Я была вынуждена смотреть все это, и Адриан тоже. Он сел по другую сторону от меня, держа мою руку под льняной скатертью.

Мне хотелось кричать. Мне хотелось плакать. Но я не могла сделать ничего из этого, когда мой отец был так близко. Я не отрывала глаз от своей тарелки, жалея, что не могу заткнуть уши, чтобы не слышать криков боли Пейджа.

Уверенный, что он выучил каждую информацию, известную Пейджу, мой отец кивнул Родиону. Родион всадил пулю в затылок банкира. Затем он закончил удалять остальные пальцы Пейджа, а также вырвал его зубы, чтобы было труднее идентифицировать тело, если его когда-нибудь найдут. Он снял одежду с Пейджа, а также с телохранителей. Затем он взвалил тела и сбросил их через перила в озеро.

Матросы начали вытирать кровь с пола. Мой отец купил лодку и сам нанял персонал. Это еще одна вещь, на которую Пейдж, возможно, не обратил внимание, у каждого из сотрудников были татуировки Братвы на руках или шее, под накрахмаленными белыми рубашками поло.

Но большинство людей не очень наблюдательны. Даже в нашем мире, где из-за кратковременной оплошности тебя могут убить.

Когда лодка развернулась, чтобы направиться обратно к берегу, мой желудок скрутило. Мне пришлось встать и подойти к перилам, где я наклонилась, и меня вырвало в воду.

— Что случилось, malen’kiy? — спросил мой отец.

— Ничего, — сказала я. — Просто немного укачало.

— Пей свое вино, — сказал он. — Это поможет.

Я снова села, взяв тонкую ножку своего бокала дрожащими пальцами. Когда я поднесла бокал к губам, я увидела крошечную капельку крови, плавающую в вине, темную, как гранат, на фоне янтарного рислинга. Мой отец смотрел, так что мне пришлось это выпить.

Это все, что я вспоминаю, пока мой отец смотрит на меня своими ледяными глазами. Глаза, которые очень похожи на портрет Суворова, висящий на стене.

Мой отец служил в КГБ, в Оперативном управлении, в подразделении, которому поручено бороться с организованной преступностью. После того, как конкурент заблокировал продвижение по службе, мой отец уволился из агентства и вместо этого использовал то, чему научился, чтобы подняться по служебной лестнице Братвы. В течение трех лет он был одним из крупнейших боссов в Москве. Он приказал убить своего бывшего антагониста вместе с его семьей.

У папы военный склад ума. Он стратег. Он строит планы и выполняет их — безжалостно и безупречно. Он не кричащий гангстер, как Кристофф, эгоистичный и его легко перехитрить.

— Ты будешь продолжать встречаться с Себастьяном Галло, — повторяет он. — Но не отдавайся ему. Ты должна держать его голодным. Оставь его желать лучшего.

— Да, отец, — я киваю.

Моя девственность — всего лишь еще один инструмент в арсенале моего отца, то, что он отдаст в удобное для него время мужчине по своему выбору.

Я не буду иметь никакого права голоса в этом вопросе.