ГЛАВА 22

НЕЛЛ

ТРИ КОСТРА ИСПЕЩРЯЮТ ПЛЯЖ. Вокруг одного из них расставлены раскладные стулья, и, похоже, его облюбовали пожилые пары, пьющие вино и мартини. Ещё один оккупирован семьями, которые жарят сыр и кричат своим детям, чтобы те не подходили слишком близко к огню. Третий был захвачен подростками, студентами колледжа и звуковой док-станцией, качающей музыку из своих динамиков.

Мы с Максом направляемся к нему, в то время как папа и София присоединяются к более искушенной толпе. София была права — собравшиеся у костров в основном гости, но здесь есть несколько сотрудников и их дети. Макс знакомит меня со своей подругой, официанткой в одном из ресторанов отеля по имени Тара. Она только что пришла со смены, на ней чёрные брюки и белая блузка, её косы собраны в аккуратный пучок на макушке.

— В сентябре Нелл станет такой же заключенной в школе Уинслоу, — говорит ей Макс.

Затем он смотрит на меня и показывает большим пальцем на Тару.

— Тара тоже будет выпускницей. Однако она претендует на роль королевы бала выпускников, так что, вероятно, она будет слишком высокомерна и величественна, чтобы разговаривать с нами...

Тара толкает его локтем.

— Ты, может быть. Я могу сказать, что Нелл классная.

— Я не знаю, что пострадало больше, — говорит Макс, хватаясь за бок. — Моя гордость или грудная клетка.

Тара закатывает глаза.

— Он такой мелодраматичный.

Чем темнее становится, тем больше людей приходит. Один из несовершеннолетних гостей тайком открывает банки с газировкой, наполненные пивом. Макс качает головой.

— Кто-то всегда выкидывает нечто подобное, — говорит он мне. — Пока никого не поймали, но это только вопрос времени, особенно если люди станут неряшливыми и начнут блевать повсюду.

Парень предлагает мне банку, но я отказываюсь. В тот единственный и неповторимый раз, когда я попробовала это, на следующий день на уроке балета я была вялой и слишком хорошо осознавала тот факт, что от меня пахло, как от пивоварни. Не говоря уже о том, что я была так близка к тому, чтобы стать тем неряшливым пьяницей, о котором говорил Макс, и облевала весь блестящий деревянный пол студии.

Не совсем то чувство, которое я хотела бы воссоздать.

Кроме того, мне не нужно пиво, чтобы веселиться. Не тогда, когда из звуковой панели доносится музыка, а звёзды светят на нас, как вспышки фотоаппаратов. Кто-то начинает танцевать вокруг костра, а потом этим заражаются все, подпрыгивая в такт. Тара хватает меня за руку, и мы ныряем в толпу, поднимая ногами песчаные дуги, и это...

Подол платья, изобилующий нижними юбками, обвивается вокруг стройной лодыжки.

— как будто —

Копна светлых кудрей, кружащихся в свете костра.

— я делала это —

Другая девушка танцует рядом со мной, но там, где брюнетка улыбается, блондинка наблюдает за мной настороженными глазами.

— раньше.

Полено трескается в огне, словно выстрел, и видение исчезает.

У меня кружится голова. Я тянусь к Таре, чтобы придать себе равновесия.

— Ты в порядке? — одними губами произносит она.

Я киваю.

— Просто голова кружится.

Она хмурится, поскольку не слышит меня из-за музыки. Я изображаю, что беру напиток, и она показывает большой палец вверх.

Я отхожу от огня, моя кожа пылает, а в горле пересохло. Тара следует за мной, и мы берём по бутылке воды из одного из холодильников.

Макс сидит у линии прилива и что-то набирает в своём телефоне.

— Переписываешься с тайной любовницей, Макси? — спрашивает Тара, плюхаясь рядом с ним.

Я успеваю заглянуть в приложение "блокнот", прежде чем экран становится чёрным.

— У меня появилась идея для сценария, — говорит он. — Я должен был записать мысль, пока не забыл.

— Ах да, сценарий, — говорит Тара, растягиваясь на спине. — Твой писательский блок наконец-то излечился?

Макс засовывает телефон в карман.

— Может быть.

Тара поворачивается всем телом и бросает на меня взгляд.

— Он сказал тебе, в чём дело?

— Пока нет, — отвечаю я, садясь с другой стороны от Макса.

Тара садится.

— Ооооо, могу я ей сказать?

— Ни в чём себе не отказывай, — говорит Макс, а затем фальшиво шепчет мне на ухо: — Она любит быть в центре внимания. Будущая ходячая драма, лучше которой ты не найдешь.

Тара хлопает его по руке.

— Тихо, — говорит она, а потом поворачивается ко мне. — Наша история начинается с легенды об Алеке Петрове.

Мои глаза расширяются.

— Подожди, Алек Петров? Как в?..

— Парень, на которого ты напала? — обращается Макс. — Тот самый, что ни на есть.

Тара выгибает бровь, глядя на меня.

— Ты напала на Алека Петрова?

— Я не нападала на него. Мы столкнулись друг с другом. В этом не было ничего особенного.

— Из твоих уст это звучит как большое дело, — говорит Макс.

Я шлепаю его по другой руке.

— Оу!

Тара шикает на него.

— Уверена, Макс уже сказал тебе, что Алек живёт в отеле? — она спрашивает меня.

Я киваю.

— Ну, согласно местной легенде, он не совсем недавний жилец. На самом деле, некоторые люди говорят, что он живёт в отеле уже более ста лет. То есть он зарегистрировался, но так и не выписался.

— Он не "зарегистрировался", — говорит Макс. — Он работал здесь.

Тара отмахивается от его комментария.

— Никакой разницы.

— Так кем же он должен быть? — спрашиваю я — Призраком?

— Может быть, — говорит Тара, её глаза становятся огромными.

Она машет пальцами в воздухе, как будто произносит заклинание.

— Или бессмертный.

Я наклоняюсь вперёд, ловя взгляд Макса.

— Ты же на самом деле в это не веришь, не так ли?

— Конечно, нет, — говорит он. — Петров — своего рода лёгкая мишень. Это был только вопрос времени, когда кто-нибудь пустит о нём слух.

— Что ты имеешь в виду?

Макс вытягивает ноги.

— Никто о нём почти ничего не знает, что довольно редко встречается в таком местечке, как это. Добавь к этому тот факт, что он почти никогда ни с кем не разговаривает и... ну … люди могут быть придурками.

Тара качает головой.

— Не все думают, что это просто слухи. Мой дядя работал здесь, когда учился в средней школе, примерно миллион лет назад, верно? Ну, он говорит, что Петров тоже работал здесь тогда, или, по крайней мере, кто-то, кто выглядел точно так же, как он.

— Может быть, это был дядя Петрова, — говорит Макс, — или какой-то другой родственник. Твой миллионолетний дядя когда-нибудь думал об этом?

Я киваю.

— Это гораздо более правдоподобно.

Тара отталкивается от песка.

— Тьфу, забудьте об этом. Вы, ребята, не знаете, как наслаждаться хорошей историей. Я возвращаюсь на вечеринку.

Как только она оказывается вне пределов слышимости, я поворачиваюсь к Максу.

— Только не говори мне, что ты, правда, веришь в нечто подобное. Это невозможно.

— Конечно, нет, — говорит он. — Но это довольно изящная идея для рассказа. Только подумай об этом... всё то, что такой человек мог бы увидеть, всё то, что он бы потерял. Это классическая головоломка о бессмертии. Да, ты можешь жить вечно, но стоит ли это того, если ты один? Если все, кого ты встретишь в своей жизни, умрут, а ты всё ещё будешь здесь? Я имею в виду, какой в этом смысл?

— Итак, если у тебя есть история, в чём заключается писательский блок?

Он хватает пригоршню песка и пропускает его сквозь пальцы.

— Я не могу понять, почему такой человек может жить в отеле или почему именно этот отель.

— Легенда не объясняет этого?

Он качает головой.

— Вот почему это такая дрянная легенда. Я имею в виду, что есть теории, но все они глупы.

— Например, что?

— Ну, есть теория, которую ты упомянула. Что он призрак.

— Я могу засвидетельствовать тот факт, что он очень твёрдый.

Макс смеется.

— Да, на это я тоже не куплюсь.

— Что ещё?

— Есть теория, что он инопланетянин, чей космический корабль потерпел крушение на пляже за пределами "Гранд Отеля" столетие назад, и с тех пор он выжидает своего часа, ожидая прибытия спасательного корабля.

— Серьёзно?

— Самое лучшее, — говорит он, — это то, что он проклят, но никто не знает почему. Просмотр хранилища натолкнул меня на пару идей, которые я хочу изучить, но я всё ещё надеюсь, что что-то в моих исследованиях бросится мне в глаза, — он ухмыляется. — Кто знает? Может быть, на днях я даже найду старую фотографию Петрова. Докажу, что слухи на самом деле правдивы.

Я качаю головой.

— Знаешь, если ты действительно хочешь знать, правда ли что-то из этого, ты мог бы просто обратиться к источнику.

Его глаза расширяются.

— Ты шутишь? Этот парень отправит меня в нокаут дней на пять! Я вот к чему, если оставить в стороне городские легенды, в Петрове есть что-то немного... не такое...

Я закатываю глаза.

— Я сомневаюсь, что он бессмертен, или призрак, или что-то в этом роде, — быстро добавляет он. — Но я всерьёз полагаю, что он что-то скрывает.

Я думаю о маме, о докторе Роби, о вполне реальной возможности того, что я схожу с ума, и об одном телефонном звонке, который я могла бы сделать, чтобы этого не случилось.

— Людям позволено иметь секреты, — бормочу я.

— Да, согласен, — он достаёт свой телефон. — Не возражаешь, если я закончу? У меня здесь был настоящий поток сознания.

— Дерзай.

Я ложусь на песок и закрываю глаза, а он начинает печатать. Щелкают клавиши и разбиваются волны, но мои мысли громче, чем Макс и океан вместе взятые.