- Ты убил меня! Ты убил меня! Все, все, что у меня было - ты отнял все!
- Может быть и так. - Пирсу, продемонстрировавшему свои карты, больше не стоило запираться, - но только все, о чем ты говоришь, было не твоим. Ты присвоил себе и Дину, и долину, и пытался тоже сделать со мной.
Раскачиваясь в истерике, Охо причитал:
- Убил, убил! - Но вдруг его взгляд стал более осмысленным, - но как, как тебе это удалось?
- Это было сложно, но ты не забыл, конечно, что приказал своему прибору лишить меня души.
- Ну?!
- Я выиграл эту битву, что дало мне возможность контролировать, как "Демиург-1", так и твой прибор, поскольку моя воля оказалась сильнее твоих эмоций и интеллекта, выражаемых прибором. Однако, я предпочел разрушить все разом. Поэтому и не вмешивался в твои дела до сегодняшнего дня.
- Гнусный мерзавец! Лжец! Лицемер! Я... Я... - Охо кинулся в сторону лаборатории. С грохотом открыв дверь, он пришибленно уставился на стол, по которому растекалась лужица жидкого металла. Бывший ученый с лицом идиота медленно осел на пол и забился в конвульсиях.
На улице раздался рев полицейской сирены. В гостиную вошел полицейский и два человека в штатском. Один из них, обращаясь к Пирсу, так и не покинувшему своего кресла, сказал:
- Добрый день! Я - адвокат мистера Макфинли - Хенинкс. Мистер Крейн сделал сегодня несколько странных звонков, оскорбив офицера полиции и утверждая, что он - собственник этой долины. Вы, очевидно, мистер Пирс - друг мистера Крейна. Не объясните нам, что здесь происходит?
В этот момент из лаборатории донесся хрип и какой-то стук. Трое гостей удивленно посмотрели в ту сторону, а затем перевели взгляды на Пирса, молчаливо требуя объяснений. Тот встал и жестом пригласил мужчин следовать за собой.
Войдя в лабораторию, они увидели, что Охо с ненормальным взглядом и сдавленным хрипом крушит все, что попадалось на его пути. Увидев вошедших, он дико захохотал и кинул в полицейского большую колбу. Тот увернулся, а стена, о которую разбилась колба, слегка задымилась под воздействием кислоты. Еще одна колба отправилась за первой, вызвав уже нешуточный огонь. Двое штатских кинулись вон из дома, а Пирс с полицейским, приложив всю свою силу, и на какое-то время просто отключив Охо ударом в солнечное сплетение, скрутили его, и буквально вынесли из охваченной огнем лаборатории.
В доме что-то взрывалось, и через несколько минут его охватил пожар. Адвокат подошел к Пирсу, смотревшему на пламя, и задал прежний вопрос:
- Все-таки, что здесь произошло?
Пирс, глядя на Охо, отбивающегося от санитаров, запихивающих его в смирительную рубашку, ответил:
- Здесь творец попал в зависимость от своего творения, - и, немного помолчав, добавил грустно, - печальный конец!
- Пожалуй! - Не зная даже с чем, согласился Хенинкс.
А где-то в гараже пылающего дома начала растекаться еще одна лужица жидкого металла, когда в мозгу Пирса мелькнула нечаянная мысль: "А все-таки жаль прибор!", после чего он развернулся и зашагал к своей машине. Взявшись за ручку двери, он обернулся и с изумлением увидел, как пламя, бушующее над домом оформилось в до боли знакомые черты Алой Ведьмы - Изиды. Тряхнув головой, чтобы сбросить наваждение, он еще раз глянул в ту же сторону: фигура не исчезала, и Пирс с нелегким сердцем уселся за руль. Похоже, он что-то сделал не так.
* ЧАСТЬ 2. МАЛЫШ ФАБИО *
ГЛАВА 1.
Малыш Фабио сосредоточенно пинал перед собой жестяную банку из под пива, размышляя над трагичностью своей судьбы. Еще бы: в десять лет не иметь друзей, и не потому что сам ты плох, а потому что сверстников у Фабио во всей округе почти не было.
Летом всегда здорово, когда на каникулы из городов приезжают в долину, забравшуюся далеко в Альпы, мальчишки и девчонки. Тогда они все вместе, вопреки запретам взрослых, бегают к водопаду купаться, разбрасывая с визгом во все стороны сверкающие на солнце, ледяные брызги. Или лазят в чужие сады собирать все, что там еще не успело созреть. А то... Да чего уж вспоминать: теперь осень, все разъехались по своим школам в города, остались вон только Лео сынок Макфинли - "колобок в крапинку", как прозвал его Фабио за излишнюю полноту и веснушки, да зануда Ллойд, которого невозможно оторвать от его книжек.
"Неплохо, конечно, когда тебя учат прямо дома и нанимают для этого учителей. Не то, что у меня, - огорченно пнул в очередной раз банку малыш, - мама не может себе этого позволить. Она не может даже послать меня в городскую школу: нет денег. Конечно, Лео вон или Ллойду хорошо, - Фабио метнул завистливый взгляд в сторону недалеко стоящих друг от друга роскошных вилл, - полный дом игрушек, о которых я даже и помечтать не могу. Одни компьютеры только чего стоят, но у Ллойда отец - адвокат и защищает интересы Макфинли, который владеет здесь всем, - очередной шлепок ногой подбросил банку очень далеко, что доставило малышу небольшое удовольствие, - а что моя мама? - домохозяйка, которая всего лишь убирает в их домах. Эх! Был бы жив отец!"
Мысли малыша перенеслись в недавнее прошлое, на три года назад, когда в двери дома постучал друг тогда еще живого отца - Джулио Корриди. Он долго мялся в дверях, и мама почему-то заплакала, когда он еще ничего не сказал. Потом все куда-то ушли, и их не было почти неделю. К Фабио приходила Франческа - жена Джулио - и ухаживала за ним. Потом мама вернулась одна и долго плакала. Из ее причитаний Фабио понял, что отец вместе в Джулио пас отару овец и сорвался в пропасть, но его труп так и не нашли. С тех пор Фабио больше его не видел.
"Да! Если бы он был жив!" - малыш с любовью вспомнил свои игрушки, которые мастерил ему отец. Даже Лео завидовал ему, несмотря на свою спесь. Еще бы: отец был настоящим мастером часовщиком, электриком, механиком, да и вообще мог сделать, наверное, настоящую ракету, если бы было из чего и для чего. Но отца не было, и они с матерью кое-как кормились от большого стола богатеньких, властвующих в долине.
Фабио в очередной раз пнул банку, и та, срикошетив о небольшой камень, угодила в ограду дома, который совсем недавно сгорел. До этого дня к дому никого не подпускали. Полиция что-то выискивала здесь, но сегодня впервые путь был свободен.
В глазах малыша вскипел пламенем вулкан любопытства: первым полазить по пожарищу, да еще где, - в доме первого шизика долины, это ли не подарок судьбы для любого мальчишки. Фабио усмехнулся про себя:
"Надо ж, прямо в точку попали с прозвищем. "Шизик" попал в психушку! Кто бы мог подумать."
Через щель в заборе глаза малыша обшарили обгоревшие остатки дома: никакого движения или признаков живого существа обнаружено не было. Он подошел к воротам с калиткой, но они оказались опечатанными полицией. Крякнув от огорчения, он делово оглядел пустынную улицу и, неторопливо дойдя до ближайшего дерева, раскинувшего свои ветви над забором, неуклюже подпрыгнул, ухватился за ветку и, помогая себе ногами, взгромоздился на развилке ствола. По одной из веток Фабио добрался до верхушки забора, пыхтя, дотянулся до него ногами, и, наконец, спрыгнул в сад, ушибив слегка колени и протерев в этих местах штаны.
Подождав реакции на свое проникновение в запретную зону, малыш, все еще озираясь, осторожно направился к дому. Остановившись на его пороге, он огляделся в последний раз, и смело шагнул в полумрак, пропахший дымом.
Через час он извозился, как трубочист, перебрав кучи всяческой рухляди, не обнаружив к своему огорчению, ни одного целого предмета, который бы его заинтересовал. В лаборатории стояли обгоревшие приборы, битое, оплавленное стекло скрипело под ногами, в центре под обрушившейся балкой поблескивала лужица какого-то металла. В других помещениях дома он вообще ничего не нашел, кроме сгоревшей мебели и бытового оборудования. Уже отчаявшись в своих поисках, малыш напоследок заглянул в гараж, который очень мало пострадал от огня. Только взрыв полупустой канистры с бензином опалил помещение и обрушил дальний угол стены.