несчастным. Почти в ту же секунду, как я легла, мои кости вспыхнули огнём, и я не могла выдержать жжение больше нескольких минут. Наименее болезненно было стоять прямо, а если я собиралась стоять, то могла и идти.

Рассвет приходил медленно. Я была так занята тем, что переставляла ноги, что лишь смутно осознала тот факт, что видела потертости на своих ботинках. Они больше не были черными пятнами: я видела царапины и обесцвеченные пятна, потрепанные концы шнурков, которые безвольно свисали с язычков.

Я слушала ритмичный стук моих подошв по ледяной земле и следовала за болью в глазах, пока что-то не сказало мне остановиться. Я не знала, что, но мне казалось, что я достигла точки, когда должна была посмотреть вверх.

Я сделала паузу, мои пятки уперлись в ложе сморщенных сорняков, и я посмотрела на мир передо мной.

На горизонте было сероватое пятно, огромная полоса чего-то, что полностью отвергало солнце. Черное и высокое — страна теней, притаившаяся на пороге рассвета. Городские руины, подобных которым я никогда не видела. Призраки прошлого.

— Наконец-то, — буркнул Блейз, когда я надавила на затылок. Он указал пальцем на что-то вдалеке — арку сломанного моста. — Туда. Пройди туда, а затем вызови меня снова. Мы приближаемся.

Я смотрела, как он шагал от меня, и предчувствие сдавило мой живот. Поначалу я чувствовала себя хорошо из-за Блейза. Было приятно не быть одной. Но чем ближе мы подходили к Учреждению, тем меньше его заботил тот факт, что мне было больно.

Блейз был как клещ: он был рад оставаться на мне, пока я его кормила.

И он будет счастлив спрыгнуть, как только закончит со мной.