– Мне похер, что это такое. – Я беру вещицу, которую купил сегодня утром в специализированном магазине, который стал часто посещать, и ставлю ее на комод. – Я тебе кое-что купил.

– Что? – Она оглядывается по сторонам, и я вижу, как ее глаза расширяются при виде кожаной коробки. – Это?..

– Да. – Я беру ее за руку и разворачиваю, чтобы она встала передо мной. – Хочешь примерить?

– Она намного больше? – спрашивает она и тянется за коробкой, но я ловлю ее за руку.

– Она больше. Закрой глаза.

Она тут же закрывает глаза, и я улыбаюсь. Кто бы мог подумать, что такая молодая особа как она будет так нетерпелива и отзывчива на все мои нетрадиционные  сексуальные наклонности. Проводя ладонями по ее пышным бедрам, я стягиваю с нее трусики и обхватываю пальцами предмет, погруженный в ее влагалище. Два дня назад  решил наказать ее за то, что она не надела платье, которое я выбрал, и вынул из нее пробку. Она хныкала и умоляла меня ввести ее обратно, все время прижимая свои маленькие руки к промежности. Вместо этого я погрузил в нее свой член. Моя маленькая нимфоманка. Изабелле невыносима мысль о том, что у нее внутри не будет моего члена или чего-то еще, что напоминает ей обо мне. Ее реакция так возбуждает меня, что кажется, я вот-вот взорвусь.

Как и ожидалось, она начинает жаловаться в тот момент, когда достаю игрушку, поэтому временно засовываю в нее палец.

– Держи глаза закрытыми, – говорю я и открываю коробку.

Я достаю из коробки новую вагинальную пробку. Я уже вымыл ее и нанес достаточное количество смазки на толстый конец, потому что он значительно больше того, к которому она привыкла.

– Слегка раздвинь ноги. Да, именно так. – Я прикладываю кончик новой пробки к ее входу, вытаскиваю палец и начинаю продвигать гладкую черную игрушку внутрь.

– Все в порядке? – спрашиваю я, когда у нее сбивается дыхание. – Если это слишком, я остановлюсь.

– Не останавливайся. – Она выдыхает и сжимает мое запястье. – Я хочу, чтобы она вся была во мне. Сейчас, Лука.

Я полностью ввожу игрушку внутрь, затем подстраиваю более тонкий кончик так, чтобы он давил на ее клитор.

– Хорошо?

– А что, если она выскользнет? – спрашивает она.

– Не выскользнет, tesoro. – Я кладу ладонь между ее ног. – Давай попробуем пройтись?

Она делает шаг вперед, и я следую за ней, не убирая руки.

– Видишь? Она не выскользнет. Тебе просто нужно привыкнуть к большему размеру. Давай попробуем сделать еще несколько шагов.

Когда она направляется к кровати, я убираю руку.

– Как это ощущается?

Она поворачивается ко мне лицом и опускается на кровать. Ее движения медлительны, глаза закрыты, как будто она наслаждается этим ощущением. Когда Изабелла садится и стонет, я едва сдерживаюсь, чтобы не схватить ее и не оттрахать до бесчувствия.

– Как это ощущается? – она повторяет мой вопрос, прикусывая нижнюю губу, и открывает глаза. – Как будто твой член внутри меня, Лука.

– Тебе нужно быть по-настоящему мокрой, чтобы пользоваться этой штукой, Изабелла. Если нет, используй смазку. Если причинишь себе боль, я ее выброшу. Слышишь меня?

– Да.

Я беру ее за подбородок, приподнимаю ее голову и провожу большим пальцем по нижней губе.

– А теперь давай уберем ее.

– Нет.

– Да, Изабелла. Когда я рядом, ты получаешь мой член, – говорю я и начинаю расстегивать свои брюки. – На кровать, пожалуйста.

Я опускаюсь над ней и протягиваю руку, чтобы вытащить пробку. Убрав игрушку, ввожу свой член в лоно Изабеллы. Она ахает и стонет, когда я погружаюсь в нее.

Вместо того чтобы жестко входить в нее, я медленно выскальзываю, затем снова толкаюсь внутрь, все время наблюдая за ее лицом, наслаждаясь звуками удовольствия, слетающими с ее губ. Моя юная женушка, которую я развратил своими порочными поступками. Не знаю, что я чувствовал к ней раньше, но знаю, что чувствую сейчас, слыша, как она стонет мое имя. Я снова толкаюсь в нее, и она начинает дрожать подо мной, но продолжаю скользить внутрь и наружу, позволяя ей испытать оргазм, и даю себе кончить только после нее. Когда ее тело обмякает подо мной, шепчу ей на ухо:

– Я так безумно люблю тебя, Изабелла. – И впиваюсь в ее губы поцелуем.

Я наблюдаю за ним, когда он спит, за его густыми бровями, ртом, который совершает самые греховные поступки, за волосами, свободно падающими на его лицо. Мой Лука. Я прижимаюсь к нему, утыкаясь лицом в его шею и вдыхая его запах.

Прошлой ночью он сказал мне, что любит меня. Я никогда не смела надеяться, что эти слова сорвутся с его губ. Это всегда было несбыточной мечтой. И теперь, когда я наконец услышал слова, в которых так отчаянно нуждалась, вместо того чтобы обрадоваться, до смерти напугана. Что, если к нему вернется память? Не думаю, что смогу вынести, если Лука снова станет самим собой. Было бы еще хуже, чем до аварии, если бы он узнал, что я обманом заставила его поверить в фарс, который сама же и разыграла.

Чья-то рука обхватывает меня за талию, и внезапно я оказываюсь лицом к стене, прижавшись спиной к груди Луки.

– Что я тебе говорил? Как ты спишь? – спрашивает он шепотом мне на ухо.

– С твоим пальцем внутри меня, – говорю я, когда его палец обводит клитор, а затем скользит внутрь, заставляя меня задыхаться.

– Если я когда-нибудь снова застану тебя лежащей рядом со мной каким-либо другим образом, жди последствий, Изабелла.

– Какого рода последствий?

– Я буду держать тебя в постели, — его палец выскальзывает, затем снова входит, – весь гребаный день. – Он щиплет  клитор. – Мучая тебя вот так, не давая тебе кончить.

Его палец исчезает из моей сердцевины, и я вскрикиваю, хватаю его руку и прижимаю к себе.

– Пожалуйста, Лука.

–  Пожалуйста, что? Что тебе нужно?

– Твой член. Внутри меня. – Я сжимаю ноги вместе, пытаясь избавиться хотя бы от части тоски в глубине души.

Он поворачивает меня, его большие руки обхватывают мою талию и помещают меня над его членом, его кончик дразнит мой вход. Я пытаюсь опуститься на него, но Лука продолжает сжимать меня в своих объятиях, отказывая мне в удовольствии.

– Мы пришли к взаимопониманию, Изабелла? Насчет того кто, где и как спит?

– Да. – Я киваю, сжимая его предплечья. – Пожалуйста. Я больше не могу этого выносить.

– Так лучше? – спрашивает он, опуская меня на  член.

Я глубоко дышу, восхищаясь ощущению того, как он полностью заполняет меня. Я начинаю вращать бедрами, пытаясь вобрать в себя еще больше его плоти. Рука Луки останавливается там, где соединяются наши тела, и он массирует клитор, входя в меня снизу. Я уже близка, когда его руки оказываются у меня под задницей, и он приподнимает меня только для того, чтобы снова насадить на  член. Крик вырывается у меня, когда чувствую приближение оргазма. И закрываю глаза. Лука снова приподнимает меня, и я выгибаю спину, когда в следующий момент его длина вторгается в меня. Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. Давление внутри меня резко возрастает, и я кончаю с очередным криком.

Когда опускаюсь ему на грудь, его член все еще кажется твердым, а дыхание затрудненным. Я поднимаю голову, а затем и  брови, глядя на него.

– Почему ты не кончил?

– Мне слишком нравится чувствовать свой член внутри тебя, – говорит он сквозь стиснутые зубы.

– Лука... – Я кладу руку ее ему на щеку, стараясь не рассмеяться. – Так ты доведешь себя до сердечного приступа от напряжения.

– Нет! – рявкает он. – И не смей двигаться. Я держусь на волоске.

– И как долго ты планируешь так оставаться?

– До тех пор пока могу себя контролировать. Не двигайся, черт возьми, Изабелла.

Он сумасшедший. Я не позволю ему сделать это с собой.

– Мне нужно тебе кое-что сказать, – заявляю я.

– Что?

– Когда вчера ходила в парикмахерскую, я вынула пробку.

Его глаза расширяются, а руки сжимают мои ягодицы.

– Что ты сделала? – рычит он. – Надолго?

– На два часа.

Его дыхание учащается, и он пристально смотрит на меня, его ноздри раздуваются.

– Ты ушла из дома, не взяв с собой ничего, что напоминало бы тебе, каков на ощупь мой член?

– Да.

На самом деле, нет.  Только планировала. Я хотела посмотреть, смогу ли  так долго обходиться без пробки, но  едва добралась до машины, как потребность стала слишком сильной, и бросилась обратно в спальню. Если бы кто-нибудь сказал мне раньше, что буду использовать секс-игрушки, особенно таким экстремальным способом, я бы подумала, что они чокнутые.

Вена на шее Луки начинает пульсировать. Обхватив меня рукой за талию, он перекатывает нас, пока я не оказываюсь на спине, затем берет мои запястья своей рукой, фиксируя их у меня над головой.

– Ты, — он врезается в меня, — никогда, — еще один толчок, – черт возьми, никогда...

Я стону, когда влагалище снова начинает сокращаться вокруг его члена. Это должно произойти слишком рано, но видеть, как Лука вот так выходит из себя, заводит меня сверх всякой меры.

– ...не выйдешь из дома без этого.  – Еще толчок. –  Ты поняла меня, Изабелла?

– Да, Лука.

Он стонет, когда его настигает оргазм, едва слова слетают с моих губ, и я следом разбиваюсь вдребезги.

— Здесь направо, — говорит Изабелла, когда мы подъезжаем к перекрестку. — Вон там, прямо рядом с большим цветочным магазином.

Я следую ее указаниям и паркуюсь перед зданием со стеклянным фасадом. Даже снаружи видно, что ресторан относится к разряду высококлассных заведений. Каждая машина, припаркованная на стоянке, оценивается более чем в сто тысяч долларов. Я не вижу, что внутри, потому что стекло зеркальное, но просто знаю, что отделка там из черного дерева и высокие потолки с причудливыми железными люстрами. В центре зала огромное круговое пространство с потолком открытого типа, где расставлены лучшие столы. Я знаю все это, не имея никаких воспоминаний о посещении этого места. Я был здесь. До.

Мне потребовалось время, чтобы принять концепцию «раньше». Первые несколько дней после аварии был уверен, что память вернется. Каждый раз, просыпаясь, я ждал, что воспоминания обрушатся на меня, уверенный, что моя амнезия была временной. Когда Изабелла и Дамиан начали посвящать меня в подробности моей жизни, я предположил, что что-то из этого активирует мой мозг и вызовет лавину воспоминаний. Этого не произошло. Как и по возвращении домой ничего не случилось.