— Все в порядке?

Взгляд мистера Макана падает на мои губы, а затем поднимается, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Ты сделала это на глазах у других мужчин? — спрашивает он настойчиво.

Кивая, я трусь клитором о его ногу так же, как ублажала себя на шесте. Искры удовольствия пронзают мое существо, мышцы дрожат. Сука. Это кажется невероятным. Я ускоряю движения, желая большего, нуждаясь в этом. Если мистер Макан швырнет меня на эту кровать и прикажет снять стринги, не будет никаких колебаний.

Он держится за мои бедра, его дыхание становится все более бешеным.

— И тебе нравилось, когда все эти глаза смотрели на твое тело?

Моя кожа покалывает, и я задыхаюсь, когда его пальцы впиваются в мою плоть в идеальной смеси удовольствия и боли. Все, что я могу сказать в ответ, это простонать:

— Да.

— Ты вела себя очень плохо, — говорит он глубоким рычанием, которое доходит прямо до кончиков сосков.

— Да.

Он изнывает рядом со мной, и мгновение спустя я касаюсь не его бедра, а восхитительно твердой эрекции.

— Ты кончила?

— Не совсем, — вздохнув, отвечаю я.

— Что случилось?

Я едва могу сосредоточиться на его члене под тканью брюк, который так налился, что чувствуется каждый выступ. Мы сидим так близко друг к другу, что губы мистера Макана касаются моего уха. Мои пальцы смыкаются на его плечах. Я хочу почувствовать его зубы на мочке уха. Хочу, чтобы он прижал меня и заставил меня кончать на его сочном, огромном члене.

— Эйлин, — рычит он. — Я задал тебе вопрос. Что случилось, когда ты хотела кончить?

— Некоторые зрители бросились на сцену. Я запаниковала и сбежала.

Он отстраняется, его глаза горят.

— Они к тебе прикасались?

— Ведущий успел удержать их, и я убежала.

— Хорошая девочка. В награду за то, что побежала прямо ко мне, ты сможешь кончить.

Я дергаю бедрами, мой клитор набухает до боли. Киска настолько промокла, что я больше не чувствую кружева стрингов. Каждая капля концентрации уходит на удовольствие, которое я получаю от толстого члена мистера Макана.

Давление внутри нарастает, и мышцы дрожат. Тонкий голосок в голове напоминает, что у меня есть обязательства перед семьей. Я не могу просто все испортить, потираясь о член нашего благодетеля. Но я такая горячая, влажная и так близка к оргазму, что мысль тонет в похоти. Мистер Макан сжимает меня крепче, двигая так, что трение становится сильнее, быстрее и невыносимо интенсивнее.

— Когда я выбирал тебя для своего сына, я ожидал, что ты будешь гордостью для семьи, — рычит он, и его горячее дыхание наполняет мое ухо. — Вместо этого ты выставляешь свое восхитительное тело напоказ перед другими мужчинами.

— Да, сэр, — отвечаю я с придыханием.

— И получаешь удовольствие на публике.

Мои зубы зажимают нижнюю губу. Я никогда не думала, что получать наказание на грани оргазма может быть так приятно.

— Ты эксгибиционистка, Эйлин?

— Д-думаю, да.

— Что ты можешь сказать в свое оправдание? — он трется о мой клитор.

— Извините, сэр.

— Извинить за что?

Мощнейшая кульминация прорывается сквозь мысли, перехватывая дыхание. Я бьюсь в конвульсиях на коленях мистера Макана, мои мышцы сокращаются. Он крепко держит меня, его упреки, произносимые шепотом, едва достигают ушей.

По мере того, как ощущения исчезают, я прижимаюсь к его груди, измученная и дрожащая.

— Это совсем не похоже на раскаяние, — мистер Макан проводит кругами по моей спине.

— Я не смогла удержаться, — говорю я, тяжело дыша.

— Ты была очень плохой девочкой, — растягивает он, а я дрожу, прижимаясь к его большому телу. — Очень плохой. Такое поведение не может остаться безнаказанным.