Глава 1

— Вы, наверное, шутите!

Я смотрю на небо. Большие, жирные капли дождя падают мне на лицо. Темные тучи появились из ниоткуда и разверзлись, чтобы выпустить воду, как будто это продолжение Великого потопа.

— Господи, черт возьми, — ворчу я про себя, быстро роясь в сумке в поисках зонтика... которого там нет. — Черт. Дерьмо. Дерьмо.

Просто замечательно. Чертовски замечательно.

На мне даже нет пиджака. На мне моя новая белая шелковая рубашка, черные узкие джинсы и черные туфли на каблуках.

Метеорологи обещали теплую погоду, и когда я полчаса назад садилась в автобус на автовокзале, чтобы добраться до Ист-Рутерфорд, светило солнце.

Вот вам и глобальное потепление. Вздох.

Мой первый день на новой работе - работе, которую папа нашел для меня - и я собираюсь появиться, выглядя как утонувшая крыса.

Идеально.

Я быстро начинаю идти от автобусной остановки, направляясь к своему новому месту работы. Штаб-квартира и тренировочный центр «Нью-Йорк Гигантс». Мой отец - Эдди Петрелли, главный тренер «Гигантов», и он нанял меня в качестве ассистента команды. По сути, я лакей. И мой отец полностью выдумал эту работу, как бы он это ни отрицал. Он сделал это, потому что я лишилась своей прежней работы в галерее. Я была настоящей неудачницей.

Я была удивлена, что он хочет, чтобы я работала здесь. Я достаточно смущала его в последнее время. Но думаю, он хочет, чтобы я была там, где он сможет за мной присматривать.

Я алкоголик. Трезвый алкоголик, благодаря времени, проведенному в центре детоксикации и реабилитации, и постоянной поддержке Анонимных Алкоголиков и моего спонсора Люка.

Толчком к реабилитации послужило то, что чуть более шести месяцев назад меня арестовали за вождение в нетрезвом виде после того, как я застала своего бывшего парня, Кайла, в компрометирующем положении на домашней вечеринке. По сути, его брюки были на лодыжках, а та, кого я считала подругой, стояла перед ним на коленях. Думаю, вы поняли, о чем идет речь.

Я ушла с вечеринки, забралась в машину моего бывшего и уехала. Я была пьяна в стельку и расстроена, и врезалась на его машине в одну из стен соседского сада.

Я лишилась прав - поэтому теперь езжу на автобусе - и была обвинена в преступном нанесении ущерба и получила большой штраф.

Галерея уволила меня. И попытаться найти другую работу после того, как я вышла из реабилитационного центра с судимостью, было практически невозможно.

Не то, чтобы не пыталась, потому что я действительно пыталась. Но никто не хочет нанимать бывшего пьяницу.

Поэтому, когда мне стало не хватать денег на оплату счетов, я согласилась на работу, которую предложил мой отец. Мне также нужно вернуть деньги отцу. Он не просил денег, которые потратил на мою реабилитацию или выплату штрафа, и отнекивается, когда я говорю ему, что собираюсь с ним расплатиться. Но мне нужно начать отвечать за свои поступки.

Трезвость была первым шагом. Расплатиться с отцом - следующий, и теперь, когда у меня есть эта работа, благодаря ему, я могу начать это делать.

Мне требуется пятнадцать долгих, пропитанных дождем минут, чтобы дойти до штаб-квартиры «Гигантов».

Когда наконец добираюсь туда, я промокла до трусов, а мои волосы прилипли к голове. Час, который я потратила утром на макияж и укладку волос, был пустой тратой времени.

Я достаю из сумки пропуск, который дал мне отец, и подхожу к будке службы безопасности.

Стекло в будке отодвигается, открывая взору мужчину средних лет с добрым лицом.

— Вы попали под ливень, да? — он усмехается.

— Вы можете в это поверить?

— Я бы предложил вам зонтик, но не думаю, что он уже поможет вам.

— Однозначно. — Я смеюсь. — Но если повторится данная ситуация, то я все же попрошу вас одолжить мне его.

— По рукам. Итак, чем я могу помочь вам сегодня?

— Я, эм, начинаю работать здесь сегодня. Меня зовут Арианна Петрелли. — Я протягиваю свой пропуск.

— Дочь тренера Петрелли. — Его голос звучит с улыбкой. — Конечно. Он предупредил меня, что вы придете сегодня.

От его добродушного приветствия узел, о котором я и не подозревала, в моем желудке немного ослабевает.

Наверное, я все время думаю о том, как здешние люди будут относиться ко мне. Без сомнения, все они знают о моем вождении в нетрезвом виде и реабилитации.

Мой отец не стал бы об этом говорить. Мой отец - человек немногословный.

Но дочь тренера «Гигантов», обвиненная в вождении в нетрезвом виде - это мечта журналиста.

С тех пор как это случилось, кроме людей в реабилитационном центре, которые почти все были такими же, как я, нормальные люди, в целом отвратительно относятся к моему поведению, и некоторые не боятся сообщить мне об этом. Не волнуйтесь, я сама себе противна. Я могла убить кого-нибудь той ночью.

Именно об этом я напоминаю себе, когда желание выпить становится слишком сильным.

Просто тяжело, когда люди смотрят на тебя как на кусок дерьма, напоминая тебе о том, что ты уже себя таковой считаешь. И я боялась, что здесь будет то же самое. Поэтому приятно, что первый встречный смотрит на меня только с улыбкой в глазах.

Я улыбаюсь ему в ответ.

— Я Патрик, — говорит он мне.

— Приятно познакомиться, — отвечаю я.

Он возвращает мне мой пропуск.

— Если вам что-нибудь понадобится, например, зонтик, — он усмехается, — Я здесь для вас.

— Спасибо, — говорю я ему и говорю серьезно. Его доброта оценена по достоинству. — Мой папа уже здесь? — спрашиваю его.

— Нет, — отвечает Патрик. — Обычно он приходит около девяти.

Я смотрю на часы на стене позади него. Восемь тридцать.

У меня есть полчаса, чтобы привести себя в порядок и вытереться до прихода отца.

Я хочу выглядеть презентабельно.

Не то чтобы попадание под дождь было моей виной. Но папа все время уговаривал меня вернуться домой. Он живет всего в десяти минутах езды отсюда, так что, смогла бы добираться на работу с ним. А то, что я попала под такой дождь, только укрепит его доводы о том, что я должна вернуться домой.

Знаю, он хочет, чтобы я была подальше от соблазна алкоголя и всех баров в городе.

Но мне нравится жить в Нью-Йорке, быть так близко к художественным галереям и культуре, и мне нравится моя квартира. Она крошечная, но она моя.

И если хочу оставаться трезвой, мне нужно привыкнуть к тому, что я нахожусь рядом с алкоголем.

Мой спонсор, Люк, говорит, что прятаться от алкоголя может иметь пагубные последствия. Я думаю, он прав. Мне нужно привыкнуть к тому, что он рядом, но что это то, чего я больше не делаю.

Не то, чтобы я активно ходила в бары или заглядывала в алкогольный отдел в супермаркете, но я стараюсь напоминать себе, что это есть, и это часть жизни. Просто больше не часть моей.

— Ну, мне лучше зайти внутрь и просушиться, — говорю я ему, отступая назад.

Дождь немного ослаб. Естественно, ведь я уже почти внутри.

Дурацкая погода.

— Хорошего первого дня, — говорит он мне.

Я снова благодарю его, а затем быстро иду к входу в здание.

Открыв дверь, я вхожу внутрь, капая водой на кафельный пол.

На ресепшене никого нет. Проклятье. Я понятия не имею, где что находится. Я здесь впервые. Возможно, мой отец здесь работает, но до сегодняшнего дня у меня никогда не было причин приходить сюда.

Я надеялась, что найдется кто-нибудь, предпочтительно женщина, которая сможет указать мне, по крайней мере, где найти сушилку для рук.

Я оглядываюсь вокруг в поисках признаков туалета, но ничего нет. Я направляюсь прямо через вестибюль.

Мои каблуки щелкают по кафельному полу, отдаваясь громким эхом. У меня возникает желание снять мокрые туфли, но я не хочу ходить босиком.

Я прохожу мимо лестницы и спускаюсь в коридор. Я вижу знак, который показывает, что туалеты находятся слева.

Бинго.

Хотя я не знаю, что, черт возьми, собираюсь делать, потому что сушилка для рук никак не может высушить мою одежду, но это лучше, чем ничего.

Я нахожу туалет, который пуст, и - черт! Чертово дерьмо! Никакой сушилки для рук. Только бумажные полотенца.

Когда я поворачиваюсь, я вижу себя в зеркале.

Господи всемогущий.

Я выгляжу ужасно. Мой макияж практически смылся. Спасибо Господу за водостойкую тушь, потому что это единственное, что осталось на моем лице нетронутым.

Мои каштановые волосы - мокрые, слипшиеся.

Моя белая рубашка прилипла к телу, и сквозь нее виден мой кружевной бюстгальтер.

Мои щеки вспыхивают от смущения, когда я понимаю, что Патрик видел мой лифчик через рубашку.

Я не могу начать свой первый день, встречаясь с парнями из команды, в таком виде.

Мне нужна одежда. Даже если это будет просто другая футболка. Я могу жить в сырых джинсах и трусиках, если придется, но не в мокрой рубашке, выставляющей напоказ мою грудь.

У них здесь должны быть командные футболки. Что угодно лучше, чем мой мокрый топ, который на мне сейчас. Я выгляжу так, как будто участвую в первом в мире соревновании одиночных мокрых рубашек, и я действительно не хочу опозорить себя - или своего отца - еще больше, чем я уже опозорилась.

А надев командную футболку, я, по крайней мере, буду выглядеть приверженцем команды.

Я почти смеюсь вслух от этой мысли.

Я не люблю футбол. Совсем.

Поскольку я дочь тренера, люди предполагают, что я люблю этот вид спорта. Но именно из-за футбола мне пришлось много переезжать, пока я росла. Из-за него моего отца часто не было рядом. Из-за него моя мама...

Я оборвала эту мысль.

Это была не вина отца. Моя мама была больна. И выбор, который она сделала, был ее и только ее.

— Но это его вина, что его не было рядом с тобой, когда ты нуждалась в нем больше всего, — шепчет голос в глубине моего сознания.

Нет, сегодня я не буду об этом думать.

Сегодня будет хороший день, несмотря на то, что он начался паршиво.

Я приведу в порядок волосы, а потом найду футболку, которую можно надеть.

Бросив влажную сумку на столик, я достаю расческу и заколку.

Я расчесываю волосы, как могу, а затем завязываю их в импровизированный пучок. Кладу расческу обратно в сумку и, прижимая ее к груди, прикрывая бюстгальтер, я выхожу из туалета и отправляюсь на поиски кладовой или места, где могут храниться запасные футболки. Но мне нужно поторопиться, пока не начали прибывать люди.