— Гребаное дерьмо, — выругался я, вставая и обнаруживая, что моя рубашка прилипла к мокрой краске на стене. — Черт, черт, черт!

— Что происходит?

Я развернулся. Эбби стояла позади меня, с сумкой в руке.

— Ты в порядке?

— О, я в порядке. — Я изобразил на лице ухмылку. Как долго она там стояла? — Я не слышал, как ты вошла.

— Кто звонил?

— О, э, по работе. Сделка сорвалась. — Я махнул рукой и подошел к ней, чтобы крепко обнять и нежно поцеловать. Прошло всего две ночи, но, боже, как я по ней соскучился. — Как все прошло?

Тень пересекла ее лицо, или, может быть, это отразился свет от новой краски. Она улыбнулась мне.

— Отлично. Все нормально. Ты ведь знаешь, как это бывает.

— Дай угадаю. Ты должна была рассказать что-то интересное о себе.

Эбби рассмеялась.

— Как ты узнал?

— Я не первый раз принимал участие в этом родео, мисси. Что ты им сказала?

Она посмотрела на меня, казалось, колеблясь, а потом сообщила:

— Любовь всей моей жизни встретил меня на месте аварии. — Она улыбнулась. — И я подумала. Тебе стоит согласиться на работу с Кевином.

— Но, что насчет...

— Нет. Ты должен. Ты заслуживаешь этого. Я не против переезда, и найду другую работу. Все будет хорошо. Честно говоря, я слегка утомилась, работая с Беном и Оливией.

Я взял сумку из ее рук, поставил ее на пол и медленно поцеловал Эбби. А потом занялся любовью со своей женой на полу пустой семейной комнаты, рядом с банками с краской, валиками и кистями, погружаясь в нее так глубоко, как только мог, приказывая своей глупой, ленивой сперме поторопиться и добраться до места назначения.

Шесть недель спустя, когда Эбби дрожащей рукой протянула тест на беременность, я ломал голову, пытаясь вспомнить каждую деталь разговора с доктором Мрачным по фамилии Мессер. Он сказал «трудно», а не «невозможно». Может быть, и прошло всего несколько недель, но с тех пор, как мы с ним поговорили, я сократил потребление пива, ел больше вегетарианской пищи и даже выходил на пробежку.

Я смотрел на свою улыбающуюся жену. Она была беременна моим ребенком — моим ребенком. Улыбка шире, чем у нее, расплылась по моему лицу, затем я поднял Эбби на руки, отнес в спальню и дважды занялся с ней любовью перед ужином.