Встреча с дочерью была моим последним шансом на пробуждение воспоминаний. Однако искры не случилось. Никакого спускового крючка. Я увидел девочку с длинными черными волосами, бросившуюся в мои объятия, и не почувствовал даже намека на узнавание. В тот момент, когда  заключил Розу в свои объятия,  решил, что приму ситуацию такой, какова она есть. Я перестал зацикливаться на том, что моя память и прежняя жизнь когда-нибудь вернутся. В некотором смысле я решил отбросить все, что было, и сосредоточиться на настоящем. «До» стало всего лишь точкой во времени.

— Я приводил тебя сюда когда-нибудь? — спрашиваю, помогая Изабелле выйти из машины. На ней темно-синее шелковое платье, украшенное кружевом, струящееся по верхней части тела и расширяющееся от талии. Я выбрал его для нее. Я всегда выбираю платья с пышными юбками, потому что мысль о том, что другой мужчина будет пялиться на ее задницу, приводит меня в бешенство. На ее хорошенький зад могу смотреть только я.

— Нет. — Она пожимает плечами. — Однажды я приходила сюда с Анджело.

— Анджело Скардони?

— Да. Мы были вроде как помолвлены.

Я хватаю ее за руку и поворачиваю лицом к себе.

— Что?

— Это просто соглашение, которое заключил мой отец, когда мне было восемнадцать. Из этого ничего не вышло, как ты уже знаешь, — говорит она и улыбается. — Но я должна сказать, ты чертовски сексуален, когда ревнуешь.

— Так почему он пригласил тебя на ужин?

— Потому что я хотела сходить с кем-нибудь на свидание, надеясь, что это излечит меня от безнадежной любви к тебе, Лука. — Она поднимает свободную руку и берет меня пальцами за подбородок. — Подсказка для тебя. Это не помогло. Я даже смотреть не могла в чью-либо сторону.

— Он на десять лет моложе меня, — говорю я сквозь зубы.

— Но он — это не ты. Я всегда желала только тебя. — Она сжимает мой подбородок. — Тебя. Больше никого.

Пристально глядя на нее, я хватаю ее за талию и прижимаю к своей груди, губами обрушиваясь на ее губы.

Я понимаю, что нам крышка, когда мы входим в ресторан и мои глаза находят столик в центре, за которым сидит Лоренцо. Он не один. Рядом с ним сидит мужчина лет тридцати пяти в очках, со светлыми волосами песочного цвета. Он встает, увидев, что мы приближаемся, с широкой улыбкой на лице. Давид Барбини. Племянник Лоренцо. И один из школьных друзей Луки.

Мое сердце колотится в безумном темпе, а мозг работает на пределе, когда пытаюсь — и терплю неудачу — придумать способ вытащить нас из этой кучи дерьма. Мы с Дамианом никогда не рассказывали Луке о его друзьях детства, потому что никто из них не имел никакого отношения к «Коза Ностре». Никто, кроме Давида Барбини, который переехал в Италию два года назад и должен был остаться там, черт возьми!

Нет времени предупреждать Луку, потому что мы почти подошли к их столику. Они бы заметили, если бы я попыталась ему что-то сказать. И мы не можем просто развернуться и уйти. Черт! Думай!

Расстояние в пятнадцать шагов отделяет нас от нашей гибели, а у меня ничего нет. Лука ни за что не сможет продержаться весь ужин, не поскользнувшись. Десять шагов. Там будут приколы из старшей школы и упоминания о друзьях того времени. Мы обречены.

Шесть шагов. Справа от нас доносится звук пронзительного смеха. Я резко поворачиваю голову в сторону, мои глаза находят блондинку, сидящую за столиком в углу и смеющуюся над чем-то, что сказала одна из ее подруг. Симона. Я никогда бы не подумала, что встреча с бывшей Луки сделает меня такой счастливой. Я бы расцеловала эту сучку прямо сейчас. Два шага. Лоренцо встает со стула. Сейчас или никогда.

Я выдергиваю свою руку из руки Луки, резко поворачиваюсь к нему и начинаю кричать ему в лицо:

— Да как ты мог!

Я в шоке смотрю на Изабеллу. Какого хрена?

— Ты сделал это специально, да? — продолжает она. – Пригласил сопровождать тебя, зная, что она будет здесь!

Все в ресторане, включая Лоренцо и блондина с ним, застыли как вкопанные. Я понятия не имею, кто этот парень.

— Изабелла, успокойся, — говорю я, беря ее за руку. Не знаю, что ее настолько разозлило, что она устроила сцену, за которой наблюдало по меньшей мере шестьдесят человек.

— Успокоиться? — кричит она, указывая пальцем влево от себя. — Я знаю, что ты изменял мне со своей бывшей, но зачем было настаивать на том, чтобы мы пошли в тот же ресторан, где, как ты знал, она будет?

— Что? — Я смотрю в сторону стола, на который она указывает, и вижу сидящую там Симону, выглядящую такой же потрясенной, как и все остальные.

— Я спустила на тормозах инцидент с горничной, — продолжает кричать Изабелла, размахивая руками в воздухе. — Но это... это уже слишком! Я больше ни секунды здесь не останусь.

Инцидент с горничной? О чем, черт возьми, она говорит? Мы оба знаем, что это полная чушь. Здесь что-то происходит. Из того, что знаю об Изабелле — а я думаю, что теперь знаю ее очень хорошо, — она никогда бы не выставила себя дурой перед аудиторией. Не без причины.

— Изабелла, — говорю я и пытаюсь обнять ее, но она отодвигается на шаг.

— Пошел ты, Лука, — насмехается она надо мной и стремительно направляется к выходу.

Я смотрю, как она уходит, затем поворачиваюсь к Лоренцо и блондину. Они тоже уставились на дверь, через которую только что вышла Изабелла.

— Похоже, у тебя проблема, Лука. — Блондин смеется и смотрит прямо на меня как раз в тот момент, когда вспышка боли пронзает мой мозг. Меня не волнует тот факт, что он знает, кто я такой. Вместо этого  поворачиваюсь к ним спиной и направляюсь к выходу.

— Поговорим завтра, Лоренцо, — бросаю я через плечо и выхожу из ресторана, следуя за своей женой-скандалисткой.

Я нахожу Изабеллу стоящей рядом с нашей машиной, прислонившись к дверце с закрытыми глазами. Еще один приступ боли пронзает меня, когда  подхожу к ней и кладу руки по обе стороны от нее, прижимая к машине.

— Ты выставила себя дурочкой, tesoro. — Я наклоняюсь, пока наши лица не оказываются на одном уровне.

— Я знаю, — говорит она, не открывая глаз. — И поскольку Симона  присутствовала при этом, уверена, что вся «Коза Ностра» узнает о том, что произошло, в течение часа.

— Это все из-за того парня, который был с Лоренцо, так?

— Давид Барбини. — Она кивает. — Вы двое вместе учились в школе. Если бы мы остались, случилась бы катастрофа. Нам нужен был выход.

— Значит, ты выставила себя идиоткой из-за меня? — Я кладу руку ей на затылок.

Глаза Изабеллы открываются, и она смотрит на меня, удерживая мой взгляд.

— Есть не так уж много вещей, которые я бы не сделала для тебя, Лука. Тебе стоило это знать.

Я смотрю на нее несколько мгновений, запечатлевая ее вызывающий взгляд и упрямый подбородок, кажется, в самом себе, и прижимаюсь ртом к ее губам в душераздирающем поцелуе.

Это происходит внезапно, когда я застегиваю рубашку утром в день банкета.

Изабелла в ванной, принимает душ. Я разбудил ее пораньше, войдя в ее мягкое лоно, пока она еще спала. Поскольку люди всё прибывают, чтобы подготовиться к сегодняшнему вечеру, Изабелла будет занята весь день, и у нас не останется времени до поздней ночи. Я ни за что не смог бы отпустить ее так надолго без того, чтобы не побывать внутри нее.

Все начинается с очередного прострела в голове, но на этот раз боль проходит не сразу. Вместо этого она продолжает хлестать меня по вискам волнами такой силы, что мне приходится сесть на кровать. Я зажмуриваю глаза в ожидании, когда это пройдет, но боль продолжает нарастать, пока я не чувствую, что моя голова вот-вот взорвется. Затем, так же внезапно, как и началась, боль проходит. Я должен был бы почувствовать облегчение, но  не могу сдвинуться с места, пытаясь разобраться в хаосе, бушующем в моем мозгу.

Когда я позволял себе подумать о возможности восстановления моей памяти, всегда предполагал, что это будет постепенный процесс — вспышки памяти об одном человеке за раз или  об определенных  случайных событиях. Я не ожидал, что это ударит меня, как кувалдой, но именно так себя чувствую. В один момент все, что я знаю, — это последние два месяца моей жизни; а в следующий — последние тридцать пять лет материализуются из ниоткуда.

Дверь ванной открывается, и Изабелла выбегает наружу, прижимая телефон к уху и поправляя платье.

— Впусти их, я сейчас спущусь, — говорит она в трубку, затем смотрит на меня. – Декораторы приехали пораньше, мне нужно идти.

— Хорошо. — Я киваю, пристально глядя на нее.

—  Ты едешь в офис?

— Да.

— Не опаздывай на свою собственную вечеринку. — Она указывает телефоном в мою сторону. — Если я закончу раньше, то, возможно, заскочу к тебе в офис около полудня.

Я встаю и прохожу по комнате. Остановившись перед ней, беру ее лицо в свои ладони и просто смотрю.

— Лука? Что-то не так?

— Нет, — говорю я, не прерывая нашего цепкого визуального контакта. – Почему же?

— У тебя очень странный взгляд.

Телефон в ее руке снова звонит. Изабелла вздыхает и наклоняет голову, чтобы прижаться своими губами к моим.

— Мне действительно нужно идти, — произносит она мне в губы.

Я провожаю ее взглядом, когда она поспешно выходит из комнаты — моя необычайно блистательная жена, которую так несправедливо обвинил в том, что она слишком молода, чтобы иметь дело со мной или спецификой моей работы. Два месяца. В течение двух гребаных месяцев она вела меня во тьме, в то время как я понятия не имел, кто все эти люди вокруг меня. Ей удалось обмануть всю чертову Семью, заставив поверить, что с ее мужем все в порядке. Или, кажется, всех, кроме одного человека.

Я хватаю свой пиджак со стула, беру ключи от машины и бумажник и направляюсь к двери. Сегодняшний банкет обещает быть гораздо интереснее, чем себе представлял, потому что наряду со своей жизнью я помню лицо человека, который пытался убить меня, и он, вероятно, будет здесь.

Да, предстоит очень волнующий вечер.

* * *

Раздается стук в дверь кабинета, и внутрь заглядывает Изабелла.