Глава 28 Прах к праху

Мое горло сжимается, а ужас заставляет сосредоточить все внимание на напитке. Мне не нужно смотреть на мужчину в нескольких метрах от себя, чтобы понять, чей голос я слышу. Паника заполняет каждую клеточку тела, заставляя их все пульсировать. Инстинкты призывают меня бежать, но я остаюсь на месте, застыв от страха и неспособной двинуться.

«Беги!» ― кричит мой разум. Сердце бешено колотится в груди, когда я роюсь в сумочке и бросаю двадцатку на стойку бара. Осторожно пробираюсь к выходу, делая несмелые шаги, чтобы не привлекать к себе внимания.

Следят ли его глаза за мной, когда я переступаю порог? Знает ли он? Последует ли он за мной? Я не хочу проверять. Хочу бежать.

Меня мутит, но мне не до туалета.

«Сохраняй спокойствие, Рэвин. Будь умницей».

Ночной воздух пронзает меня как нож. До этого момента я не осознавала, насколько глупой и оптимистичной я была. Конечно, я знала, что он никогда не сдастся. Знала это так же хорошо, как то, что родилась, и так же хорошо, как то, что умру. Я понимала, что, в конце концов, он найдет меня.

Но почему?! Почему он вообще захотел найти меня? Потому что единственный раз в жизни я причинила ему боль? Потому что воткнула нож в его кишки и провернула?

«Мне нужно убраться отсюда к черту».

Быстро ступаю по тротуару ― достаточно быстро, чтобы скрыться, но недостаточно быстро, чтобы казалось, что я бегу, на случай если его внимательный взгляд следит за мной. С каждым шагом в моей голове проносятся мысли.

Сколько времени ему понадобится, чтобы понять, что это была я? Двадцать секунд? Две минуты? Два дня?

Я не могу вернуться домой. Если он знает, в каком городе я нахожусь, есть большая вероятность, что он знает, и где я живу. Мне нужно найти выход из этой передряги, нужно выжить. Я не могу снова стать его жертвой.

Поворачиваю за угол и оглядываюсь на вход, из которого только что вышла. Мельком бросаю на Нэйта взгляд теми же глазами, которые плакали и кровоточили из-за него.

Он идет по тротуару, следуя за зловонием моего страха. В желудке продолжает расти снежный ком. Как только я исчезаю из его поля зрения, то пускаюсь в бега. Бегу, как голубь, спасающийся от пронзительного крика ястреба. Бегу и бегу, как последняя трусиха, которая не хочет умирать.

Я чувствую себя слишком беспомощной и лишенной надежды, когда мои легкие начинают гореть в груди. Пот покрывает тело, а сердце готово разорваться. Я благодарю Бога, что Энди уговорил меня бегать с ним.

Слышу только топот своих ног по тротуару, а легкие стараются не отставать от моего темпа. Солнце приближается к горизонту с запада и притягивает меня к себе, как магнит.

Мне нужно найти место, где можно спрятаться. Скоро стемнеет.

На озере много плавучих домиков. Пробираюсь к ним через задворки, пока не нахожу тот, в который можно забраться. Дверь оказывается тяжелее, чем я ожидала, и мне требуется дополнительное усилие, чтобы открыть ее. Быстро осмотрев комнату, я забегаю за штабель старых деревянных ящиков, сложенных под длинным ржавым металлическим верстаком. Рухнув на пол, позволяю огню в легких остыть.

«Как же, бл*ть, он нашел меня?»

Я лихорадочно ищу хоть какое-нибудь оружие, пока не угасла последняя крупица света, и я не осталась полностью ослепленной. Ищу все, что может остановить его или хотя бы замедлить. На полу валяется несколько метров металлической цепи. Я хватаю ее в охапку и перетаскиваю к себе. В помещении царит тишина, за исключением мягкого плеска волн, разбивающихся о сваи, и стука моего колотящегося сердца.

«Боже, если ты хоть чуточку заботишься обо мне, пожалуйста, не дай ему обнаружить меня».

Если он найдет меня, я поплачусь за все. Я знаю Нэйта достаточно хорошо, чтобы понять, что его не устроит что-либо иное, кроме моей головы на блюдечке. В данный момент моя смерть кажется вполне реальной перспективой.

Луч света мечется по комнате, затем направляется к ящикам, за которыми я притаилась. Тонкие волоски на моих руках начинают шевелиться, заставляя покрыться мурашками кожу. Его тень движется вдоль строения, а тяжелые шаги ступают по полу, заставляя старое обветренное дерево скрипеть под его ногами.

Он не спеша обследует каждый уголок, трещинку и щель, словно не сомневаясь в том, что я где-то здесь. Запах моего страха наполняет эллинг (прим.: по сути своей гараж для лодок, но в настоящее время часто оборудуемый как дом и использующийся для проживания в городах, расположенных у водных объектов) и притягивает его все ближе. Он непременно найдет меня.

Обернув один конец цепи вокруг своей руки, крепко сжимаю ее в кулаке, пока костяшки пальцев не становятся белыми от страха. Он начинает насвистывать «Круг вокруг розочки» (прим.: старинная жуткая детская считалочка «Круг вокруг розочки, карманы полны трав, прах к праху… мы все падаем вниз»: розы ― это ни что иное, как кожный симптом чумы, травы в карманах носили, чтобы перебить смрадный запах, царивший в городах, прах ― последствия сжигания тел, мы все падаем вниз ― значит упасть замертво), подобно проигрывателю, который крутит пластинку недостаточно быстро ― или это мой мозг недостаточно быстро реагирует на происходящее вокруг. Каждое его движение происходит словно в замедленной съемке.

― Карманы полны трав, ― продолжает он насвистывать снова и снова.

Подсматриваю сквозь щель в ящиках, но единственное, что освещается лучом света ― это его оксфорды цвета оксблад (прим.: цвета бычьей крови), блестящие от полировки и собирающие на себя все больше пыли с каждым его решительным шагом. Он подходит все ближе и ближе, сокращая расстояние между нами ― расстояние между моей жизнью и смертью.

Мое тело начинает неистово дрожать, предавая меня, подобно большой неоновой вывеске, висящей над моей головой. Пот струйками стекает по спине, сильно прижатой к стене. Он отодвигает ящики, один за другим.

Сейчас или никогда.

Я вытягиваю цепь перед собой, готовая к замаху.

Его свист превращается в гул, и он становится все громче в моих ушах.

― Прах к праху… мы все падаем вниз.

В помещении нет света, кроме луча от фонарика Нэйта, которым он раскачивает из стороны в сторону. Адреналин бурлит в моих венах.

Бей или беги. Давайте посмотрим правде в глаза, это действительно два моих единственных варианта, не считая смерти. Я сомневаюсь, что смогу убежать от него, но и одолеть его я также не в силах. Не имея настоящего оружия.

Может быть, мне стоит отползти вдоль стены, подальше от света его фонарика, в зону, которую он уже обыскал. Возможно, он не заметит меня.

Падаю на колени и пытаюсь выползти из-за кучи ящиков, но звук волочащейся за мной цепи отдается по полу, как противотуманный горн (прим.: устройство, которое использует звук для предупреждения транспортных средств о навигационных опасностях, таких как скалистые береговые линии, или лодок о присутствии других судов в условиях тумана).

Луч его фонарика пробегает по моим ярко-синим глазам. Свет на мгновение ослепляет, заставляя мышцы напрячься. Я хочу броситься прочь, чтобы избавиться от жжения в глазах, но окружающее меня пространство для начала должно вернуться в фокус.

― Мэдоу... Мэдоу... Мэдоу, ты же понимаешь, что не сможешь убежать от меня, детка. Я же говорил тебе, что всегда найду тебя.

Я слышу эти слова за мгновение до того, как оказываюсь на ногах и бегу к двери.

Когда мое тело сгибается, чтобы дотянуться до ручки, шею резко тянет назад. Толчок боли пронзает позвоночник. Я использую все запасы кислорода, чтобы издать пронзительный крик.

― Кричи еще, Мэдоу. Кричи так громко, как сможешь. Я скучал по твоим крикам. Они ― музыка для моих ушей.

Раскачиваю цепь позади себя со всей силой, на которую только способна. Слышу удар тяжелого металла о кость. Его хватка на моих волосах ослабевает, а я тянусь к ручке, дергаю дверь, но все бесполезно. Нэйт швыряет меня на пол. Толстый раскаленный металл в моей руке дробит костяшки пальцев, когда он вырывает его из моих рук.

Фонарик Нэйта катается по полу туда-сюда, отбрасывая жуткую тень на его лицо. Я улавливаю мимолетный проблеск блестящего серебра, прежде чем острый край его ножа резко прижимается к нежной коже моего горла.

Из-за давления невозможно глотать и трудно дышать. Он нажимает достаточно осторожно, чтобы не проткнуть кожу, но в то же время достаточно сильно, чтобы донести свою цель. Лезвие должно ощущаться холодным на моей коже, но единственное, что я чувствую ― это оцепенение от страха. Я хочу умолять о сохранении жизни, но слова беззвучно замирают на губах.

Безжизненно смотрю в его зеленые глаза ― глаза, когда-то наполненные решимостью и силой. Но все, что я вижу в них сейчас ― это ненависть и злость.

Где мы так жестоко ошиблись? Что стало переломным моментом?

Теперь его глаза смотрят на меня безжизненно и холодно, как смотрит акула. Что-то в том, как он взирает на меня сверху вниз, убеждает, что нет ничего, что он не сделал бы, чтобы наказать меня. Нет такого зла, на которое он не был бы способен.

Он смотрит на меня в каком-то оцепенении, в то время как в его душе разгорается битва.

Хочет ли он притащить меня обратно в Новый Орлеан, чтобы доказать свою невиновность? Или же ему больше понравится наблюдать, как жизнь утекает из моих глаз?

― Ты тупая, безмозглая сука. Ты и правда решила, что сможешь убежать от меня? Ты действительно верила в то, что сможешь спрятаться? ― Он делает паузу, словно ожидая моего ответа. ― Как давно ты обкрадываешь меня, Мэдоу?

Мои глаза сужаются.

― Обкрадываю? Что ты несешь?

― Откуда ты взяла деньги? Я знаю, где ты живешь. Знаю, на чем ты ездишь. Объясни мне, каким образом ты оплатила этот свой маленький отпуск. Ты либо воровала у меня деньги в течение последних четырех лет, либо нашла кого-то, кто финансирует твой побег. В любом случае, вы все заплатите мне за это.