Адон покачал головой.

- Мы не уйдем, пока ваше проклятие висит над Тегией.

- Проклятие! Думаете, я бы проклял женщину, которую люблю? - вопросил герцог, указывая на Серафину, - Я расширяю ее чувство прекрасного, чтобы она оценила тонкую элегантность моей внешности.

- Меня отталкивает не ваша внешность, - отрезала Серафина, - Я ненавижу то, чем вы есть внутри.

- И что есть я – внутри?

- Тиран, столь же жестокий, сколь и тщеславный, - сказала Серафина, - Я лучше умру в одиночестве, чем выйду за вас!

Раздвоенный язык мелькнул между губ герцога.

- Интересно, разделяют ли твои чувства другие женщины Тегии?

- Нет! - крикнули несколько женщин на площади.

- Иди же с ним, или ты сделаешь нас всех вдовами, - приказала матрона, подходя к Серафине. Другие двинулись, чтобы поддержать ее, но Корин быстро достала булаву и преградила женщинам путь.

Адон извлек горстку серы из кармана плаща. Он вознес безмолвную молитву Мистре, прося ее благосклонно отнестись к заклинанию, что он готовил, затем произнес:

- Лорд Горджиас никого не убьет.

- Возможно, нет – если вы уйдете на закате, - сказал герцог, остановив свой  затененный взгляд на священнослужителе, - Но если после полудня вы все еще будете здесь, все мужчины в этой деревне умрут. Запомните мои слова.

- Если вы угрожаете другим, у меня нет выбора, кроме как сразить вас во имя Мистры!

Когда патриарх поднял руки, чтобы задействовать заклинание, женщины тревожно закричали и побежали с площади. Герцог лишь улыбнулся, когда у него над головой разверзлась огненная дыра. Столб пламени понесся прямо ему в лицо. Он смотрел, как огонь приближается, безумно смеясь.

Как только первый язык пламени коснулся костистого лба, пылающий луч прекратил низвергаться. Пламя с шипением погасло, и багровый разлом внезапно исчез, оставив после себя лишь столб серого дыма. За пару секунд дым развеялся на ветру. В небе не осталось и следа от заклинания Адона.

- Он поклоняется Кайрику! - выдохнула Корин, - Только под защитой Повелителя Раздора можно противостоять магии Мистры – и сотворить такое с женским лицом!

Она коснулась своей изуродованной щеки.

- Не будьте глупцами, - усмехнулся герцог, подходя к ней и Адону, - Ваши жалкие божества меня не интересуют. Единственный, кто достоин моего поклонения – я сам!

Корин прыгнула вперед, целясь своей булавой в грудь герцога.

- За женщин Тегии!

Лорд Горджиас позволил удару попасть в цель. Тот отскочил от его жесткой шкуры. Затем герцог схватил Корин за запястье и произнес магическую формулу. Мягкий покров нежной шерсти немедленно расползся по ее коже. Руки и ноги неожиданно выкрутились в суставах, превратившись в кривые, жалкие отростки, неспособные даже выдержать вес тела. Девушка упала на землю, крича в агонии.

Адон не стал медлить со следующим ударом, на сей раз достав булаву. Выкрикнув имя Мистры, он прыгнул вперед и обрушил свое оружие на лицо лорда Горджиаса. Будто прикованный к земле, герцог следил за дугой, ведущей головку булавы прямо к его носу, и патриарх посмел надеяться, что расправится с врагом за один удар.

Двигаясь так быстро, что Адон увидел лишь расплывчатое пятно, лорд Горджиас перехватил и вырвал булаву. Он отбросил ее в сторону, и, сжав могучую длань на горле у патриарха, оторвал его от земли.

- Довольно ваших глупостей, - прошипел герцог.

Краем глаза Адон заметил стройную фигуру Серафины, приближающуюся сбоку. Обоими руками она обрушила булаву Корин на ногу герцога. Удар отскочил от колена, не нанеся никакого вреда.

- Ты примкнула к этим чужакам против своего будущего мужа? - вопросил он, глядя вниз на Серафину.

Она подняла булаву и ударила снова. Герцог, казалось, и не заметил. Горджиас снова посмотрел на Адона.

- Как ты заставил Серафину любить тебя?

- То, что она чувствует, не любовь, - выдохнул Адон, - Это благодарность за попытку ей помочь…

Герцог посмотрел вниз на девушку.

- Это правда?

Она сердито глянула на его обезображенное лицо.

- Что я чувствую к этому человеку – не твоя забота.

Лорд Горджиас вернул свой темный взгляд к Адону.

- Я убил бы тебя сейчас, но боюсь, ты только станешь дороже сердцу Серафины, - сказал он, - Я даю тебе время до полудня, чтобы  ты показал себя трусом, каковым и являешься. Если ты не покинешь мою деревню к тому времени, Серафина станет моей женой – желает она того или нет – и я сдержу свое обещание убить каждого мужчину в этой деревне.

- Я брошусь в море! - пригрозила Серафина.

- Не думаю, - ответил герцог, глядя снизу вверх на нее, - Моей женой будет женщина из твоей семьи. Не ты, так твоя мать.

С этими словами лорд Горджиас швырнул Адона в колодец. К тому времени, когда Адон смог подняться на ноги, его противник проковылял половину площади. Раболепный Брока не отставал ни на шаг. Серафина помогла патриарху вылезти из колодца, и они направились к Корин, все еще лежавшей на земле. Со скрученными конечностями и полными боли глазами, глядящими в небо, послушница походила скорее на покрытого шерстью краба, а не на молодую женщину. Адон опустился около нее на колени и вновь вознес молитву Мистре.

- Корин не подвела тебя, - прошептал он. - Если ты гневаешься, гневайся лишь на своего патриарха! Позволь мне исправить вред, что я причинил этой бедной женщине. Дай  мне показать этой деревне, что я твой истинный слуга!

Адон закрыл глаза, положил руку на дрожащий лоб Корин и произнес волшебную формулу.

Послушница осталась в теле чудовища.

Воздев взгляд к небесам, Адон простонал:

- Почему, Мистра? Зачем ты послала меня сюда, если собралась меня покинуть?

- Твоя богиня не покинула тебя, - сказала Серафина, закрывая лицо шалью, - Она тебя не слышит.

Адон нахмурился.

- Конечно же слышит! - сказал он, - Она покровительница…

- Магии, знаю, - произнесла Серафина, - но она все равно не может тебя услышать, пока ты в Тегии.

- О чем ты?

- Ты оставишь нас в покое, если я тебе расскажу? - спросила она, - Господин Горджиас вполне способен осуществить свои угрозы, а ты не сможешь его остановить. Никто не сможет.

- Мистра не послала бы меня сюда, если бы это было так.

- А если это так, ты уйдешь?

- Я пришел спасти Тегию, а не уничтожить ее, - сказал Адон. - Если мне это не удастся, я уйду. Но если я решу, что смогу остановить лорда Горджиаса - несмотря на то, что ты расскажешь про его силу - ты должна пообещать мне помощь, о чем бы я не попросил.

- Договорились, - ответила Серафина. Она взяла ведра и принялась наполнять их, рассказывая Адону историю лорда Горджиаса.

- Герцог не всегда был таким мерзким – и внутри, и снаружи. Когда-то он был довольно милым молодым аристократом, заботящимся о своих людях.

- И что произошло? - спросил Адон, поднимая искривленное тело Корин на руки. Она молча лежала в успокаивающих объятиях патриарха.

- Это случилось в Смутные Времена, - сказала Серафина, - В первые несколько дней мы избежали последствий дикой магии и нападок мутировавшего зверья, случившихся из-за падения божеств. Но однажды, выйдя на сбор оливок, мы обнаружили, что Тегия все-таки пострадала, - она вздрогнула, - Деревья стали кровоточить, когда мы срывали оливки. А потом они стали кричать проклятия и пытались схватить нас своими ветвями… Пришел господин Горджиас и наложил заклятие, чтобы угомонить их, но что-то пошло не так. Он затянул всю гору черным туманом, таким густым, что на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно.

Серафина зашагала по узкой улочке к постоялому двору своего отца, вынудив Адона последовать за ней.

- Мы не видели господина Горджиаса, пока туман не поднялся.

- И когда это было?

- Через месяц  после того, как боги вновь взошли на небеса, - сказала Серафина, - Он стал чудовищем, которое вы видите теперь. Вот только он почему-то решил, что стал еще красивее, чем прежде. Он все еще так думает.

- Это очень интересно, но в твоем рассказе ни единого подтверждения того, что леди Мистра бессильна нам помочь, - сказал Адон, уже задыхаясь от ходьбы вверх по склону с Корин на руках.

- Я еще не закончила, - ответила Серафина. В отличии от священнослужителя, она не показывала признаков усталости от своей тяжелой ноши. - После того, как туман поднялся, Горджиас проклял богов за причиненный его крестьянам вред и за нестабильность магии. Он наложил на всю деревню заклятие, укрывшее нас от небес. Мы были в безопасности от богов – но они больше не слышали наших просьб. Как будто Тегия для них умерла.

Она приостановилась и взглянула на Адона грустными глазами .

- У нас был храм Чонтеи, но жрецы обнаружили, что они не могут больше общаться с Великой Матерью. Они утратили свое положение в Тегии, и ушли. Когда наши посевы не пострадали из-за их ухода, Горджиас сказал – это еще одно доказательство, что богам нет дела до нас.

- А что это доказало тебе? - мягко спросил Адон.

- Что те жрецы, наверное, были не очень праведны, - она печально вздохнула, заставив свой платок колыхнутся, - Им хотелось только считаться в деревне важными персонами.  Несколько других странствующих жрецов бывали здесь, но они уходили, узнав, что отрезаны от своих божеств.

- Но Корин использовала заклинания для защиты деревни. Ты видела, как она усыпала лицо Броки нарывами, - заметил Адон, - А я призвал тот столб пламени на герцога.

- Это верно, - согласилась Серафина, - Вы с Корин единственные богослужители, кому удалось попросить свою богиню даже о самой простой магии, но…

- Продолжай, - вежливо попросил Адон.

- Простите меня, патриарх, но ваше пламя не повредило герцогу, - она взглянула на изуродованную женщину в руках Адона, - И магия леди Корин не смогла спасти меня – или спасти ее от судьбы похуже моей.

Адон остановился.

- Ты, возможно, права, - мягко сказал он, - Волшебство герцога может затруднить Мистре ответ на наши молитвы, но я не могу сдаться.