Голос Нэша был настолько несчастным, что я открыл глаза и посмотрел на него. По-настоящему посмотрел на него.

Это то, что, по его мнению, я сделал, когда предложил ему лотерейные деньги? Когда я почти запихнул это ему в глотку.

Его карьера в правоохранительных органах была для нас камнем преткновения. Но вместо того, чтобы сесть и поговорить с ним об этом, я попытался подергать его за ниточки, пообещав кучу наличных. Достаточно, чтобы ему больше никогда не пришлось ни беспокоиться, ни работать. Я воспринимал это как заботу.

«Тебе следовало оставить деньги себе. Может быть, тогда ты бы не закончил тем, что истекал кровью в гребаной канаве», — спокойно сказал я.

Нэш покачал головой. «Ты все еще не понимаешь этого, не так ли, Нокс?».

«Не понимаю чего? Что ты более упрямый, чем я? Что, если бы ты послушал меня, этот трус-угонщик не оборвал бы твою жизнь? Кстати, Люци, ты уже что-нибудь раскопал?».

«Работаю над этим», — сказал Люциан.

Нэш проигнорировал боковую панель. «Ты не понимаешь, что я бы все равно надел эту форму. Даже если бы я знал, что завтра получу еще один удар. Я бы все равно вошел в то здание, за которое заплатили твои деньги, даже если бы знал, что это мой последний день на земле. Потому что это то, что ты, блядь, делаешь, когда любишь что-то. Ты появляешься. Даже если ты описываешься от страха. И если вы двое, на хрен, не будете держаться подальше от полицейских дел, или если вы даже подумаете о том, чтобы стать линчевателем, я засажу обе ваши задницы в камеру».

«Согласен не соглашаться», сказал Люциан. Хвост Уэйлона забарабанил по подлокотнику кресла.

«Ты почти закончил?» — спросил я, внезапно почувствовав себя слишком уставшим, чтобы бороться.

«Примерно. Если хочешь поступить правильно, тебе нужно рассказать Наоми настоящую причину, по которой ты ее отпустил».

«Ой? И в чем истинная причина?» — устало спросил я.

«Что ты до чертиков напуган, что можешь сильно упасть и кончить так же, как папа. Как Лиза Джей, ты не сможешь устоять перед плохим».

Его слова были подобны стрелам, нацеленным в яблочко, о чем я и не подозревал.

«Это забавно. Раньше я думал, что мой старший брат был самым умным парнем на планете. Теперь я понимаю, что он просто помешанный дурак». Он направился к двери, но, дойдя до нее, остановился. «Ты мог бы быть счастлив, парень. Такими, какими мы были раньше».

Люциан опустил Уэйлона на пол и последовал за ним к двери.

* * *

Когда они ушли, забрав с собой мое пиво и свое праведное разочарование, я сел в темноте и уставился в пустой телевизор, изо всех сил стараясь не думать о том, что они сказали.

Я зашел так далеко, что начал искать большие участки земли чертовски далеко от Нокаута.

Мой телефон просигналил о сообщении.

Стеф: Серьезно? Я предупреждал тебя, чувак. Ты не мог просто не быть эгоистичным придурком?

Я отбросил телефон в сторону и закрыла глаза. Неужели это правда, что все мои усилия позаботиться о людях, которые мне небезразличны, привели к тому, что я разделил между нами гору денег? Деньги давали им безопасность, и это защищало меня.

Стук в мою дверь заставил Уэйлона проснуться.

Он коротко и резко гавкнул, затем решил, что в кресле удобнее, и немедленно снова заснул.

«Убирайся на хрен», — крикнул я.

«Открой эту чертову дверь, Морган».

Ни Нэш, ни Люциан не вернулись ко второму раунду. Это было еще хуже.

Я открыл дверь и увидел отца Наоми, стоящего там в пижамных штанах и толстовке. Лу выглядел разозленным. Но бурбон, на который я перешел после того, как мои последние незваные гости выпили все мое пиво, ошеломил меня.

«Если ты пришел сюда, чтобы ударить меня по лицу, то кто-то уже опередил тебя».

«Хорошо. Я надеюсь, это была Наоми», — сказал Лу, протискиваясь внутрь.

Мне действительно были нужны эти 1000 акров.

«Она слишком стильная для этого».

Лу остановился в холле и повернулся ко мне лицом. «Так и есть. К тому же ей слишком больно, чтобы видеть правду».

«Почему все так одержимы "правдой’?»- спросил я, используя воздушные кавычки. «Почему люди просто не могут заниматься своими чертовыми делами и придерживаться своих собственных истин?».

«Потому что так легче увидеть чужое. И еще веселее надирать чью-то задницу, когда они засунули в нее свою голову».

«Я думал, что ты, из всех людей, будешь танцевать победный танец по этому поводу. Тебе никогда не нравилось, когда я был с ней».

«Я никогда не доверял тебе ее. Есть разница».

«И я полагаю, ты пришел сюда, чтобы обучать меня».

«Полагаю, что да. Кто-то же должен это сделать».

Я бы добавил ров вокруг своего бункера в качестве последней линии обороны.

«Мне сорок гребаных три года, Лу. Мне не нужен момент общения отца с сыном».

«Крутое дерьмо. Потому что это то, что ты получишь. Мне жаль, что ты так рано понес тяжелую утрату. Мне жаль, что твоя мама умерла, а твой отец бросил тебя. Лиза рассказала нам кое-что по крупицам. Мне жаль, что ты потерял своего дедушку всего несколько лет спустя. Это несправедливо. И я не могу винить тебя за то, что ты хочешь спрятаться от всей этой боли».

«Я не прячусь. Я, черт возьми, открытая книга. Я сказал вашей дочери, чего она может ожидать от меня. Это не моя вина, что она обнадежилась».

«Это было бы правдой, если бы не одна вещь».

Я провел рукой по лицу. «Если я позволю тебе сказать мне одну вещь, ты уйдешь?».

«Ты не сделал этого, потому что тебе было все равно. Ты сделал это, потому что тебе было чертовски не все равно, и это напугало тебя».

Я фыркнул в свой стакан, изо всех сил стараясь не обращать внимания на стеснение в груди.

«Сынок, ты облажался по-крупному», — продолжил он. «Может быть, я и отец Наоми, и это может предвзято относиться ко мне, но я знаю, что моя дочь единственная в своем роде. Женщина, которая бывает раз в жизни. Совсем как ее мама. И мне не нравится, что это говорит о том, как ты относишься к себе, что ты думаешь, что не заслуживаешь ее».

Я поставил свой стакан на стол. Он не сказал, что я ее не заслуживаю. Он сказал, что я думал, что не заслуживаю ее.

«Ты заслуживаешь Аманду?» Я спросил.

«Черт возьми, нет! Все еще не понимаю. Но я проводил с ней каждый день своей жизни с тех пор, как встретил ее, пытаясь быть таким мужчиной, которого она заслуживает. Она сделала меня лучшим человеком. Она подарила мне такую жизнь, о которой я и не мечтал. И да, у нас были трудные времена. Большинство из них вращалось вокруг Тины. Но факт в том, что я ни разу не пожалел о том, что остался».

Я хранил стойкое молчание, жалея, что не могу быть где-нибудь еще, только не здесь.

«Рано или поздно тебе придется признать, что ты не несешь ответственности за выбор других людей. Хуже того, иногда вы не можете исправить то, что с ними не так».

Он смотрел мне прямо в глаза, когда говорил это.

«Я не несу ответственности за выбор моей дочери или результаты этого выбора. Ты не несешь ответственности за своего отца. Но вы несете ответственность за тот выбор, который делаете. И это включает в себя отказ от самого лучшего, что когда-либо с тобой случалось».

«Послушай, Лу, это была приятная беседа и все такое…».

Он хлопнул меня по плечу. Его рукопожатие было крепким, непоколебимым. «Ты не смог бы спасти свою маму от несчастного случая так же, как не смог бы спасти своего отца от зависимости. Теперь ты беспокоишься, что не сможешь спасти никого другого. Или смириться с потерей кого-то еще».

У меня перехватило горло, и оно горело.

Хватка Лу усилилась. «Где-то в глубине души есть человек, более сильный, чем когда-либо был твой отец. Я вижу это. Твоя бабушка видит это. Моя дочь видит это. Может быть, тебе пора взглянуть в зеркало».