Глава 4

Подкатив свой Харлей 1960 года выпуска, Алана остановилась на пустом парковочном месте перед квартирой Бастиана на первом этаже. Перемахнув одной ногой через мотоцикл, он снял шлем и, отвернувшись от женщины, которая разжигала в нем страсть, которую он никогда не испытывал, прошел несколько шагов и остановился. Его губы все еще покалывало от их поцелуя в домике. Что-то в ней не давало ему покоя. Он хотел бы узнать её поближе.

Обернувшись, он заметил, что она стояла в нерешительности. Глубоко вздохнув, он повернулся к ней и спросил:

— Зайдешь?

Утвердительно кивнув, она заглушила мотоцикл и спешилась.

Пока они шли к двери, пространство между ними заполняла тишина. Ее духи с ароматом жасмина обволакивали его, словно просачиваясь под кожу.

«Немыслимо».

С другой стороны, за последние несколько часов произошли пара вещей, которые можно было бы отнести к невозможным.

Отперев дверь, он толкнул ее и отступил в сторону, пропуская Алану. Проходя мимо, она отвела взгляд, осматривая его небольшую однокомнатную квартиру. Окинув взглядом свою скромную обитель, он поморщился, охваченный желанием выдернуть ее из своей квартирки, больше походившей по размеру на шкаф, и сбежать куда-нибудь еще. Но куда? Покачав головой и закрыв за собой дверь, он направился к холодильнику на крошечной кухне слева от них.

— Выпьешь что-нибудь?

Подняв на него взгляд, она покачала головой.

— Я не могу остаться.

Конечно, он знал это, но черт его подери, если ему не хочется удержать ее, узнать побольше о красавице-брюнетке, сканирующей его квартиру любопытными глазками. На самом деле ситуация была паршивой, он не мог противиться ее очарованию. Хотелось прикоснуться к ней и снова поцеловать. Если бы он верил в любовь с первого взгляда, то мог бы лучше разобраться в своей реакции. Черт, он не мог вспомнить, чтобы его так тянуло к Эве, его бывшей жене, когда они впервые встретились.

Она подошла к телевизору с плоским экраном — единственной роскоши в этом месте — и присела на корточки, чтобы изучить небольшую коллекцию фильмов, сложенных рядом на полу. Когда она перебирала диски, коса ее скользнула по плечу, привлекая внимание к изгибу груди.

«Твою ж мать…»

Зачем он позвал ее?

Не говоря ни слова, Алана повернулась и направилась к нему. Приблизившись, задержала на нем взгляд своих голубых глаз. Остановившись в нескольких дюймах от него, нерешительно подняла руку и погладила его по щеке. От ее прикосновения по лицу распространилось тепло.

Синева ее взгляда потемнела до цвета сапфиров, после чего, поднявшись на цыпочки, она прижалась губами к его губам. Желание разгорячило кровь, а голова закружилась от опьяняющей страсти. Член уперся в хлопчатобумажную ткань боксеров под медицинской формой. Низко застонав, Алана запустила пальцы в его волосы, притягивая его ближе и просовывая язык ему в рот.

Искорки желания пробежали по его телу, заставляя желать большего. Схватив за задницу, он приподнял ее. Обвив его талию ногами, она потерлась киской о его эрекцию. У нее вырвался тихий стон, похожий на рык. Все связные мысли о том, почему спать с ней было неправильно, сгорели в пламени, сменившись непреодолимой потребностью обладать ею всеми возможными способами.

Подойдя ближе к дивану, он опустился так, что спина Аланы оказалась на подушке. Проведя рукой вверх по блузке, обхватил ладонями скрытую кружевами грудь. Низкое рычание, звучащее скорее по-звериному, чем по-человечески, сотрясло ее. Вздрогнув, он резко поднял голову, прерывая поцелуй, чтобы взглянуть в ее опьяняющие глаза.

Нахмурив брови, она толкнула его в грудь.

— Это неправильно.

Легкая паника в ее голосе заставила его отпустить ее и позволить сесть.

— Тогда почему это кажется таким правильным?

Поправив блузку, она бросилась к двери.

— Я не могу, это была ошибка. Я должна идти. Прости.

Не успел он опомниться, как она вышла из квартиры. Прошло еще мгновение, прежде чем он услышал, как ее мотоцикл с ревом сорвался с места и выехал со стоянки. Показав неприличный жест, он повалился на диван. Эта женщина была как наркотик — красивая, вызывающая привыкание и опасная для его сердца.

***

Сбежав из квартиры Бастиана, где его запах заполнял каждый дюйм однокомнатного пространства, она поехала в бар Джи — захудалое местечко в центре Лос-Лобоса и главное пристанище стаи Тао. С его обшарпанными фасадами он выглядел не очень. Бар нуждался в ремонте. Впрочем, как и весь город.

Припарковав свой мотоцикл у входа, она оглядела обветшалый фасад, ни на чем определенном не задерживаясь. Бастиан заполнял ее разум и чувства. Его пьянящий кедровый аромат впитался в кожу. Поцелуй не позволил ей проникнуть в его мысли, как она намеревалась. Вместо этого он лишь подтвердил то, что она отчаянно пыталась отрицать. Он ее пара.

«Проклятье…»

Сняв шлем, она слезла с мотоцикла и вошла в пыльное здание. Грубые каблуки ее поношенных лодочек стучали по старому деревянному полу, пока она шла к барной стойке. Справа от нее в конце бара сидела пара знакомых по стае, и еще парочка — за столиком в дальнем углу. Кивнув официанту Полу, она забралась на барный стул.

Мысли о Бастиане грозили поглотить ее. Она все еще ощущала его поцелуй, и ее чертова волчица поднималась под кожей, слишком близко к поверхности. Положив руку на стойку бара, она тихо выругалась. Ей не следовало отпускать его. И все же у нее не было никаких причин удерживать его, кроме желания, чтобы он был рядом.

Бутылка пива опустилась на стойку перед ней, привлекая ее внимание к крупному мужчине, смотрящему на нее сверху вниз.

— Спасибо, Джи.

Он хмыкнул и стал протирать полотенцем стаканы для напитков.

— Рассказывай, девочка.

Сделав глоток пива, она внимательно посмотрела на него. Джи был вер-медведем, ростом около шести футов семи дюймов и весом более трехсот фунтов. Почему он жил с волчьей стаей, никто не знал. Он отказывался говорить о чем-либо личном. Впрочем, медведь все всегда про всех знал.

— А ты знаешь других телепатов типа меня?

— Парочку.

— Ты слышал о том, что кому-то из них не удавалось прочитать мысли?

Поставив стакан, который вытирал, в шкафчик позади себя, он повернулся, чтобы взять другой.

— Бывает такое.

Взяв свое пиво, она сделала еще один глоток, давая себе и своей волчице время, прежде чем задать следующий вопрос. Ей никогда не удавалось держать язык за зубами. Брок дразнил ее тем, что у нее голова не ведает, что творит язык. И все же ей не стоит дразнить медведя, особенно, когда она жаждала ответов.

— Я никогда не сталкивалась с преградой. Наверняка ты слышал о Коди.

Когда он кивнул, она продолжила:

— У человеческого доктора есть какой-то ментальный щит, через который я не могу проникнуть.

Отставив стакан, он уставился на нее, не выражая при этом никаких эмоций.

— А где он сейчас?

Сглотнув, она изо всех сил старалась не наговорить лишнего. Тем более, она уже обсуждала с Дрю Бастиана. Не хотелось бы обсуждать это и с медведем.

— Что все это значит? Есть ли способ обойти его защиту?

— Так, где же он? — спросил он, оперевшись обеими руками о стойку и склонившись к ней.

«Черт возьми».

— Дома. Но он ничего о нас не знает. Дрю говорит, что он под моей ответственностью.

Медведь тихо прорычал:

— Откуда ты это знаешь, если не можешь его прочитать?

«Хороший вопрос. Чертов медведь».

— Я просто знаю.

— Тогда у тебя есть ответ на твой собственный вопрос.

Выпрямившись, он бросил полотенце на стойку и исчез в кухне.

«Великолепно».

— Алана.

Обернувшись на знакомый голос, она улыбнулась при виде Джады, одной из мамочек, помогавших в детском саду и начальной школе.

— Привет.

Обняв ее, Джада протянула ей бумажный пакет.

— Привет. Я как раз направлялась к твоему дому, когда заметила твой байк, припаркованный перед входом. Это для Коди. Куриный суп-лапша с дополнительной курицей, такой, как он любит.

— Спасибо. Ему понравится, когда он проснется.

Покорно опустив взгляд, и покраснев от смущения, волчица спросила:

— Как он?

— Поправляется и отдыхает.

— Это хорошо. Почему он покинул территорию стаи?

— Понятия не имею, но узнаю, когда вернусь в хижину.

Застенчиво улыбнувшись, Джада сказала:

— Отправь его сюда после того, как Дрю и Райкер закончат с ним. У меня есть для него работенка.

— Так и сделаю, — Алана рассмеялась. — У парня будет, чем заняться, и, надеюсь, он дважды подумает, прежде чем снова улизнуть.

— О, я надеюсь на это.

Спрыгнув с барного стула, Алана сжала руку Джады.

— Еще раз спасибо за суп. Мне пора возвращаться.

— Скоро увидимся.

Джада повернулась и вышла из бара.

Алана улыбнулась от облегчения на сердце. Такие смиренные, как Джада, поддерживали надежду и веру стаи. Теперь, когда Дрю был альфой, а Магнум мертв, лидеры и беты могли выполнять свою работу по защите стаи.

Выйдя из бара Джи, Алана села на байк и вздохнула. Джи не очень поспособствовал в поиске ответов. С другой стороны, он никогда этого не делал. Она ни в чем не была уверена, особенно в том, что Бастиан был ее парой. Однако она не могла отвернуться от него. Она сама встала на этот путь, когда похитила его из больницы. Боже, она надеялась, что он не слишком испугается, когда она соберется с духом и скажет ему, что может превращаться в волка.

***

Сидя на диване, Бастиан сделал глоток виски, потом еще один, пытаясь выбросить из головы красивую брюнетку. Лицо Аланы стояло у него перед глазами с того самого момента, как она сбежала из его квартиры. Она была не похожа ни на кого из тех, кого он знал. Независимая, сильная, красивая, вызывающая у него острое желание, которое он не мог прогнать. Он пытался, но облегчение не наступало.

Желание сесть в машину и выследить ее не давало ему покоя, но его машина отсутствовала на парковке у въезда. Она была все еще у больницы, где Алана его нашла.