— Она самая сильная женщина, которую я когда-либо встречал. То дерьмо, которое она пережила, боль, которую она перенесла… и после стольких лет она все еще улыбается.

— Они… все еще вместе? — Спрашиваю я, вздрагивая, отчасти предполагая, что это не так.

У Тоби вырывается смешок, когда он опускает вилку и смотрит мне в глаза. — Нет, слава богу, черт возьми. Он годами заманивал ее в ловушку, шантажировал, заставляя стать его маленькой марионеткой, точно так же, как он поступил со мной. Но она наконец-то свободна.

— Как она выбралась? — Спрашиваю я, не понимая, что, возможно, давлю слишком сильно, пока вопрос не срывается с моих губ.

Тьма вспыхивает в его глазах прежде, чем он моргает, прогоняя ее.

— Он облажался. Его ложь начала раскрываться, и правда вышла наружу. Это помогло ей освободиться.

— А ты?

— И да, и нет, — загадочно говорит он.

Я откусываю свой первый кусочек завтрака, тихо постанывая про себя, когда вкус взрывается у меня на языке, и жду, собирается ли он продолжать.

— Мне потребуется немного больше времени, чем ей, чтобы оставить все позади и двигаться дальше.

— Это вполне справедливо после всего, через что он заставил тебя пройти, — говорю я. — Я уверена, никто не ожидает, что ты будешь жить дальше, как будто ничего не случилось.

Он качает головой. — Я доберусь туда. Есть всего лишь несколько вещей, с которыми мне нужно разобраться, прежде чем я смогу закрыть дверь в эту часть своей жизни.

Я улыбаюсь ему, желая, чтобы он знал, что я понимаю, и не хочу, чтобы мои слова прозвучали покровительственно.

— Братья и сестры? — Спрашиваю я, мысленно возвращаясь к воспоминаниям о том, как мы с Джо росли.

— Сестра. Но другой папа.

— Повезло ей, — бормочу я.

— Ты даже не представляешь. Однако, как и во всем, что связано с семьями, это сложно.

Я не могу удержаться от смеха. — У нас с братом тоже были разные отцы. Однако это никогда не заставляло меня чувствовать себя менее связанной с ним.

— Как он умер? — Спрашивает Тоби.

Мои губы приоткрываются, чтобы ответить, но слова на мгновение замирают, поскольку я задаюсь вопросом, говорила ли я когда-нибудь Тоби, что потеряла Джо.

— Что не так? — Спрашивает он, и беспокойство отражается на его лице.

— Н-ничего. Извини. Он… ух… несколько лет назад связался не с той компанией.

— Банда? — Спрашивает Тоби, опуская нож и вилку на уже пустую тарелку.

— Ага. Королевские Жнецы. Это мотоклуб.

Брови Тоби приподнимаются. — Я слышал о них. У них плохая репутация.

— Да. — Грустный смешок срывается с моих губ. — Я была так зла, когда узнала, что он присоединился к ним. Он был таким хорошим ребенком. У него было такое блестящее будущее впереди, а потом он просто бросил все это, присоединившись к той шайке головорезов.

— Почему он присоединился? — Спрашивает Тоби, отодвигая свою тарелку, упираясь одним локтем в столешницу, а другую руку кладя мне на бедро для поддержки. Его тепло проникает сквозь меня и дает мне толчок, в котором я нуждаюсь, чтобы продолжать.

— Честно говоря, я понятия не имею. В детстве он никогда не увлекался мотоциклами. Но внезапно, в пятнадцать лет, он заявил, что хочет брать уроки на свое шестнадцатилетние, и с этого момента все пошло своим чередом. С каждым годом у него становился двигатель побольше, а потом, не успели мы опомниться, как у него появилась чертова стрижка и он покрылся чернилами. Это было так на него не похоже. В какой-то момент он хотел поступить в университет на инженера, а потом целыми днями маялся по локоть в мотоциклетном масле. Не то чтобы в этом было что-то плохое, — быстро добавляю я. — Просто на самом деле никогда не казалось, что это было его призванием в жизни.

— Я думаю, люди хорошо умеют прятаться, — бормочет Тоби.

— Знаешь, я думала, что знаю его. А потом прямо на моих глазах он превратился в человека, которого я едва узнала.

— Должно быть, это было нелегко.

— Не так тяжело, как потерять его, — бормочу я. — Его застрелили, — говорю я, помня, что именно из-за его смерти мы и подошли к этому разговору. — У него были какие-то проблемы с клубом, и они лишили его жизни.

— Черт, детка. Это тяжело.

— Да, это были не самые лучшие несколько недель.

Я откусываю еще немного от его потрясающего завтрака, но после этого разговора мне с трудом удается проглотить гораздо больше.

— Все в порядке, — говорит он, заметив мою борьбу.

— Мне жаль. Это невероятно. Я просто—

— Я не должен был спрашивать тебя обо всем этом, пока мы ели, — говорит он, подтаскивая мой стул поближе к себе, разворачивая меня и обхватывая мои ноги своими. — Мне жаль, что жизнь у тебя была такой дерьмовой. Я хотел бы помочь сделать это лучше, — искренне говорит он.

— Так и есть, Тоби. Ты даже не представляешь, как сильно помогаешь. Ты появился в моей жизни, когда я больше всего в тебе нуждалась. Ты мой ангел-хранитель.”

Он улыбается мне, его взгляд перебегает с моих глаз на губы.

— Я не ангел, детка.

Я прикусываю нижнюю губу, когда мысли обо всем, что мы делали вместе, мелькают в моей голове, как в кино.

— Возможно, ты прав, — бормочу я, мое внимание переключается на дюймы обнаженной кожи передо мной. Его синяки все еще выглядят более чем болезненными, но со вчерашнего дня они уменьшились. Порезы на его лице тоже выглядят лучше, несмотря на то, что мне так и не удалось его вылечить.

— Мне нужно пойти в душ, — говорю я, прежде чем кто-нибудь из нас увлечется, и в итоге он съест больше, чем его завтрак на кухне родителей своего лучшего друга.

Мои щеки вспыхивают при этой мысли.

— Я думаю, мне нравится, куда только что ушли твои мысли, Демон.

Мои глаза встречаются с его, и я пытаюсь найти какой-нибудь аргумент, но ничего не выходит.

— Как насчет того, чтобы я прибрался, а потом пришел и нашел тебя? Ты довольно грязная; возможно, тебе понадобится помощь.

Полный похоти смех раздается во мне. — О да, совершенно грязная.

— Иди, будь голой и влажной. Я не долго.

Я ухожу под звук того, как он складывает все в посудомоечную машину. Какая-то часть меня хочет улыбнуться, потому что быть здесь с ним — это самое невероятное, невесомое чувство. Но потом на меня обрушивается реальность, мое горе, его боль, и я чувствую, что снова тону.

С тяжелым вздохом я поднимаюсь на первый этаж, мой взгляд останавливается на комнате, которую он забронировал для нас в конце коридора, но, проходя мимо, я замечаю приоткрытую дверь рядом со мной.

Я понятия не имею, что это, но ловлю себя на том, что подхожу ближе.

Прижимая руку к двери, я толкаю ее и вхожу внутрь.

Почти сразу же до меня доходит, кому принадлежит эта комната. Там везде написано «мальчик-подросток».

Простыни черные, туалетный столик заляпан мужским дезодорантом, на стенах висят плакаты с полуголыми женщинами, а также пара футболок с автографами, о которых я никогда не слышала. Есть даже порножурнал, аккуратно разложенный на прикроватном столике.

Господи, держу пари, персонал любит Нико и его дикие выходки.

Мой взгляд натыкается на серию фоторамок на полке в другом конце комнаты, и я немедленно срываюсь с места. Улыбка появляется на моих губах в ту секунду, когда я рассматриваю фотографии группы гораздо более молодых мальчиков, которые все вместе смеются и шутят.

На самом раннем из них, я бы сказала, всем им было лет по семь-восемь. Самая последняя — недавняя, все они в горячей ванне с бутылками пива в руках.

Они выглядят… как неприятности.

И если судить по Тоби и Нико, то держу пари, с ними нелегко справиться.

Я так погружена в образы более молодого, свободно выглядящего Тоби, что не слышу, как он проскальзывает в комнату позади меня.

— Я должен был знать, что ты найдешь это, — говорит он, пугая меня, когда его руки обхватывают меня сзади, и тепло его тела прижимается к моей спине.

— Ты был таким милым, — мягко говорю я, когда он кладет подбородок мне на плечо.

— Тогда мы впятером были проблемой, — размышляет он.

— Только тогда? — Легкомысленно спрашиваю я.

— Нет, теперь мы для всех худший гребаный кошмар. — Дрожь пробегает по моему телу от темноты в его тоне.

— Расскажи мне о них. Очевидно, я уже достаточно знаю о Нико. — Я ухмыляюсь, вспоминая ту ночь в Аиде, когда я наблюдала, как он трахал Бри так, словно это была его последняя ночь на Земле.

Нос Тоби скользит вверх по моей шее, за ним быстро следует его обжигающий язык.

— Ты действительно хочешь поговорить о моих друзьях прямо сейчас, Демон?

— Я-я… — я заикаюсь, когда он посасывает чувствительную кожу под моим ухом. — Я просто хочу узнать больше о тебе, о твоей жизни. Хорошие моменты. Самое интересное.

— Я за то, чтобы немного повеселиться, детка, — бормочет он, отчего по моему телу пробегают мурашки.

Развернув меня, он обхватывает рукой мою спину, прижимая нас друг к другу и позволяя мне почувствовать, насколько он на самом деле готов повеселиться.

Он ведет нас назад, пока мои икры не коснутся кровати, и продолжает, пока у меня не остается выбора, кроме как упасть на спину.

В мгновение ока он оказывается на коленях между моих бедер, его глаза осматривают мою обнаженную киску, прежде чем обхватить мое тело, как будто я не покрыта его гигантской толстовкой.

— Мы не можем заниматься этим на кровати Нико, — стону я, когда его руки скользят вверх по моему животу, прежде чем сжать мою грудь с самым восхитительным нажимом.

— Почему, черт возьми, нет? Могу точно сказать, что моя кровать никогда его не останавливала.

Моя голова в шоке поднимается.

— Мы наделали много дерьма похуже, чем трахаться в кроватях друг друга, Демон. Я могу заверить тебя в этом.

Он опускается на меня и касается своими губами моих, в то время как его твердая длина дразнит меня сквозь ткань его спортивных штанов.

Нуждающийся рык вырывается глубоко из моего горла, когда его язык проталкивается мимо моих губ, ища мои.

— Ты собираешься попытаться сказать мне, что никогда не занималась сексом там, где не следует? — Спрашивает он в наш поцелуй.