Глава 20 Внутренние детали

Иду по людному тротуару рядом с Джеттой. Она болтает без умолку, поэтому я могу помолчать. Это успокаивает меня. Мы проскальзываем в ночной клуб, заполненный потными телами, прижимающимися друг к другу под громогласный ритм танцевальной музыки. Мигающие огни ослепляют. Сквозь пульс происходящего вокруг я ощущаю, как взгляды мужчин скользят по моему телу, одновременно унижая и льстя этим.

Джетта ведет меня к столику ее друзей, машущих нам. Все они мужского пола. Я должна была это предвидеть, но я и не задумывалась о скором выходе из своей зоны комфорта. Теперь, когда появилось время все осмыслить, понимаю, что Джетта не производит впечатления человека, у которого много друзей женского пола. Я опускаюсь в кресло и пытаюсь устремить свой взгляд куда-то в сторону.

— Эй, Джетта, кто твоя подруга?

Я слышу, как один из них вопит поверх грохочущей музыки.

— Народ, это Клэр.

Поворачиваюсь лицом к столику и бросаю на нее скептический взгляд.

Они все приветствуют меня, протягивая руки со всех сторон. Мужчину рядом со мной зовут Джек и он придвигает свой стул ближе к моему. Настолько близко, что я чувствую запах его дорогого одеколона.

— Я направляюсь в бар, могу принести тебе выпить?

Его глаза наблюдают за моей реакцией.

— Да, конечно. «Джеймесон», со льдом.

— Джетта, ты что-нибудь будешь, лапуля?

— Конечно, дорогой. Джин и тоник с лимоном. — Она делает паузу. — О, и по рюмке текилы для меня и моей новой подруги.

Мои глаза широко распахиваются, и я судорожно машу рукой в сторону мужчины, нависающего над моим плечом.

— Нет, мне не надо, спасибо.

— Как знаешь. Никуда не уходи, я скоро вернусь, — шепчет он мне на ухо.

Джетта занята беседой с двумя другими мужчинами за нашим столиком. А я разглядываю зал. Мельком бросаю взгляд на Джека у барной стойки. Он смотрит на меня в ожидании. Я не могу удержаться, чтобы не рассмотреть его полностью. Он очень привлекателен — мускулистый, но в меру. Его медные волосы темнее у корней, как будто он хорошо заплатил за получение такого тона. Этот цвет хорошо дополняет его кожу теплого оттенка. Я отвлекаюсь, когда высокий светловолосый мужчина встает между нами. Сзади его волосы выглядят в точности как у Нэйта. Его рост и телосложение тоже похожи. Я задыхаюсь и задерживаю дыхание, пока он не поворачивается в мою сторону.

Смогу ли я когда-нибудь при входе в заполненное людьми помещение чувствовать себя спокойно? Дрожь пробегает по позвоночнику, когда я выпускаю воздух, который держала в себе. Ерзаю на своем сиденье и стараюсь казаться уверенной, хотя бы ради Джетты, если уж не ради себя самой.

Джек что-то говорит мне на ухо под постоянный гул толпы и музыки. Улавливаю только половину. По идее, мне должно льстить его внимание, но мысль о любви и отношениях отпугивает меня. Волна паники, которую я испытываю каждый раз, когда замечаю кого-то похожего на Нэйта или одного из его друзей, отнюдь не помогает Джеку.

Джетта поглядывает на меня краем глаза, чувствуя, что я не могу расслабиться.

— Эй, не хочешь забить на это заведение и пойти в более тихое место?

— Ты не возражаешь?

— Конечно, нет. Я как раз знаю подходящее местечко, оно находится неподалеку от галереи.

Джетта прощается со своей мужской свитой. Джек смотрит на меня с разочарованием. Сомневаюсь, что он привык к тому, что женщина дает ему от ворот поворот. Прежде чем мы выходим за дверь, он с силой хватает меня за руку и притягивает к себе. Я инстинктивно отшатываюсь.

— Могу я взять твой номер?

— Не стоит, красавчик, давай сперва устроим несколько случайных встреч, согласен?

Он выглядит озадаченным, а я недоумеваю, откуда только взялись эти слова. Мэдоу никогда не сказала бы ничего даже отдаленно похожего на это. Быть может, мои внутренние детали наконец обрели свое место в паззле моей жизни.

Когда мы удаляемся от посторонних ушей, я с любопытством смотрю на нее.

— Клэр?

Она смеется.

— Это было первое, что пришло мне в голову, прости. Ты точно не выглядишь как Клэр.

— Почему не Рэвин?

— Глупышка, если ты собираешься оставаться анонимной, ты не можешь позволить людям узнать, кто ты есть на самом деле. Большинство людей — корыстные засранцы, которые разоблачат тебя при первой же возможности.

— Хм-м-м. Я об этом не подумала. Хорошо, Клэр так Клэр.

Я глубоко вдыхаю и пытаюсь сообразить, как мне держать в голове псевдоним для своего псевдонима. Все становится гораздо сложнее.

Джетта ведет меня в джаз-клуб на цокольном этаже здания, расположенного в одном квартале от моей квартиры. Мы заходим внутрь, в тускло освещенное помещение, в котором находится небольшая горстка посетителей, накачанных бурбоном и бренди. Я чувствую, как мои легкие расширяются, когда вдыхаю воздух, пропитанный сигарами. Это напоминает мне кабинет мистера Кершоу, единственное место, где я чувствовала себя в полной безопасности. И это место так похоже на него.

Джетта предлагает угостить меня бокальчиком чего-нибудь, и я позволяю ей. Ее светлые платиновые волосы спадают на барную стойку, когда она наклоняется, чтобы сделать заказ. Она склоняет голову набок и слегка поджимает свои рубиново-красные губы. Глаза бармена на мгновение опускаются к глубокому вырезу ее блузки, когда она заказывает «Джеймесон» со льдом для меня и джин с тоником для себя.

Садясь на свое место, двигает бокал с янтарной жидкостью в мою сторону. Дымка поднимается от идеально ровных кубиков льда, прозрачных, как стекло.

— Спасибо, — говорю я, прислонившись к кирпичной стене, увешанной старыми фотографиями великих джазовых исполнителей. — Здесь гораздо приятнее.

— Обожаю это место. Я часто прихожу сюда, когда работаю допоздна. Мне показалось, что ты была не в своей тарелке в клубе «Кокос», но почему? У меня такое чувство, что ты не все мне рассказываешь.

Вот и расспросы…

«Поделись историей своей жизни».

«От чего ты бежишь?»

«Почему ты здесь на самом деле?»

Кошмарный допрос. Я хочу доверять ей. Видит Бог, я хочу доверять каждому, но я не могу. Честность — это не мой вариант. Это небезопасно как для меня, так и для нее, поэтому я лгу. Выдумываю столько лжи, что голова идет кругом. Молюсь, чтобы я была достаточно трезвой для того, чтобы мои истории казались правдивыми.

— Я не умею общаться с людьми. Вести светские беседы. Сближаться. Даже в социальных сетях, в которые ты меня загоняешь. От этого у меня мурашки бегут по коже. Бессмысленная лесть и пустой треп — это не мое. Я лучше буду сама с собой. Это еще одна причина, по которой я должна оставаться загадкой. Не хочу говорить с людьми о том, почему рисую и что именно изображаю. Почему живу отшельницей. И не пью спиртное по воскресеньям. Думаю, что таинственность может сработать в мою пользу, но есть и личные эгоистичные мотивы, по которым я предпочитаю оставаться в тени.

— Эгоистично это или нет, но я считаю, что это великолепная идея. Люди всегда хотят заполучить то, чего не могут иметь. Все станут копаться в личности Рэвин, чтобы выяснить, кто она на самом деле… погоди, что?! Ты не пьешь по воскресеньям??

От ее слов по моему позвоночнику прокатилась волна паники.

— Я пошутила насчет воскресенья, чтобы донести свою мысль, Джетта. Ты и правда думаешь, что, если я буду загадочной, люди станут усерднее пытаться выяснить, кто я?

— Безусловно. Твои поклонники станут одержимы идеей хотя бы мельком увидеть тебя настоящую.

— Вот дерьмо.

Я делаю большой глоток виски и ставлю стакан обратно на стол.

— Это совсем не то, что мне нужно. Может мне стоит продемонстрировать им маленькую частичку себя, чтобы они были удовлетворены?

— Как пожелаешь, дорогая, это твоя карьера. Кстати, об этом...

Она роется в сумочке и достает лист бумаги с бессистемно набросанными на нем заметками.

— Это информация для твоей страницы «Рэвин Арт» на «Фейсбуке». Я уже разослала уведомления по своей электронной почте, и рассчитываю, что все будет складываться наилучшим образом. Надеюсь, ты готова к путешествию, моя сладкая. Я предсказываю, что оно будет долгим и успешным. — Она поднимает бокал с джином и тоником. — За наш успех.

— Надеюсь, ты окажешься права.

Мой бокал звякает о ее прежде, чем я делаю затяжной глоток. Теперь я начинаю беспокоиться, что это всего лишь еще одна глупая ошибка в череде моих необдуманных промахов. Я складываю листок бумаги и засовываю его в сумочку.

— Я всегда оказываюсь права, — подмигивает она.

Бокал поднимается к ее губам, затем с силой опускается обратно на стол. Я смотрю на темно-красную помаду, заляпавшую ободок, а ее вопросы в это время продолжают сыпаться, как из пулемета: ра-та-та-та.

Я не могу больше этого выносить. Все это не для меня.

— Джетта, ты не против, если мы уже пойдем? У меня начинает болеть голова. Наверное, слишком много виски.

Это тоже ложь, но мне необходимо прекратить болтать. И так нужно будет вспомнить кучу всего и записать, когда я вернусь домой.

Джетта провожает меня до галереи и, попрощавшись, садится в свою машину. Когда я захожу в квартиру, то вначале хватаюсь за шею и бутылку «Джеймесона», прежде чем достаю свой дневник. А затем потягиваю виски, записывая кипу лжи в одиночестве своего убежища.

Хизер высовывает голову из-под стола. Я сижу молча, не шевелясь, пока он выбирается на открытое пространство, настороженно разглядывая меня. Наконец он набирается храбрости, чтобы проскользнуть мимо и потереться о мою ногу. Я медленно наклоняюсь, чтобы погладить его, но его глаза расширяются от ужаса, а острые как бритва когти впиваются в тыльную сторону моей руки, прочерчивая тонкую кровавую линию.

— Ауч! Так дело не пойдет, Хизер. Никакого лосося для тебя сегодня. Ты еще поймешь. Что. Я. Здесь. Босс. Мне тоже страшно, но нельзя царапать руку, которая тебя кормит. Соберись, потому что тебе необходимо искупаться, — ругаю я его, когда он снова скрывается в темноте своего одинокого пристанища.