ГЛАВА 37

Бесцельно блуждаю по курорту, и кажется, будто это длится вечность. Наблюдаю, как солнце опускается за горизонт, дневной свет гаснет, точно мои эмоции, погружающиеся во мрак моего сердца. Меня переполняет печаль, но в этом нет ничего нового, ведь она находилась со мной последние несколько недель. Полагаю, сейчас даже хуже, потому что я позволила себе поверить, что, придя к Колтону, он поймет, почему я была так расстроена, и на этом все закончится. Никогда бы не подумала, что он станет играть в эту идиотскую игру, чтобы намеренно сделать мне еще больнее.

Я снова и снова прокручиваю в голове его признание. О том, что он использует женщин, чтобы похоронить свою боль. С одной стороны, теперь я понимаю его немного лучше, но с другой, это говорит мне, что я действительно ничего не знаю о его прошлом — о том, что делает его тем, кто он есть.

Но он так отрицал произошедшее — или, может, настолько привык выходить сухим из воды — что даже не понимает, что, оправдываясь за свои поступки, сделал их еще более непростительными.

Как только сажусь на скамейку в одном из многочисленных садов отеля, звонит мой телефон. Смотрю на него, раздумывая стоит ли отвечать, но понимаю, вероятно, этот звонок от единственного человека, который может мне помочь разобраться в себе.

— Привет, Хэд, — говорю я, стараясь собраться с мыслями, насколько это возможно.

— Что случилось? — ее настойчивый тон громко и ясно доносится из телефона. Думаю, мне не удалось ее одурачить.

У меня льются слезы. Не останавливаясь. Когда, в конце концов, они стихают, я рассказываю о событиях вечера. Хэдди говорит:

— Это самая неимоверная чушь, которую я когда-либо слышала.

Что?

— Что, прости?

— Ну, во-первых, Тони. Она просто ревнивая сука, пытающаяся тебя достать, и ей это удалось!

— Ну и пусть... — я высмаркиваюсь, полностью отвергая замечание Хэдди.

— Серьезно, Рай... она же действует как типичная стерва. Если не можешь заполучить парня, заставь девушку, которую он хочет, сомневаться в нем, чтобы ты могла его заполучить. — Она громко вздыхает. — Я не горжусь тем, что говорю это, но раньше я делала то же самое.

— Серьезно? — Разум начинает понимать, о чем она говорит.

— Райли... для такой умной девушки, иногда ты бываешь очень глупой.

— Сыплешь соль на рану, Хэд.

— Прости, но это правда. Ты настолько зациклилась на своих мыслях, что не видишь ничего вокруг себя. Если бы Колтону хотелось трахать все, что движется, то почему он так отчаянно преследовал тебя? Рай, парень от тебя без ума. Тони просто одна из тех хитрых сучек, которые когда-нибудь получат по заслугам. Надеюсь, карма надерет задницу этой стерве раньше, нежели позже.

Начинаю слышать, что говорит Хэдди. Когда, черт возьми, встречаться с парнем стало так сложно? Когда тот, с кем ты встречаешься, еще как стоит того, чтобы за него бороться.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, Хэдди, но как насчет сегодняшнего вечера? Поцелуй. Он... он изменил мне, — выдыхаю я последние слова.

— А он изменил? — говорит она, и этот вопрос повисает на линии.

— Черт побери, Хэдди! Ты никак мне не помогаешь. — Зажмуриваю глаза и сжимаю пальцами переносицу.

— Я не на твоем месте, Рай. Я не могу сказать тебе, что делать — что чувствовать — все, что я могу сказать — это прислушайся к интуиции. — Она вздыхает. — Женщины — злобные сучки, а мужчины — сбивающие с толку ублюдки, тебе просто нужно определиться, кому из двух ты доверяешь больше.

— Черт! — стону я, чувствуя себя менее решительно, чем в начале нашего разговора.

— Люблю тебя, Рай.

— И я тебя, Хэд.

Отключаюсь и еще немного прогуливаюсь вдоль края поля для гольфа, думая о словах Хэдди и ее небольшом совете. Блуждаю по территории курорта, пытаясь перестать думать, но мне это не удается. Прохожу мимо одного из коктейль-баров отеля и, что непривычно для меня, заворачиваю в него и занимаю место возле стойки. Бар не слишком оживленный, но ни в коем случае и не тихий. И стойка, и многочисленные столы заполнены посетителями, некоторые сидят одни, некоторые в парах.

Только когда сажусь, понимаю, как сильно болят стопы от каблуков и моего бесцельного блуждания. Смотрю на часы на стене и поражаюсь, что прошло уже больше двух часов.

Откидываюсь на спинку стула и качаю головой, вспоминая цепь событий, обрушившихся на меня, как при лобовом столкновении. Заказываю выпивку и делаю большой глоток из соломинки, когда мое внимание переключается на телевизор в правом от меня углу. Конечно, канал показывает что-то, имеющее отношение к завтрашней гонке — весь город был перекроен под дорожный трек, — поэтому я могу понять, почему телевизор на него настроен. К несчастью для меня, в программе группа мужчин обсуждает одного Колтона Донавана и разбирает основные моменты его прошлогодних заездов. На экране мелькают изображения автомобиля номер тринадцать с различных мест соревнований. Клянусь, я не смогу сбежать от него, куда бы ни пошла.

Не задумываясь, наклоняюсь вперед, когда слышу, как дикторы упоминают имя Колтона.

— Что же, Ли, кажется, на этой неделе Донаван зажжет трек, — говорит один из ведущих. — Он был таким целеустремленным, что на тренировках едва сбавлял скорость на поворотах.

— Очевидно, что в межсезонье он поработал над своими навыками, это ясно видно. Мне просто интересно, не слишком ли сильно он мчится. Подходя к делу со стратегией, слишком агрессивной для завтрашней гонки, — замечает другой ведущий. — Вероятно, он чересчур сильно рискует. Он ведет автомобиль явно как отвергнутый мужчина.

Другой комментатор смеется, а я лишь закатываю глаза от этих слов.

— Если завтра он пройдет круг, как сегодня, то побьет рекорд.

На экране появляется портрет Колтона, а затем повтор самых ярких моментов гонки. «До конца жизни» в исполнении Ludacris играет фоном во время видео эпизодов с тестовыми заездами Колтона, а я качаю головой, потому что не могла бы придумать более подходящей песни.

Тяжело вздыхаю и делаю еще один глоток через соломинку, отводя глаза от его лица на экране телевизора, к которому так и притягивает взгляд.

— Тяжелый день?

Поворачиваюсь на голос мужчины, сидящего слева от меня. Я не в настроении для компании, но, когда вижу полные сострадания шоколадно-карие глаза на довольно красивом лице, знаю, что не смогу быть грубой.

— Что-то в этом роде, — бормочу я с легкой улыбкой, прежде чем вернуться к своему напитку, просто желая, чтобы меня оставили в покое. Нервничая, начинаю разрывать салфетку на крошечные кусочки. — Еще один, пожалуйста. — Обращаюсь я к бармену, когда она проходит мимо.

— Позвольте мне, — говорит мужчина рядом со мной.

Снова смотрю на него.

— В этом нет необходимости.

— Пожалуйста, я настаиваю, — говорит он бармену, двигая свою карту по стойке, чтобы открыть счет, и это приносит мне легкое неудобство, поскольку я не планирую находиться здесь так долго.

Снова смотрю на него. Отмечаю ухоженный вид и опрятную одежду, но возвращаюсь к его глазам. Вижу в них лишь доброту.

— Спасибо. — Я пожимаю плечами.

— Паркер, — говорит он, протягивая руку.

— Райли, — отвечаю я, пожимая ему руку.

— Вы здесь по работе или на отдыхе?

Тихо смеюсь.

— По работе. Вы?

— На самом деле, и то, и другое. С нетерпением жду завтрашней гонки.

— Хм-м-м, — все, что мне удается произнести, пока я сосредоточенно кромсаю салфетку. Понимаю, что веду себя грубо, но я действительно не в настроении вести вежливый разговор с кем-то, кто, возможно, хочет больше, чем просто выпить и поболтать в баре. — Простите, — извиняюсь я, — сейчас я не очень подходящая компания.

— Все в порядке, — говорит он задумчиво. — Кем бы он ни был... он счастливчик.

Смотрю на него.

— Настолько очевидно, да?

— Такое мы уже проходили — посмеивается он и делает большой глоток пива. — Единственное, что я скажу, должно быть этот мужчина идиот, раз готов без боя позволить вам уйти.

— Спасибо, — сдаюсь я, и впервые с нашей встречи, на моем лице появляется улыбка.

— Вау! Вот и улыбка, — поддразнивает он, — и красивая!

Мои щеки вспыхивают, я отвожу взгляд и делаю глоток жидкой храбрости. Некоторое время мы праздно болтаем ни о чем, бар постепенно заполняется, и ночная жизнь вступает в свои права. В какой-то момент Паркер пододвигает свой стул ближе ко мне, так как мы не слышим друг друга из-за нарастающего шума. С ним легко разговаривать, и я знаю, что если бы мы были в другом месте и в другое время, я бы наслаждалась его случайными попытками флиртовать со мной, но моему сердцу просто не до этого, поэтому его безобидные попытки остаются безответными.

Я выпила пару бокалов, и в голове слегка затуманилось — недостаточно, чтобы заглушить боль сегодняшнего дня, но достаточно, чтобы позволить себе забыть о некоторых моментах. Мое внимание привлекает громкий смех в холле, и когда я поднимаю взгляд, задыхаюсь, когда мои глаза встречаются с глазами Колтона. Какое-то время мы пристально смотрим друг на друга, а затем я вижу, как его глаза сужаются при виде Паркера, и того, как его тело льнет ко мне, чтобы расслышать сквозь шум.

На заднем плане слышатся громкие голоса Бэккета и Сэмми, пытающихся перекричать шум, и я отстраняюсь от Паркера, слыша рычание Колтона. Обыскиваю взглядом движущуюся толпу и впереди Колтона вижу Бэккета, прижимающего руки к груди Колтона, а Сэмми стоит позади, удерживая его за плечи. Колтон вообще на них не смотрит. Его глаза просверливают во мне дырки, стиснув зубы, он туда-сюда работает челюстью, мышцы на его шее напряжены.

Перевожу взгляд на Паркера, который услышал беспорядочный шум в холле, но вся картина находится вне зоны его видимости. Он смотрит на меня и качает головой.

— Дайте угадаю, — говорит он со смиренным смехом. — Он вернулся, чтобы сражаться за вас?

— Что-то вроде этого, — бормочу я.

Крики усиливаются, я оглядываюсь, остальные посетители тоже заметили начавшийся хаос. Разговоры слегка стихли, так как все уставились в сторону холла, и я слышу, как Бэккет восклицает: