Глава 21 Он меня любит

Проходят недели, и Джетта постепенно привыкает к мысли не втягивать меня в свой круг общения. Каждый четверг мы с ней проводим вечер в джаз-клубе в соседнем квартале ― только вдвоем. Ее расспросы быстро сошли на нет, и теперь все наши разговоры сводятся к ее личной жизни и моему творческому вкладу в ее галерею. В результате оказалось, что она была права. Мои картины раскупались подобно холодному пиву в палящую жару. Так активно, что я не поспевала за спросом. И все это было ошеломительно для меня. А Джетта старалась не беспокоить лишний раз, чтобы я могла спокойно рисовать. Она до сих пор не знала о появлении кота.

Когда я не рисую, у меня появляется слишком много времени на размышления. Слишком много времени для беспокойства. Слишком много времени, чтобы создавать образы, которых не существует в реальности, поэтому я просто продолжаю рисовать, и они возникают сами по себе. Словно четыре года уродливых эмоций просачиваются из моих красок через кисть на холст. Гадаю, удастся ли мне когда-нибудь окончательно избавиться от вязкой смолы моего прошлого. Боюсь того дня, когда во мне не останется места для зла, являющегося моим творческим вдохновением. Это станет одновременно и благословением, и проклятием.

Дело не в деньгах, помимо изначальных десяти тысяч, я не потратила ни цента из папиных денег. Они продолжают поступать, но просто оседают на моем счету вместе с доходами от проданных Джеттой картин. Больше всего я опасаюсь, что у меня появится время на то, чтобы думать. Если я не буду занята живописью, мое гиперактивное воображение сведет меня с ума.

Быть может, пришло время задуматься о серьезных отношениях. Вот только я выбрасываю эту мысль из головы сразу же, как только она появляется там. Моя плоть и кости зажили, но шрамы на моем сердце навсегда останутся там ― подобно плотной мозоли, защищающей его, помещая его в собственный маленький гроб.

Я подхожу к своим окнам, ожидая закрытия галереи. Глазами наблюдаю за бездумной толпой людей, марширующей по улице и напоминающей армию дроидов.

Расследование тяготит меня. Не потому, что я чувствую вину за то, что Нэйту предъявлено обвинение в моем убийстве ― у меня нет времени на муки совести. Сейчас я нахожусь в режиме выживания. Новости о нем были одним из моих преступных удовольствий. Страх перед неопределенностью, окружавшей меня — вот что лежало тяжким грузом на моей душе. Что, если он выйдет на свободу? Трупа нет. В отсутствие тела сложно доказать совершенное убийство. Если его отпустят, это будет лишь вопросом времени, когда он разыщет меня.

Хизер выглядывает из-за дивана и смотрит на меня.

― Смелее. Тебе лучше начать относиться добрее ко мне, или я испорчу твою жизнь так же, как испортила его.

Кот наблюдает за мной, а затем забирается обратно в свое убежище под кофейным столиком.

― Господи. Что, уже семь часов? Мне просто необходимо выбраться из этой квартиры. Я должна пойти поглазеть на людей или что-то еще в этом роде.

Опускаюсь на барный стул перед ноутбуком, без дела лежащим на моей стойке. Прошло уже больше недели с тех пор, как я отвечала на сообщения на своей странице «Рэвин Арт» на «Фейсбук». Пролистываю сообщения, отвечая на некоторые из них невпопад. Но одно из них заставляет лед в моем бокале с бурбоном стучать о стекло. Мне следует поставить его на стол, чтобы не уронить на стойку.

Сообщение пришло от кого-то, чей профиль называется Фанат Рэвин, что очень странно. Я перехожу на профиль, но он явно фейковый, без каких-либо фотографий и постов. В послании содержится лишь просьба о встрече.

Фанат Рэвин: «Я ваш большой поклонник. И очень рад, что нашел вас здесь. Поскольку я до крайности впечатлен вашими работами, у меня есть к вам особая просьба. Подобно вам, мою душу терзает постоянно повторяющийся сон. Мне нужно положить конец этим мучениям, и я хотел бы попросить вас нарисовать тот образ, который я не могу стереть из своего сознания. Я готов заплатить столько, сколько потребуется. Пожалуйста, напишите мне, чтобы мы могли назначить время и место встречи».

Паника проносится по моим венам, когда я захлопываю ноутбук. Это может быть только Нэйт. Он нашел меня. Как, черт возьми, он сумел это сделать? Мои пальцы давят на лоб, пока я вышагиваю по обоим этажам своей квартиры. Мне нужно позвонить мистеру Кершоу.

Моя беседа с ним одновременно успокаивает и нагоняет страх. Он пытается вразумить меня. Искренне полагая, что это просто совпадение. Нэйт все еще находится в тюрьме, в ожидании суда. Ему было бы трудно разыскать меня или написать сообщение, будучи в тюрьме, но при этом мистер Кершоу напоминает, что осторожность не бывает излишней. Он советует мне пока что игнорировать этот факт.

Мне необходимо отвлечься от витающей надо мной угрозы, поэтому я спускаюсь на лифте в галерею и жду, пока Джетта завершит работу. Когда мы приходим в джаз-клуб, там гораздо более людно, чем обычно.

― Что это за толпа собралась здесь сегодня?

― В городе проходит какая-то грандиозная конференция. Кажется, все они архитекторы.

В этот момент я замечаю его ― Фрэнка Клемонса. Высокая блондинка цепляется за его руку, но это не его жена Лиз. Мой разум отключается. Я не чувствую, как бокал с виски выскальзывает из моих пальцев и падает на наш деревянный стол. Виски расплескивается, намочив блузки нас обеих.

Джетта потрясенно распахивает глаза.

― Какого черта, Рэвин?

― Прости, прости меня. Я не осознавала, как сильно я устала. Я не спала почти всю ночь.

Мое внимание переключается на коленки, избегая обдолбанного взгляда Фрэнка, который проходит мимо нас.

― О боже, я отказываюсь сидеть здесь в промокшем шелке. Я, может, и люблю внимание, но при этом чертовски элегантна. А тебе явно нужен отдых. Давай уйдем отсюда. Мы можем вернуться обратно в твою квартиру.

― Хорошо, конечно.

Я опускаю взгляд в пол, избегая любого зрительного контакта, включая Джетту, и чувствую облегчение, от того, что она хочет уйти. Фрэнк не мог узнать меня. Он едва взглянул на меня в тот вечер, когда сидел за столом в моей гостиной, но могут быть и другие. Те, кто узнает. Медленно бреду по тротуару, отставая от Джетты на несколько шагов и стараясь не встречаться глазами с проходящими мимо людьми. С каждым шагом страх все сильнее пульсирует в моих венах.

«Лас-Вегас? О чем я, бл*ть, только думала?»

Вместо того чтобы открыть галерею, мы поднимаемся по ступенькам в мою квартиру. Когда подходим к двери, в голове становится достаточно ясно, чтобы собраться с мыслями.

«Хизер! Вот дерьмо!»

― Джетта, извини. Но я совершенно разбита. Мы можем повторить на следующей неделе? Я собираюсь просто лечь спать.

― Ладно. Мне все равно нужно избавиться от этой одежды. До скорой встречи, ― говорит она, окидывая взглядом свою блузку, пропитанную виски.

― Мне так жаль.

― Это была случайность, не переживай. Споки-ноки.

Я закрываю дверь за собой и начинаю рыдать. Растерянность. Смятение. Испуг. Гамма эмоций душит меня. Мое оправдание перед Джеттой не являлось абсолютной ложью. Внезапно я чувствую себя полностью опустошенной. Каждая крупица энергии покидает мое тело, как непрошеный гость. Я снимаю туфли и падаю на диван. Босым ногам холодно касаться деревянного пола, но мурашки бегут по коже не из-за температуры моих ног без носков. Внутри меня появляется беспокойство.

Я все еще жива только лишь потому, что Нэйт пока не нашел меня. В голове звучит совет мистера Кершоу: «Никогда не позволяй врагу узнать, что ты в бегах, и беги, когда в этом нет необходимости, чтобы твой след остыл к тому времени, когда он обнаружит место, где ты была».

Лас-Вегас открыл для меня новые возможности, но я не могу чувствовать себя здесь максимально комфортно. Долго оставаться на одном месте слишком опасно, по крайней мере, пока Нэйта не посадят. ЕСЛИ его посадят. Итак, решение принято. Завтра я сообщу Джетте, что уезжаю.

― Ох, Хизер, что же нам с тобой делать? Ты не сможешь отправиться со мной, если будешь продолжать ненавидеть меня. Мне следовало спасти чертова щенка, вместо тебя.

Головой откидываюсь на спинку дивана, и потираю виски, чтобы успокоить нарастающую головную боль. Когда я открываю глаза и поднимаю голову, то вижу, что Хизер забрался на диван. Он не подходит ближе, но и не убегает. Смотрит мне в глаза, словно понимает, что ему нужно делать. Как и я, он не хочет возвращаться к прежней жизни. Его борьба за выживание продолжается. Медленно он приближается и забирается ко мне на колени, чтобы свернуться на них клубочком.

Смотрю вниз на комок черной шерсти у себя на коленях, а на ресницах собираются слезы.

― Ты все-таки любишь меня.

Я привыкла к тому, что все мужчины в моей жизни отказываются от меня. Мой дед. Мой отец. Нэйт. Равнодушие Хизер также не стало неожиданностью. Но сейчас, когда я уже готова была сдаться, он спит, тихо мурлыча у меня на ногах. Впервые в моей жизни кто-то с Y-хромосомой (прим.: хромосома, которая содержит ген, определяющий мужской пол организма, а также гены, необходимые для нормального формирования сперматозоидов) действительно любит меня.