Господи. Блять. Помилуй.

Он только что это сказал?

Он только что это сказал.

Я разразилась взрывом смеха, который звучал так, словно исходил от истеричного подростка.

— У меня есть несколько сарафанов и пара ковбойских сапог, потому что я девушка со Среднего Запада, но это самое близкое, что у меня есть от Бет, — сказала я, стараясь говорить небрежным, шутливым тоном, но потерпев неудачу.

Очень хотелось, чтобы меня земля поглотила.

Он продолжал смотреть на меня с теплотой в завораживающих глазах, слегка приподняв пухлые губы.

— Хотел бы я посмотреть на эти сарафаны и ковбойские сапоги, — пробормотал он, не сводя с меня прозрачных глаз.

Мое сердце бешено колотилось в груди, ноги словно приклеились к полу, захваченные его пристальным взглядом. Я удивлена, что еще не растаяла в лужу.

Он только что сказал, что хотел бы видеть меня в сарафане и ковбойских сапогах. И он сказал это таким тоном, будто ему бы понравился тот сарафан и сапоги на полу его спальни. Эти слова были пропитаны сексуальным интересом.

Но это же безумие. Такой суровый, мужественный мужчина, как он, не мог заинтересоваться эксцентричной владелицей пекарни, которая болтала о телевизионных персонажах, практически боялась собственной тени, всегда думала, что от чего-то умирает, и вообще была просто полной дурой.

Нет, ему определенно нужна такая, как Бет. Сильная, сексуальная, непугливая.

— Я, эм… — я прочистила горло, глядя на Тину в поисках помощи.

Она перестала притворяться, что готовит кофе, и смотрела на нас двоих, скрестив руки на груди, с широкой улыбкой, за которую мне действительно хотелось ее возненавидеть.

Возьми себя в руки, Нора.

Я выпрямила спину и заставила себя посмотреть на него. Или, скорее, на общую форму его лица. Только бы не попасть в ловушку его взгляда. Эта ситуация запечатлелась бы в моем мозгу на всю оставшуюся жизнь.

— Черный кофе и миндальный круассан, верно? — спросила я его, постукивая по экрану.

Я думала, что сосредоточение на бизнесе избавит меня от смущения, которое въелось мне в душу, пока не поняла, что я даже не спросила его о заказе. Я дала понять, что запомнила его предпочтения. Я не просто запомнила, я знала, что в определенное время он заказывал разное. Круассан с утра, если они были распроданы, то лимонно-маковый маффин. Круассан в дневное время, если он не купил его утром. Иногда он приходил за пирожными, если был почти вечер. Я никогда не видела, чтобы он покупал печенье. Однажды он заказал кекс. С лимонным творогом. Ему нравилось все со вкусом лимона. Не слишком сладкое.

Я собрала все маленькие лакомые кусочки о нем, копила их, как будто они потом пригодятся. Как будто они станут моими. Как будто он станет моим.

Нелепо… я действительно ужасна.

— То есть, чего бы ты хотел? — пролепетала я, моя грудь сжалась, между грудями выступили капельки пота.

Да, я обычно потела, когда по-настоящему нервничала. Что, конечно, заставляло меня нервничать еще больше, беспокоясь, что кто-нибудь заметит вышеупомянутый пот, и, следовательно, вспотею еще больше.

Так что теперь все, о чем я могла думать, это о том, что самый горячий парень на свете видит, как потеет моя грудь.

Контуры его тела начали расплываться, когда я приготовилась к полномасштабной панической атаке из-за того, что я самая большая идиотка на планете.

Уголок его рта дернулся, а в глазах, возможно, блеснуло веселье. Но у меня также могли быть галлюцинации.

— Я буду черный кофе и миндальный круассан, — невозмутимо сказал он.

— А я возьму миндальный круассан, два печенья с орехами и белым шоколадом, еще брауни, — добавил мужчина, стоящий позади него, ухмыляясь от уха до уха.

Кип. Его деловой партнер.

Кип был блондином, почти как мальчишка, более загорелым, и у него было меньше энергии, чем у Роуэна. Они не сочетались.

Я была бесконечно благодарна Кипу за то, что он напомнил мне, что в этом мире существуют и другие люди. Спасибо ему, ведь так я могу сосредоточиться на реальности.

— Хорошо, — сказала я, сосредоточившись на его дружелюбном и привлекательном, но не опасном лице.

— И латте, — продолжил он, все еще сияя блестящими глазами, переводя взгляд с меня на Роуэна. — С карамельным сиропом. И на овсяном молоке. Навынос.

Я кивнула один раз, смутно отметив, что это забавно и отчасти очаровательно, мачо-строитель заказывает латте на овсяном молоке и с карамелью.

Я раскладывала их выпечку в наши фирменные коробочки в розовую и белую полоску, уделяя особое внимание бантикам, которые завязала вокруг.

К сожалению, независимо от того, как долго я выполняла их заказы, в какой-то момент мне действительно пришлось их отдавать.

К тому времени, как я закончила, Тина уже приготовила им кофе, и руки обоих мужчин крепко сжимали наши розовые стаканчики.

Пальцы Роуэна были длинными, мужественными. До этого момента я не знала, что пальцы действительно могут быть мужественными. Эти руки выглядели бы такими большими и грубыми на фоне моей бледной кожи.

Почему я думала об этих руках на себе, можно было только догадываться.

Я встряхнулась и подтолкнула коробки через прилавок к мужчинам, не желая рисковать соприкоснуться с этими руками.

Слишком трусливая, чтобы смотреть вверх, я сосредоточилась на кассовом аппарате, постукивая по экрану дрожащими пальцами. Никто не произнес ни слова. Ну, никто в непосредственной близости. Конечно, люди в кафе разговаривали. «Florence and the Machine» пела из динамиков, насмехаясь надо мной всей своей божественной женской силой, с ее абсолютной уверенностью и сильной сексуальной энергией.

Я повернула терминал к Роуэну, поджав губы и снова опустив глаза.

В воздухе чувствовалась энергия, как будто атмосфера несла электрический заряд. Вполне возможно, что мне это померещилось… У меня очень живое воображение.

Вместо того, чтобы обратить свое внимание на терминал, как я хотела, он продолжал смотреть на меня, его глаза мерцали. Тот же самый сексуальный интерес, который звучал в его тоне несколько минут назад, просочился из потрясающих глаз.

Стоять становилось все труднее из-за дрожащих коленей. Я и не знала, что от пристального взгляда у меня могут задрожать колени. Я и не знала, что дрожь в коленях — это реальная вещь, которая случается в реальной жизни.

Я стояла, дрожа, потея и почти задыхаясь, черт возьми, из-за того, как этот мужчина смотрел на меня.

Это отличалось от тех разов, когда я раньше его обслуживала. Конечно, он был вежлив и сексуален, всегда смотрел мне в глаза, когда я набиралась смелости поднять взгляд. Но там не было ничего подобного. Не было никакого флирта.

Но опять же, раньше я тоже не болтала о Йеллоустоуне.

Тем не менее, я знала, что сейчас все по-другому.

На мгновение, ужасающее, но в то же время великолепное мгновение, я подумала, что он скажет что-то еще. Спросит меня кое о чем. О свидании. Или стать его девушкой… Как будто гребаный суровый, задумчивый альфа-самец действительно ко мне подкатит, перекинувшись парочкой фраз. Это было совершенно дико и нереалистично, но, тем не менее, я так думала.

Я затаила дыхание.

Но затем он прервал зрительный контакт, переключив свое внимание на терминал и постучав по нему, без сомнения, дал мне обещание, которое давал каждый раз.

— Еще увидимся, — пообещал он, а затем они с Кипом, который подмигнул мне, развернулись и вышли.

Не знаю, разочарована я или испытала облегчение.