ГЛАВА 32

Ноги бьют о тротуар в такт музыке. Яростные тексты песен помогают избавится от части тревоги, но не от всей. Делаю последний поворот на улицу, чтобы добраться до своего дома, и просто хочу продолжать бежать мимо него — мимо воспоминаний о Колтоне, витающих в доме и ежедневно наводняющих мой телефон.

Но я не могу. Сегодня важный день. Нас посетят корпоративные шишки, и мне придется изложить окончательные детали проекта, а также выдать им необходимое цирковое представление, которое хочет устроить для них Тедди.

Я полностью посвятила себя подготовке к этой встрече. Отодвинула в сторону — или старалась насколько это возможно — вид самодовольного лица Тони, мелькающего у меня в голове. Пыталась использовать работу, чтобы заглушить голос Колтона, умоляющего меня, говорящего, что я ему нужна. Пыталась забыть отблески солнца на пакетике из фольги. Слезы стоят в моих глазах, но я сдерживаю их. Не сегодня. Я не могу плакать сегодня.

Пробегаю последние пару шагов по крыльцу, занятая своим iPod, стараясь не замечать новый букет георгин, стоящий на пороге. Открыв дверь, выдергиваю карточку из композиции, не глядя на цветы, и бросаю ее в чашу на столе в фойе, уже переполненную ее многочисленными неоткрытыми и аналогичными копиями.

Вздыхаю, направляясь на кухню, и морщу нос от царствующего в воздухе запаха слишком большого количества нежеланных цветов, беспорядочно расставленных по всему дому. Вынимаю наушники и наклоняюсь к холодильнику за водой.

— Телефон?

Надменный голос Хэдди пугает меня.

— Иисусе, Хэд! Ты меня до смерти напугала!

Поджав губы, она смотрит как я пью воду, ее обычно радостное выражение лица сменяется раздражением.

— Что? Что я сделала на этот раз?

— Извини, что беспокоюсь о тебе. — Ее сарказм совпадает с вкрадчивым выражением ее лица. — Тебя не было гораздо дольше обычного. Легкомысленно отправляться на пробежку без телефона.

— Мне нужно было проветрить голову. — Мой ответ не уменьшает ее ощутимое раздражение. — Он постоянно звонит мне и пишет. Мне просто нужно было сбежать от телефона... — жестом показываю на абсурдное количество цветочных композиций, — ...из нашего дома, который пахнет как чертово похоронное бюро.

— Немного нелепо, — соглашается она, морща нос, и ее черты смягчаются, когда она смотрит на меня.

— Глупо — вот что это такое, — бормочу я себе под нос, садясь за кухонный стол и развязывая кроссовки. От ежедневно доставляемых одного-двух букетов с карточками, которые остаются не прочитанными, до многочисленных текстовых сообщений, которые я удаляю, не читая, Колтон просто не понимает намека на то, что я с ним закончила. Совсем. Забыла его.

И независимо от того, насколько громко я пытаюсь произнести эти слова, я тихо разваливаюсь по швам. Некоторые дни лучше, чем другие, но те другие — они изнуряющие. Я знала, что Колтона будет трудно забыть, но не знала, насколько это будет трудно сделать. И в добавок ко всему, он просто не хочет меня отпускать. Я не разговаривала с ним, не видела его, не читала его сообщений или карточек, не слушала голосовых сообщений, переполняющих память моего телефона, но он остается неумолим в своих попытках. Его настойчивость говорит мне, что на самом деле его гложет чувство вины.

Моя голова приняла финал, сердце — нет. И если я сдамся и прочитаю карточки или узнаю о песнях, на которые он ссылается в своих сообщениях, отображающих, как он себя чувствует, тогда я не уверена, что станет с решительностью моего разума. Услышать его голос, прочитать его слова, увидеть его лицо — любое из этих действий разрушит карточный домик, который я пытаюсь воссоздать вокруг своего разбитого сердца.

— Рай?

— Да?

— Ты в порядке?

Смотрю на свою дорогую подругу, пытаясь собраться, чтобы она не смогла ничего увидеть сквозь мое фальшивое притворство, и кусаю нижнюю губу, подавляя слезы, вновь угрожающие пролиться. Качаю головой и загоняю их обратно.

— Да. Нормально. Мне просто пора на работу.

Встаю и прохожу мимо нее, отчаянно желая избежать зажигательной речи Хэдди Монтгомери. Я недостаточно проворна. Она протягивает руку и крепко удерживает меня за предплечье.

— Рай, может, он не... — она замолкает, когда мои глаза встречаются с ее глазами.

— Я не хочу говорить об этом Хэдди. — Убираю ее руку и направляюсь к себе в спальню. — Я опаздываю.

— Все готово?

Бросаю взгляд на Тедди, заканчивая последний прогон презентации в Power Point на экране в конференц-зале, и убеждаюсь, что моя улыбка выражает уверенность. На случай, если до Тедди дошли слухи, я не смогу дать ему знать, что между Колтоном и мной что-то не так. Иначе знаю, он будет беспокоиться о потере финансирования.

— Безусловно. Я просто жду, когда Синди закончит с копиями программок, чтобы разложить их поверх папок.

Он входит в комнату, пока я прикрепляю график к подставке.

— Уверен, ты заметила, что я скорректировал и добавил пару пунктов в повестку дня. Это не повлияет на твою часть выступления, но…

— Это ваша встреча, Тедди. Уверена, все, что вы добавили пройдет хорошо. Вам действительно не нужно обсуждать со мной эти изменения.

— Знаю, знаю, — говорит он, глядя на слайд на экране проектора, — но сегодня твое детище будет представлено важным шишкам.

Я искренне улыбаюсь ему.

— И я введу их в курс дела. У меня есть уточнения, бюджетные прогнозы, оценочные графики и все остальное, связанное с проектом, обновленным и готовым к представлению.

— Это же ты, Рай. Я не беспокоюсь. Ты никогда меня не подводила. — Он улыбается мне в ответ и похлопывает по спине, прежде чем взглянуть на часы. — Они будут здесь с минуты на минуту. Тебе что-нибудь нужно от меня, прежде чем я пойду их встречать?

— Ничего не приходит на ум.

Синди проходит мимо Тедди по пути в конференц-зал.

— Хочешь сначала посмотреть программки или мне просто разложить их поверх папок?

Взглянув на часы, понимаю, что на это у меня уже нет времени.

— Можешь просто положить их на папки. Очень кстати. Спасибо.

Убираю свой беспорядок, возвращаю презентацию к первому слайду и выбегаю из конференц-зала обратно в свой офис, чтобы припрятать ненужные предметы, когда в коридоре слышу резонирующий голос Тедди. Пора сделать вид, что у меня боевой настрой.

— А вот и она, — грохочет он, его голос отражается от офисных коридоров.

Останавливаюсь, мои руки заняты, и тепло улыбаюсь разряженным бизнесменам.

— Джентльмены. — Киваю головой в знак приветствия. — Очень рада, что вы здесь. Не можем дождаться, чтобы ввести вас в курс дела о проекте и узнать ваше мнение. — Смотрю на свои переполненные вещами руки и продолжаю. — Мне лишь необходимо по-быстрому убрать эти вещи, и вскоре я вернусь.

Вбегаю в свой кабинет, бросаю вещи на стол и на минутку проверяю свой внешний вид, прежде чем вернуться в конференц-зал. Вхожу как раз в тот момент, когда Тедди начинает выступать перед аудиторией. Стараясь не прерывать его приветственную речь, сажусь на первое же свободное место в начале массивного прямоугольного стола, не оглядываясь на людей в комнате позади меня.

Тедди разглагольствует об ожидаемых результатах и о том, как мы их превзойдем, пока я раскладываю перед собой бумаги. Листочек с программкой лежит сверху, небрежно пробегаюсь по ней глазами, так как знаю ее как свои пять пальцев. А потом вглядываюсь хорошенько, когда замечаю одно из изменений Тедди. Прямо под временем моего выступления лист омрачают слова «CD Enterprises».

Сердце останавливается, пульс учащается. Дыхание замирает, и я начинаю чувствовать легкое головокружение. Нет! Не сейчас. Я не могу сделать это прямо сейчас. Эта встреча слишком много значит. Ему нельзя здесь находиться. Меня начинает охватывать паника. Кровь ударяет в голову, заглушая слова Тедди. Я медленно опускаю бумагу и кладу руки на колени, надеясь, что никто не заметит их дрожь. Опускаю голову и плотно закрываю глаза, пытаясь восстановить дыхание. Насколько глупо было предполагать, что его здесь не будет? В конце концов, его пожертвования и спонсорская программа являются причиной того, что наши руки зависли над кнопкой «Пуск». Я была так поглощена тем, что избегала его и удачно сказывалась больной для некоторых мероприятий, которые должна была посещать, что полностью исключила подобную возможность из своего подсознания.

Может, Колтон не пришел. Тогда, конечно, это означает, что здесь, скорее всего, будет сидеть Тони. Не знаю, кто из них был бы хуже. Когда я больше не могу этого выносить, делаю глубокий вдох и поднимаю глаза, чтобы оглядеть людей, находящихся в помещении.

И тут же натыкаюсь на светло-зеленые глаза Колтона, чье внимание сосредоточено исключительно на мне. Карточный домик, окружающий мое сердце, с трепетом ложится на землю, и при виде его из моих легких исчезает весь воздух. Как бы я ни убеждала себя разорвать зрительный контакт, это похоже на автокатастрофу. Я просто не могу не смотреть.

Только потому, что я хорошо знаю его лицо, замечаю еле заметную разницу в его внешности. Его волосы длиннее, щетина на челюсти вернулась, под глазами залегли тени, и он кажется немного неопрятным для человека, который всегда так организован. Перевожу взгляд на его великолепное мужественное лицо и возвращаюсь к его глазам. Именно при повторном осмотре я понимаю, что обычная озорная искорка, зажигавшая их изнутри, отсутствует. Они выглядят потерянными, даже грустными, молча умоляя меня. Вижу, как пульсирует мышца на его челюсти, а сила его взгляда усиливается. Отрываю от него глаза, не желая читать его невысказанные слова.

После того что он сделал, он не заслуживает даже моего взгляда. На мгновение закрываю глаза, пытаясь сморгнуть подступающие слезы, говоря себе, что я должна собраться. Должна сохранять самообладание. И независимо от того, что я говорю себе, образ Тони, едва прикрытой футболкой Колтона, мелькает у меня в голове. Мне приходится сдерживать приступ тошноты и бороться с желанием покинуть комнату. Шок от того, что я его здесь увидела, медленно превращается в гнев. Это мой офис и моя встреча, и я не могу позволить ему повлиять на меня. Или, по крайней мере, мне придется притвориться.