- Тем более сейчас. Учитывая, что творится с магией и практикующими её волшебниками, только представь, чем может обернуться уничтожение всех Мэншунов до единого! Оковы, которые удерживают нежить, охраняющую множество могущественных магических артефактов, окажутся разбиты. Воцарится ещё больший хаос; это последнее, что нужно сейчас Королевствам.

Закряхтев от напряжения, Эльминстер поднял Талату и понес её к дверям, но, не дойдя до них, пошатнулся, чудом не уронив волшебницу. Тяжело дыша, он поспешно положил её на пол.

- Если бы ты могла вернуться, - выдохнул он, - и взглянуть на тех клонов, которых я и Келбен превратили в подобия покойного Хеспердана – о, этот враг знал, что такое честь, и следовал своим принципам до конца – ты бы увидела, как их плоть стекает с костей, словно расплавленный воск. Все они пали жертвой проклятья не-жизни. Так что игра окончена.

- Моя тоже, а вместе с ней и жизнь, Старый Маг, - прошептала она. По щекам её струились голубые слезы. – Прощай… отец!

- Прощай, дочь моя, - хрипло произнес Эльминстер, чувствуя, как к горлу его подступают рыдания. – Ты великолепно исполняла свои роли.

- В то время как ты, - выдохнула она, - умудрился нарушить все известные правила – и всё для того, чтобы защитить Фаэрун, а, следовательно, и нас. Поцелуй меня; я не хочу умирать в одиночестве.

Он подчинился, изо всех сил сдерживая текущие из глаз слезы до тех пор, пока женщина в его объятьях не обмякла, обретя вечный покой.