Гэлвин свернул к югу от башни. Вдалеке слышался шум прибоя. Облака над головой редели - их разгонял освежающий бриз. Когда друид достиг побережья, полностью раскрылась луна, пролив свет на черные воды Драконьего Предела.

Мужчина несмело шагнул в прибой. Холодная вода забурлила вокруг лодыжек, а затем и колен. Очередная волна окатила его целиком, прилепив подштанники к телу. Он вошел в воду глубже и стал концентрироваться.

Друид приказал лицу вытянуться. Нос и челюсть растянулись, кожа стала голубовато-серой. Бросившись в воду головой вперед, он продолжил превращение. Руки уменьшились, стали тоньше, принимая форму плавников. Они плавно переходили в сгладившиеся плечи, прижавшиеся ближе к туловищу. Ноги срослись вместе в мускулистый хвост. Изгибаясь, сильно и ритмично, он толкнул дельфина, в которого превратился Гэлвин, дальше в воды Драконьего Предела.

Дельфин покрывал милю за милей, ныряя в разбросанные по проливу морские пещеры. Дно было скалистым, с вздымающимися каменными пиками, покрытое кустами смахивающих на камыш растений. За пещерами дно сглаживалось, но его повсюду устилали большие камни и гигантские ракушки. Вверх тянулись яркие водоросли, колыхаясь под воздействием течения. Дальше в проливе дно резко обрывалось - морские эльфы звали это "Утесом". Верхушкой утеса был большой риф из блестящих кораллов, кишевших жизнью.

Гэлвин плавал вперед-назад вдоль рифа, расспрашивая медуз, жёлтых морокот и кусты водорослей. Он поднимался на поверхность только глотнуть воздуха. Зеленая изабелита, чей сон он потревожил, наконец дала ему зацепку и послала Гэлвина через пролив, в глубокие холодные воды моря Павших Звезд.

Здесь рельеф был равнинным, с волнистыми линиями на песке, отмечавшими колебания течений. Растений было меньше, чем возле рифа, они были выше и не такие яркими. Гэлвин плыл глубоко, прижимаясь к песчаному дну. Он заметил, что рыба здесь плавала косяками - видимо, по привычке или из-за присутствия крупного хищника неподалеку. Дельфин осматривал песок, ища необычные отметины. Но все, что он видел - постепенно стирающиеся стрелки, верный признак раков и прочих панцирных. Течение не позволяло песку хранить следы дольше нескольких минут.

Гэлвин продолжал поиски, углубившись в море на мили. Наконец он нашел цепочку отпечатков, напоминавших следы парнокопытного; их не могло оставить ни одно морское существо из известных друиду. Дельфин последовал за быстро стирающимися отметинами по океанскому дну. Друид знал, что он исследует Знак Смерти, мелководный участок в море Павших Звезд, опасный для судов с глубокой осадкой.

Разбросанные пучки водорослей - некоторые были почти вырваны из морского дна - дали больше информации.

Распугавшее всю рыбу чудовище, сказал один куст.

Оно вырвало нас из грунта и оставило погибать, простонал другой.

Друид сложил все сведения воедино и продолжил преследование, много минут спустя пройдя над густыми зарослями бурой водоросли. Он заработал хвостом, опускаясь к кустам. Водоросли росли рядами, и судя по некоторым признакам, за ними тщательно ухаживали.

Это огород, решил Гэлвин, но чей? Возможно, морских эльфов, хотя эльфы живут ближе к проливу. Кроме того, им нужны куда большие сады, чтобы прокормить племя.

Дельфин медленно плыл, держась в футе над водорослями. Здесь было меньше шансов, что течение сотрет следы - заросли помогали ослабить натиск воды. В дальнем конце поля он увидел признак того, что преследуемый здесь был - вырванный и отброшенный в сторону пучок водорослей. Будто большая собака разрыла морковную грядку. В песке виднелось несколько отпечатков копыт.

Еще полчаса, и цель друида показалась в поле зрения. Нечто, казалось, целиком поглощенное уничтожением цветущей грядки водорослей, больше всего напоминало помесь летучей мыши и тарантула. Его тело в форме луковицы посередине достигало трех футов в поперечнике, а круглая голова была около фута в диаметре. Из нижней челюсти выступали серебристые клешни, с легкостью разрезавшие водоросли. К тому, что сходило за плечи, крепились крылья летучей мыши. Приспособление стояло на двух тупорылых, смахивающих на козлиные, ногах, оканчивающихся копытами; ноги попеременно уравновешивали массивное тело и вырывали водоросли.

Сзади устройство - как и ловец насекомых Дролло, эта штука не была живой - украшали красные и синие каракули. На внутренней стороне крыльев виднелись зеленые и желтые круги разной величины. Копыта были раскрашены ярко-красным и обведены светло-зеленым. Выглядело аляповато. Сквозь круглые стеклянные глаза Гэлвин разглядел внутри улыбающееся лицо маленькой девочки.

Будто манта, устройство скользнуло над водорослями, затем остановилось, чтобы выкорчевать куст в конце. Паучья голова-луковица повернулась справа налево и остановилась, следя за дельфином.

Гэлвин проплыл за пучком водорослей, пока в его голове громоздились вопросы. "Это Изабель управляет механизмом, или он самостоятельно убегает с ней внутри? Как мне доставить его на сушу? Как я..."

Друид остановился, позволив течению унести беспокойные мысли прочь. Я встречу все с открытым забралом, решил он. В черных дельфиньих глазах показалась решимость, друид вылетел из-за водорослей стрелой - и тут же остановился.

Гэлвин оказался не единственным, кто заметил огородного вредителя. К водорослям и подводному пауку неслась четверка сахуагинов, океанских рыболюдей. В общих чертах человекоподобные и очень мускулистые, они обладали чешуйчатыми зелеными телами, длинными острыми ушами и перепончатыми конечностями. Каждый нес трезубец в одной руке и утяжеленную сеть - в другой.

Механический паук и его пассажир, казалось, не заметили угрозы и сосредоточились на вырывании водорослей. Луковичная голова повернулась к сахуагинам только когда брошенный трезубец вонзился в песок возле раздвоенного железного копыта.

В панике друид бросился вперед и вызвал новое превращение. Его кожа приобрела более темный оттенок и растянулась, чтобы вместить увеличивающееся тело. Плавник на спине вырос и заострился. Голова стала толще и крепче, легкие раздулись от воды, а похожая на бутылку челюсть растянулась и приобрела двойной ряд острых зубов.

Акула бросилась к сахуагинам, уже приблизившимся к пауку. Рыболюди кружились вокруг устройства, трое тыкали в него трезубцами, а четвертый извлекал оружие из песка. Гэлвин слышал монотонное гудение - их странную боевую песнь. Она стала громче и завершилась воплем, когда один из сахуагинов проткнул своим оружием крыло подводного паука, опрокинув его на дно. Механизм стал бешено вращаться, будто жужжащая раненная муха.

Через его выпученные стеклянные глаза Гэлвин заметил испуганное лицо Изабель. Он достиг ближайшего сахуагина как раз тогда, когда тот обрушил тупой конец своего трезубца на голову крылатого паука. Друид увидел как треснуло стекло и мысленно содрогнулся. Этот миг промедления позволил сахуагину ударить первым.

Рыбочеловек метнулся к акуле, наставив шипастый трезубец Гэлвину в лицо. Друид вдруг обнаружил, что замер как вкопанный перед сахуагином, а существо стало водить трезубцем из стороны в сторону, произнося что-то различимое, но незнакомое Гэлвину. Наверное, это была разновидность боевой песни. Так или иначе, звук успокоил натянутые нервы друида, и тот почувствовал сонливость. Сахуагин продолжил напевать, убаюкивая противника, а течение уносило его прочь от Изабель и механического паука.

Акула чувствовала воду, ласкающую всю поверхность кожи. Это было так успокаивающе, так...

Чирк!

В воде разнесся звук удара трезубца о металл подводного устройства. Шум разбудил дрейфующую акулу. Заставив себя открыть уставшие глаза, друид увидел сахуагинов, непрерывно долбящих по пауку. Голова механизма была окутана сетью, чтобы не дать клешням дотянуться до рыболюдей.

Чирк! Чирк! Чирк!

Гэлвин сбросил с себя действие сонного заклинания сахуагина. Сознание стало проясняться, и он вновь осознал рыболюдей как угрозу Изабель. Акула поплыла вперед, полная решимости оторвать сахуагинов от их зловещего занятия. Пока друид несся сквозь воду, инстинкты его превращенного тела взяли верх.

В этот раз, когда рыбочеловек стал покачивать трезубцем и монотонно петь, акула сосредоточила свои мысли на девочке в опасности, отрезав звуки, лишь мгновение назад казавшиеся колыбельной. Застав врасплох поющее существо, акула скользнула под трезубцем и ударила головой в брюхо сахуагина, отбросив его назад - на одного из товарищей. Оглушенные, оба не шевелясь поплыли над океанским дном.

Двое оставшихся рыболюдей перенесли свое внимание на акулу, развернувшуюся и набиравшую скорость для новой атаки.

Гэлвин почувствовал вспышку боли, когда трезубец впился глубоко ему в бок, прямо под плавником. Кровь смешалась с морской водой. Он попытался усилить натиск, не обращая внимания на боль, и был вознагражден, когда его челюсти сомкнулись на жесткой коже сахуагина. Кусаясь, как дикое животное, акула разорвала бронеподобную чешую и вонзила зубы глубже в туловище. Все это время он мотал головой из стороны в сторону, обагрив соленую воду кровью. Рыбочеловек пытался высвободиться из смертельной хватки, но это было бесполезно.

Боль вновь вспыхнула в боку Гэлвина, в этот раз ближе к хвосту. Еще один укол трезубцем - его мозг закричал, чувствуя все еще находящиеся в плоти зубцы. Акула распахнула пасть, позволив умирающему сахуагину плавно опуститься на дно. Гэлвин помчался за противником, сократив дистанцию двумя взмахами хвоста. Хищник радостно сощурил глаза, готовый к новому убийству.