— Я не получал от тебя вестей три недели, и все, что я получаю, это "Привет, Эд"?

— Ты прав. Мне так жаль.

Я прочистила горло и позволила улыбке тронуть мои губы. Это был самый долгий период, когда мы когда-либо молчали, и в этом не было его вины.

— Привет, Эдисон Дэвид Эллис. Я так рада, что мы, наконец, смогли соединиться. Я надеюсь, что последние три недели обошлись с тобой по-доброму.

— Ты хуже всех, — мрачно пробормотал он. — Я не могу поверить, что ты отшивала меня все лето.

Чувство вины смешалось с неприятным чувством от моего разговора с папой, и теперь я очень жалела о втором пончике.

— Все так сложно...

— С Оуэном, я знаю, — сказал он, удивив меня. — Бедняга здесь как побитый щенок. Он жалок. Ты раздавила его.

Еще больше чувства вины. Еще больше мерзости. Я глубоко вздохнула и пожала плечами, хотя он не мог меня видеть.

— Держу пари, что так оно и есть. Послушай, я все еще планирую вернуться туда. Я просто сделала крюк, чтобы навестить Риз.

Он оставался сосредоточенным.

— Он ведёт себя так, как будто ты порвала с ним.

Мне не понравился тон Эдисона.

— Да, почему бы тебе не спросить его, почему он так думает. Если он расстроен, ему остается винить только себя.

Испуганный вздох на другом конце провода показал мне, что я сказала что-то нехарактерное. Я еще не сказала Эдисону, что произошло. Я с трудом могла смотреть в лицо своим собственным мыслям об этом, не говоря уже о том, чтобы произносить неловкие слова вслух. Кроме того, до недавнего времени, как в последние пять минут, угрозы отца заставить меня пройти через все это казались очень реальными, очень возможными. Все это высказывание того, что было у меня на уме, и несогласие с моей семьей было для меня в новинку. Черт возьми, говорить, что я не согласна с Оуэном, было для меня в новинку. Мне хотелось зажать рот рукой и проглотить слова обратно, но в этом не было смысла. Я уже причинила вред. И какой бы неудобной и чуждой ни была эта появляющаяся честная версия меня, я знала, что это было необходимо. Если бы я не научилась проводить эту черту на песке, я бы уступила Оуэну, моему отцу и этому тяжелому, ограничивающему будущему, которое требовало от меня всего — моего достоинства, моей самооценки, моего счастья, но ничего от мужчин в моей жизни.

После недолгого молчания Эдисон на другом конце провода расхохотался.

— Чёрт возьми, Лола. Я никогда раньше не слышал, чтобы ты возражала ему.

Было ли это противостоянием? Я чувствовала себя более жалкой, чем когда-либо. И если бы Эдисон знал обо всем, что произошло, он бы понял, что я была слишком мила. Слишком трагически уступчива.

— Я не это имела в виду, — отступила я, мой дух всё ещё боролся с тем, чего я хотела, и с тем, чего хотели мужчины в моей жизни. — Я просто... расстроена. А папа ведет себя как... папа.

Я научилась говорить правду своей семье. Но я стала еще лучше избегать правды. Еще больше чувства вины. Еще больше мерзости.

Он продолжал смеяться.

— Да, хорошо, это я понимаю.

— Как Флорида?— спросила я, надеясь сменить тему.

— Жарко, — простонал он. — Чертовски влажно. Мои волосы совсем плохо справляются с новым климатом.

Я снова улыбнулась, представив идеально уложенные золотистые волосы брата. В основном он был крутым, и с ним было очень весело тусоваться, но кое-что в нем заставляло меня смеяться, в основном его одержимость своими волосами.

— Да, а теперь, пожалуйста, представь мои волосы там. И ты удивляешься, почему я бросила вас, ребята.

— Как продвигается твое путешествие к себе? — спросил он тем сухим тоном, который сказал мне, что он не поверил моему оправданию бегства, что мне нужно найти себя, прежде чем я выйду замуж.

— Отлично, — сказала я ему, едва уловимая дрожь в моем голосе. — Я добиваюсь действительно больших успехов.

— Лгунья, — выпалил он в ответ. — Ты не проходишь интенсивную терапию. Ты отказываешься от проекта. Но, хоть убей, я не могу понять, почему. Ты все время настаивала на нём. А теперь я застрял здесь, выполняя твою работу.

— Тогда бросай проект и присоединяйся ко мне. Папа может послать кого-нибудь из своих парней из компании, и мы сможем провести время, просто болтая.

Он фыркнул, зная, что это не было реальной возможностью. Может быть, нам с Эдисоном было легко прикрывать друг друга, но папа никогда бы не доверил подобный проект никому, кроме нас.

— Я упоминал, что твоя квартира находится прямо на пляже? Мои ноги в песке, пока мы разговариваем.

— Здесь есть пляж,— возразила я, быстро переключив его на громкую связь и погуглив ближайший. — Это всего в трех часах езды.

— Да, ты только что слышала, как я сказал, что до этого всего три секунды? Кроме того, папа убьёт меня. Кто-то должен поддерживать семейное наследие. Не говоря уже о том, что Оуэн официально потеряет самообладание.

Мне было все равно, что делал Оуэн. Ни капельки не интересно.

— Ты прав насчет папы, — сказала я, чтобы избежать дальнейших разговоров о моем бывшем женихе. — Я действительно планирую встретиться с тобой там. Мне просто нужно еще немного времени.

— Сейчас ты просто говоришь мне то, что я хочу услышать. Что происходит, Ло? Ты можешь поговорить со мной.

Да, я не могла ответить на эти вопросы. Во всяком случае, пока.

— Серьезно, ты справишься без меня? Я имею в виду, я не изменю своих планов, даже если ты этого не сделаешь, но я достаточно хорошая сестра, чтобы попросить.

— Ты ужасная сестра. Ты оставила меня одного во Флориде, чтобы открыть новый магазин с парнем, за которого собираешься замуж, который к тому же совершенно бесполезен, — я не стала с ним спорить, потому что он был прав. — Я просто шучу, — быстро добавил он. — Оуэн вроде как осваивается.

— Это навыки общения с людьми, — догадалась я. — Он придурок среди новых людей.

— Да, о боже, Ло, такой гребаный придурок.

Медленно выдохнув, я сказала:

— Он застенчивый. Вот почему он так себя ведет. Убедись, что ты берешь инициативу на себя, пока он не расслабится, тогда он не так уж плох.

— Папа сказал мне тренировать его...

— Папа его не знает. Я знаю. Поверь мне, все пройдет гладко, если ты будешь руководить шоу.

Он замолчал на несколько мгновений, никому из нас не нужно было говорить. Одной из моих любимых черт в Эдисоне была его способность спокойно сидеть рядом со мной. Мы понимали молчание друг друга. Оно было подарком, который мы подарили друг другу. Наконец, говоря более тихим, более приглушенным тоном, он сказал:

— Ло, ты уверена, что с тобой все в порядке? Это не похоже на тебя — так вот бросать работу.

— Я в порядке, — сказала я ему тем же тихим голосом. — Или, по крайней мере, я буду. Риз помогает мне собраться с мыслями, и потом я приеду. Обещаю.

Он не спросил меня, почему мне нужно было собраться с мыслями или почему мне нужен был крюк. Он просто сказал:

— Хорошо, сестренка. Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, Эд. Поговорим скоро.

— Возьми трубку в следующий раз, — сказал он, прежде чем я отключилась.

Я откинулась на спинку стула, уронив голову на руки, пытаясь не заплакать. Моё сердце уже решило отказаться от любого мыслимого будущего с Оуэном. Я знала это с той ночи, когда уехала в Дарем. Но именно ожидания опутали меня и поймали в ловушку нерешительности. Ожидания Оуэна. Ожидания моего отца. Ожидания компании. Всего месяц назад я точно знала, как будет выглядеть моя жизнь. Мое будущее было полностью спланировано, и оно выглядело таким... красивым. Такая идеальная картинка.

Но за одну ночь это превратилось в кошмарную, антиутопическую версию оригинального сценария, написанного жестоким, полным ненависти человеком. У меня болело сердце. Каждая частичка меня болела. Мне просто хотелось забраться обратно в постель, натянуть одеяло на голову и заснуть.

И я почти сделала это, но мой телефон снова зазвонил. Это было текстовое сообщение от Оуэна.

Оуэн: Я знаю, что ты разговаривала со своим братом. Я не сержусь на тебя, Лола. Я просто хочу поговорить. Позвони мне.

Однако в этом и заключалась проблема. Он не злился на меня.

Я набрала ответ, прежде чем смогла отговорить себя от этого.

Я: Но я злюсь на ТЕБЯ.

Его ответ был быстрым.

Оуэн: Не будь такой. Я сказал, что мне очень жаль.

Я напечатала ещё три ответа, каждый из которых заканчивался на "ПОШЁЛ ТЫ". Я удалила их до того, как нажала "Отправить".

Текстовые пузырьки подпрыгивали, пока я пыталась придумать подходящий ответ. Я наблюдала за ними, задаваясь вопросом о каждом из его удаленных ответов. Наконец пришло сообщение.

Оуэн: Я люблю тебя, кролик Лола.

И вот они, слова, которые держали меня в плену в этих отношениях. Потому что я действительно любила его. Как бы все ни было запутано, я действительно любила его. Я любила его шесть лет.

Он был моим первым настоящим парнем. Мое первое все на самом деле. И у нас было прекрасное будущее, которого мы с нетерпением ждали... пока он не разрушил его. Пока он все не разрушил. Я только что сказала ему, что злюсь на него, но это даже не начинало скрывать, насколько отвратительными стали мои чувства к нему. Какой неправильной, ненавидящей и разъяренной я себя чувствовала. Он взял что-то целое, милое и прекрасное и раздавил это. И я не могла простить ему это.

Я: Мне просто нужно еще немного времени.

Но когда я ответила, это было не то, что я действительно хотела сказать, а именно никогда больше с ним не разговаривать, так что мое сердце заболело еще сильнее, а чувство вины и неприязни усилились настолько, что у меня разболелась голова. Я перевернула свой телефон, надела спортивный бюстгальтер, шорты для бега и свои любимые кроссовки и направилась к жаре, тротуару и топоту, топоту, топоту моих ног.

Помимо невыносимого летнего солнца, Риз жила в непростительно холмистой части Дарема. Но я наказала свое тело очистить разум и избавиться от всех загрязнений, вызванных этими телефонными звонками и сообщениями. Когда я, наконец, спотыкаясь, вернулась в домик Риз, я, по крайней мере, чувствовала себя оправданной за то, что съела обе оставшиеся яблочные оладьи.