— С мудаком, — усмехнулся он, не стеснявшись в выражениях.

Я вздрогнула при воспоминании о том единственном случае, когда Ансель встретил Нейтана. Конечно, мой брат защищал меня, хотя исторически сложилось так, что именно я заботилась о нас обоих. Но с моими бойфрендами он не валял дурака.

Он не сходил с ума, как бывают отцы с дробовиком. Он прилагал усилия, чтобы познакомиться с ними поближе. Был вежливым, но давал понять: он без колебаний закопал бы их в землю, если бы они причинили мне боль.

Мой брат не был жестоким человеком. Ни капельки. Конечно, он выглядел именно так, поскольку проводил много времени в тренажерном зале, качая себе мускулы. Он боксировал три раза в неделю. В основном потому, что он хотел быть сильным. Потому что он хотел иметь возможность позаботиться о себе, быть уверенным, что больше никогда не станет жертвой.

Еще одна особенность моего брата заключалась в том, что он знал меня лучше, чем я сама себя. Он знал людей. Он верил, что может «читать их ауры». Я всегда мысленно закатывала глаза, но не могла винить его в том, что он разбирается в людях.

Он мгновенно невзлюбил Нейтана. Я знала, но не потому, что он сказал, а сама поняла. Он пытался изо всех сил, старался быть вежливым, когда Нейтан деликатно говорил с ним свысока о его недостатке образования, денег, профессии и особенно о его духовных убеждениях.

Ансель, в свою очередь, тонко высказался о том, что богатые белые семьи являются падением общества.

Можно с уверенностью сказать, что встреча прошла не очень хорошо. Для нас это определенно было началом конца. Я никогда не смогла бы выйти замуж за того, кто так бы обращался с Анселем. Потому что, если ты против моего брата, то и против меня.

— Ладно, он был мудаком, — признала я.

— О, этот парень, должно быть, хорош, если он заставил мою младшую сестру наконец сказать что-то заслуженное о мудаке, которого она бросила. А то «о, мы не подходили друг другу», «мы хотели разных вещей», — передразнил он.

Я снова ухмыльнулась. Ансель не ошибся. Я придумывала оправдания для Нейтана. Но я также не смогла найти в себе силы выразить словами, что я на самом деле чувствовала к нему.

— Он бы тебе понравился, — сказала я Анселю, прислонившись к стойке и наблюдая за работой парней. — Роуэн. Он бы тебе понравился.

— Я знаю, — без колебаний согласился Ансель. — Я слышу это по твоему голосу. Он делает тебя счастливой.

Он слишком хорошо знал меня.

— Я хочу, чтобы ты с ним познакомился, — импульсивно сказала я.

Слишком рано знакомиться с семьями друг друга. Это была еще одна важная веха в отношениях, на которую наложена временная шкала. Шесть месяцев или около того. Достаточно времени, чтобы решить, действительно ли вам понравился этот человек настолько, чтобы мириться с его семьей. Рисковать тем, что вторая половинка может не понравиться им, и придется потом всю жизнь выслушивать гадости.

Но у меня не было семьи. За исключением Анселя.

Тины. И Фионы.

Вот и все. Он уже познакомился с двумя. И они уже дали ему свою печать одобрения.

Но мой брат был важен. Если они встретятся, то все станет реальностью. Мой брат смог бы увидеть… Почувствовать. Убедить меня, что я все это не выдумала. Что я ничего не упускаю.

Ансель был моей Полярной звездой. Единственный человек в мире, которому я доверяла.

— Конечно, я встречусь с ним, — ответил Ансель. — Я в отпуске так скучаю, мы только что съездили на дерево Джошуа, чтобы пообщаться с Матерью-природой.

Я закатила глаза, но продолжала улыбаться.

— Если приеду в конце месяца, не слишком рано? — спросил Ансель.

Мое сердце воспарило.

— Нет, не слишком! — почти закричала я, готовая подпрыгивать от волнения.

Я не видела Анселя с тех пор, когда он прилетал после того, как я отменила свадьбу. Два месяца могут показаться не таким уж долгим сроком для других людей, для других братьев и сестер. Но чертовски долго, когда это твой лучший друг, твоя вторая половинка.

— Хорошо, — сказал Ансель. — Я закажу билеты.

— Не говори глупостей, — упрекнула я. — Я закажу сама.

— Сестренка, я не собираюсь и дальше позволять тебе покупать для меня билеты на самолет, — посерьезнел он.

— Я не возражаю, — я отхлебнула вина. И это правда. Часть меня так усердно работала, чтобы быть финансово независимой. Конечно, иметь возможность оплачивать свои счета и позволить себе хорошую медицинскую страховку здорово. Но вместе с модными подушками, вином и другими приятными вещами, еще лучше.

Но моим самым большим достижением была возможность присматривать за своим братом. Хотя он старше меня, умен, талантлив и мог добиться всего, чего хотел, его путь был немного сложнее. Наконец-то ему стало лучше, он начал строить хорошую жизнь, но я хотела ему помочь. Особенно хотелось освободить его от оков матери.

— Правда, Нора, я могу заплатить, — твердо сказал Ансель. — Теперь мне хорошо платят. Переводят в Аризону. Получу все преимущества.

От этой новости у меня отвисла челюсть.

— В Аризону? — спросила я, опечаленная тем, что это не близко ко мне, но понимала, что ему нужно найти свое место в мире.

— В город Седона, если точнее, — уточнил Ансель. — Полный вихрей духовной энергии.

— Конечно, еще бы.

— Не смейся надо мной, — приказал он.

Я сжала губы, пытаясь подавить улыбку. Мои глаза на мгновение встретились с глазами Роуэна. Уголок его губ приподнялся, когда он мельком взглянул на меня через окно.

Мэгги вбежала с улицы, маниакально виляя хвостом, когда я почесала ее за ушами.

— Я не смеюсь, — честно сказала я ему.

— Да-да, — пробормотал он.

— Скорее бы ты приехал. Встретился с Роуэном, — взволнованно сказала я ему, стараясь говорить потише, чтобы на улице никто не услышал. — Я думаю, что это он. Тот самый, — я бы никогда не сказала это никому другому. Даже Фионе. По крайней мере, не так скоро. На Анселе можно отыграться.

— Я уверен, что это так, — ответил Ансель.

— Еще слишком рано, — возразила я ему.

— Не рано, если ты уже что-то чувствуешь, — возразил он. — Я знаю, что наша жизнь не дала тебе веские основания верить, что случаются хорошие вещи, что будущее — это то, чего стоит ждать с нетерпением. Я знаю, трудно доверять своим инстинктам, когда травмы загрязняют их. Но поверь в это, милая. Пришло время сбросить старую кожу. Старые привычки.

Я вдыхала его слова. Он прав. Мы достаточно долго таскали с собой наше прошлое. Он наконец-то налаживал свою жизнь и уехал из Чикаго.

— Она знает? — спросила я, мое тело напряглось.

На другом конце провода повисла пауза.

— Пока нет.

— Она попытается остановить тебя, — сказала я, ущипнув себя за переносицу.

— Пусть, — голос моего брата был сильным. Решительным.

Мне все еще не по себе при мысли о том, что моя мать пытается найти способ снова влезть в его жизнь, но я должна доверять ему.

— У нас обоих все наладится, — заверил меня Ансель. — Обещаю.

— Увидимся в конце месяца, — сказала я, хотя мы точно еще поговорим. Мы общались почти каждый день, даже просто отправляли друг другу глупые видеоролики.

— Держу пари на свою задницу, что так и будет, — я слышала его ухмылку по телефону.

— Люблю тебя, — прошептала я.

— Я люблю тебя больше, — повторил он фразу, которую мы произносили всю нашу жизнь.

Слова моего брата эхом отдавались в моих ушах, когда я положила телефон на стойку и вышла на улицу, где все еще работали мужчины.

— Как вам идея поесть пиццу на ужин?

— Я за! — немедленно ответил Кип. — Я буду любую, только не с ананасами. Этому дерьму не место в пицце.

Я кивнула.

— В этом я с тобой согласна.

Я посмотрела на Роуэна, который наблюдал за мной с удивлением. Вероятно, он вспоминал свою первую ночь здесь, когда я вела себя так, будто заказ пиццы был сродни планированию убийства.

— Я пробую что-то новенькое, — сказала я ему в ответ на вопросительный взгляд, который он бросил на меня.

Он просто сверкнул на меня своими жемчужно-белыми глазами.

— Я ничего не сказал.

Я покачала головой.

— Есть предпочтения?

— Нет. Все, что захочешь, кексик.

Волна желания пронзила меня. Я не знала, как ему это удавалось, но он придавал заказу пиццы какой-то сексуальный оттенок.

Мне действительно хотелось что-нибудь с ним сделать. И чтобы он что-то сделал со мной. Но он здесь со своим лучшим другом, строил мне оранжерею. Поэтому я зашла в дом и заказала пиццу.