ГЛАВА 3

Последние пару дней мы с Хэдди походили на корабли, пересекающиеся по вечерам, но ей было ужасно любопытно по поводу моих загадочных замечаний о моей ночи с Колтоном. Я до сих пор чертовски смущена тем, что произошло между отъездом из дома Колтона и событиями на крыльце. Две разные атмосферы оставили меня в замешательстве, унылом настроении и отчаянии увидеть его снова, понять, было ли реальным то, что, я думала, возникло между нами, или я это себе вообразила. В то же время, я зла и обижена, сердце болит от того, чего я так сильно хочу, чтобы было, но боюсь, никогда не будет. Я много думала и анализировала каждую секунду нашего возвращения домой, и единственный вывод, к которому я пришла — наша связь нервирует его. Что моя готовность вернуться, когда все остальные убежали бы, его пугает. И даже зная это, последние несколько дней были тревожными. Я проронила несколько слезинок над своими сомнениями, и «Matchbox Twenty» был на повторе на iPod. Еще помогло, что у меня есть работа, где я должна отрабатывать двадцатичетырехчасовые смены, чтобы занять свое время.

Делаю глоток диетической колы, подпеваю «Глупому мальчишке», и заканчиваю добавлять ингредиенты в салат, когда слышу, как хлопает входная дверь. Не могу бороться с улыбкой, которая расплывается на моих губах, когда понимаю, как сильно скучала по Хэдди эти последние несколько дней. Она была так занята работой над проектами для нового клиента, которого «PRX» пытался заполучить, что, по сути, спала в офисе.

— Боже мой, я скучала по тебе, глупая девчонка! — объявляет она, как только входит в кухню, и заключает меня в согревающие душу объятия.

— Знаю. — Вручаю ей бокал вина. — Ужин почти готов. Иди переоденься и тащи свою задницу сюда, чтобы мы могли наверстать упущенное.

— И тебе лучше не сдерживаться, — предупреждает она одним из своих фирменных выражений, прежде чем покинуть кухню.

Ужин съеден, и, кажется, это наша вторая или третья бутылка вина. Тот факт, что я потеряла счет, говорит о том, что мне было необходимо расслабиться и рассказать все Хэдди. Ее несдержанная реакция на мой повтор событий, заставила меня задыхаться от смеха.

«Мне остаться» тихонько доносится из динамиков, Хэдди откидывается на спинку стула позади себя и вытягивает ноги на пол. У нее идеально ухоженные ногти ярко-розового цвета.

— Итак, ты не разговаривала с ним с тех пор?

— Нет. Он писал мне пару раз, но я отвечала односложно. — Пожимаю плечами, не имея более ясного представления после своего рассказа. — Думаю, возможно, он догадывается, что мне больно, но не спрашивает.

Хэдди громко фыркает.

— Брось, Рай, он же парень! Что, во-первых, означает, что он и понятия не имеет, а во-вторых, он не собирается спрашивать, даже если думает, что ты злишься.

— Верно, — признаю я, хихикая. Аура грусти, окружавшая меня последние несколько дней, исчезает вместе со смехом.

— Но это не оправдание тому, что он засранец, — громко говорит она, поднимая бокал.

— Я бы не назвала его засранцем, — спорю я, молча наказывая себя за защиту того, кто ответственен за мою нынешнюю растерянность и жалкое состояние. Хэдди только приподнимает бровь, с вкрадчивой ухмылкой на лице. — Я имею в виду, это ведь я сказала ему взять пит-стоп, если ему нужно разобраться с чем-то, а не отталкивать меня. Я просто не понимаю, как в одну минуту он целует меня, а в следующую просит о таком.

— Дай минутку подумать, — говорит она с удивленным выражением на лице. — У меня в голове слегка помутилось от всего этого вина.

Я хихикаю от решительного взгляда на ее лице, когда она пытается со всем разобраться.

— Ладно, ладно, я поняла, — победно кричит она. — Думаю, что... м-м-м... Думаю, что ты охренеть как его напугала, Райли!

Запрокидываю голову и истерически смеюсь. Пьяная Хэдди — значит испорченная Хэдди.

— Очень проницательно, Хэд!

— Стой, стой, стой! — она поднимает руки вверх, и, к счастью, вино не выплескивается через край. — Я имею в виду, из того, что ты мне рассказала, ты открылась ему, вы разговаривали о всяком таком, с воскресенья он трахнул тебя в семи позах…

При ее последних словах приходится сдерживаться, прежде чем успеть прыснуть вином.

— Господи Иисусе, Хэдди!

— Но это ведь так! — кричит она на меня, словно я тупица, удерживая мой взгляд, пока я не киваю головой, соглашаясь. — Как бы то ни было, возвращаясь к тому, что я говорила... Вы, ребята, флиртовали, веселились, были серьезны и отлично провели время. Он выяснил, что ему нравится, когда ты в его доме. Понял, что рядом с тобой чувствует себя в своей тарелке. А потом пришел его отец. То, что кто-то другой увидел тебя там... с ним... вернуло его к реальности. Все это, вероятно, испугало Мистера Случайные Связи, Райли!

Смотрю на нее поверх своего бокала, подтягивая колени к груди. Ее слова звучат для меня правдиво, но они не рассеивают боль, которую я чувствую. Боль, которую успокоит только его утверждение. Мне нужно лучше ограждать свое сердце и больше его притормаживать. Нельзя предоставлять ему столько свободы.

— Боже, — стону я, кладя голову на спинку дивана. — Не из-за чего в жизни я не была так нерешительна, как я из-за него. Я схожу с ума, сидя здесь и ноя, как одна из тех девиц, которыми поклялась никогда не быть. Тех, над которыми мы смеемся. — Я вздыхаю. — Пристрелите меня сейчас же!

Хэдди хихикает.

— Ты в полном замешательстве, когда дело касается его. Черт, да вы двое еще те гребаные задачки.

Продолжаю смотреть в потолок, выражая свое согласие уклончивым ворчанием с непрошенным мнением Хэдди, прежде чем поднимаю голову и смотрю на нее.

— Ты, вероятно, права в том, что он напуган, — размышляю я, делая глоток и осушая бокал, — но, честно говоря, он с самого начала сказал, что не может дать мне больше.

— Да пошла эта честность! — кричит она, решительно поднимая средний палец.

Громко смеюсь.

— Знаю, но это моя чертова вина, что влюби…

— Я так и знала! — она вскакивает, указывая на меня пальцем. Закрываю глаза и качаю головой, проклиная себя за то, что проговорилась. — Черт, мне нужно еще вина после такого откровения! — она начинает проходить мимо меня, а затем отступает, чтобы посмотреть мне в глаза. — Послушай, Рай, ты плакала из-за этого? Из-за него?

Ой-ой! У нее на лице выражение «Я собираюсь докопаться до сути». Я смотрю на нее и моего молчания достаточно для ответа.

— Слушай. Я знаю, он выглядит как чертов Адонис и, вероятно, трахается как жеребец, но, милая, если он тот, кого ты хочешь, тогда пришло время заставить его немного попотеть.

Я фыркаю.

— Легко тебе говорить. Ты давно играешь в эти игры, а я понятия не имею, что делать.

— Поменяйся с ним ролями. Ты показала ему, что значит жить, когда ты рядом... теперь, когда ты ему нравишься, ты должна показать, каково это, когда тебя нет. Дай ему понять, что каждый твой вздох или мысль, не о нем — даже если это чертовски убивает тебя. — Она садится на подлокотник стула и смотрит на меня. — Слушай, Рай, каждый парень хочет быть, как он, и каждая девушка хочет его трахнуть. Он привык, что его желают. Привык, что его преследуют. Ты должна вести себя так, как в начале — до того, как влюбилась в ублюдка — и позволить ему преследовать тебя. — Смотрю на нее, качая головой на ее откровенность. Она наклоняет голову и шевелит губами, пока думает. — Знаю, он заставил тебя плакать, но стоит ли он этого, Райли? Я имею в виду стоит ли на самом деле?

Смотрю на нее, у меня в глазах стоят слезы, и киваю головой.

— Да, Хэдди, стоит. Он... в нем есть оборотная сторона, прямо противоположная угрюмому плохишу-плейбою, каким рисуют его СМИ. Он искренний и милый. Хочу сказать, это больше, чем просто секс. — Пожимаю плечами, улыбка подрагивает в уголках моих губ, когда Хэдди выгибает бровь. — И да, он действительно очень хорош…

— Я так и знала! — кричит она и указывает на меня пальцем. — Ты что-то от меня скрываешь!

— Заткнись! — кричу я в ответ, хихикая вместе с ней. Она стоит, немного покачиваясь, прежде чем схватить мой пустой бокал.

— Давай, выкладывай все подробности старой деве. Как его австралийский поцелуй? Сколько раз он заставил тебя кончить, когда ты была у него дома?

Я густо краснею, обожая и ненавидя ее одновременно.

— Австралийский поцелуй? Какого черта ты несешь?

Она порочно смеется с озорным блеском в глазах.

— Каков его рот там, внизу? — смеется она, подняв бровь, намеренно переводит взгляд на мою промежность, а затем обратно на меня. Смотрю на нее с разинутым ртом и хихикаю, ничего не могу с собой поделать. — Позволь мне жить твоими впечатлениями. Ну пожалуйста?

Смущенно зажмуриваю глаза, не в силах на нее смотреть.

— Ну, я бы сказала, что австралийский — его чертов родной язык.

— Я так и знала! — кричит она, пускаясь, виляя задницей, в маленьком победном танце по гостиной. — И... — настаивает она.

— И что? — изображаю я дурочку.

— Его выносливость, детка. Мне нужно знать, заслуживает ли он звания Адониса больше, чем просто по части внешности. Сколько раз?

Выпячиваю губы, мысленно пробегая по различным моментам и местам, где мы с Колтоном занимались сексом.

— Хм-м-м... не знаю, может восемь раз? Или девять? Сбилась со счета.

Хэдди останавливается на середине танца, ее рот раскрывается, прежде чем превратиться в лукавую усмешку.

— И ты еще можешь ходить? Ах, ты, маленькая бестия. Рада за тебя! — она поворачивается и, покачиваясь, направляется на кухню, чтобы взять еще одну бутылку вина. — Черт, я бы смирилась с кучей дерьма от парня, если бы он мог проделывать такое. Думаю, насчет жеребца я оказалась права, — поддразнивает она из кухни, издавая ржание лошади, которое заставляет меня смеяться еще сильнее.

Звонит мой телефон, впервые за несколько дней. Я не подпрыгиваю, чтобы взять его. Я уже достаточно выпила и у меня было достаточно ложных тревог, чтобы знать — это не Колтон. Кроме того, по словам Хэдди мне нужно заставить его попотеть.