- Ближе! Пожалуйста, ближе! - умоляли мы шофёра.

- Нет!..

Когда мы вернулись в гостиницу, я спросил его:

- Скажите, были случаи: львы нападали на людей?

- Никогда.

- А вы давно работаете?

- Восемь лет. Симба умный, - добавил шофёр, - зачем ему нападать на человека? Человек сильнее.

- Почему же вы не подъехали ближе?

И он рассказал такую историю.

Это было два года назад. В машине, из которой туристы смотрели на львов, сидел корреспондент одной богатой газеты. А шофёр был молодой парень, который только начал работать в заповеднике.

Корреспондент стал уговаривать шофёра подъехать поближе. Уговорил. Потом ещё поближе... Потом ещё.

Один из львов удивлённо понюхал воздух, не уловил в запахе автомобиля ничего нового, встал, сделал несколько шагов и очутился рядом с машиной. Корреспондент захлопнул люк.

В машине стояла мёртвая тишина.

Лев обнюхал замки, тронул лапой дверь и вдруг вскочил на капор. Передние рессоры, охнув, просели.

Пассажиры с ужасом видели через переднее стекло, как перед самым их носом переминаются огромные жёлтые лапы.

Льва заинтересовали люки. Он лизнул один, поскрёб когтями другой. Брезент с хрустом лопнул.

И тогда - изучать так изучать! - лев вспрыгнул на люк. Старая деревянная крыша рухнула. Люди завопили, лев, как оранжевый метеор, метнулся в сторону, автомобильный мотор включился сам собой. Полуразрушенный "лендровер", прыгая по кочкам, понёсся прочь...

- Нет, нет, подъезжать нельзя! - закончил свой рассказ шофёр.

НОЧНОЙ ГОСТЬ

Шли дни.

Как-то утром я увидел на дороге Джона с ведром. Сторож тщательно замывал чьи-то следы.

"Вот так раз! Снова?"

Увидев меня, он смутился.

И я решил подсмотреть: в чём дело?

Лёг пораньше, проснулся чуть забрезжило и вышел из гостиницы.

Около кухни что-то постукивало и позвякивало.

Обогнул угол дома и ахнул: за проволокой около кухни стоял огромный коричневый слон. Он стоял, пригнув голову, и катал хоботом пустые консервные банки.

Напротив слона, по эту сторону ограды, сидел на камне Джон Панталеон и, размахивая руками, что-то говорил слону.

Я подошёл к ним.

Площадка у кухни была вся в СВЕЖИХ слоновьих следах. Значит, недавно слон был по ЭТУ СТОРОНУ ограды!

Увидев меня, Джон вскочил и быстро-быстро заговорил. Он говорил и всё время вскидывал руки вверх, словно призывал небо в свидетели.

- Друг тембо, уходи! Прошу тебя! - повторял он и махал рукой, чтобы слон поторапливался прочь.

ТАК ВОТ В ЧЕМ ДЕЛО...

Мало-помалу я понял всё.

В гостиницу повадился ходить слон. Сперва он просто подходил к ограде и шарил среди кухонных отбросов: доедал очистки бананов, хлеб, капустные листья. Потом однажды, открыв хоботом ворота, проник внутрь. Около кухни, как назло, в ту ночь поставили бочонок с остатками сладкого. И торты, и компот слону очень понравились.

Тембо стал приходить каждую ночь.

Тогда Джон решил поговорить с ним. Он подстерёг слона и целый час втолковывал ему, что дикие звери не должны ходить в гостиницу, где живут люди.

Тембо кивнул головой и на следующий день пришёл снова...

- В гостинице много приезжих. Если они узнают, что по ночам сюда ходит слон, они могут испугаться и уехать! А меня тогда уволят, - сказал сторож и тяжело вздохнул. - Разве мне поверят, что ты добрый?.. Тембо, я не виноват, что ты любишь вкусные вещи... Уже солнце встало, поди прочь! Кыш, кыш!

Мы с Джоном замахали руками. Тембо перестал греметь банками, зевнул и, помахивая из стороны в сторону хоботом, двинулся в лес.

Он уходил, и жёлтые пятна света вспыхивали на его боках.

Джон умоляюще посмотрел на меня.

- Не бойся! - сказал я старику. - Я никому не расскажу про слона... Пусть Тембо приходит сюда. В гостинице встают поздно.

ЕЩЕ О СЛОНАХ

Теперь Джон часто рассказывал мне о слонах. Я приходил, садился на траву, старик ставил рядом свой приёмник и неторопливо, мешая английские слова с непонятными мне гортанными и резкими суахили, начинал рассказывать.

Он совершенно серьёзно утверждал, что всё живое в саванне и в миомбо (редком, или, как говорят охотники, "светлом" лесу) обязано своим существованием тембо.

Тембо протаптывают дороги, и люди начинают пользоваться ими.

В засуху, когда всё живое в мертвой пыльной саванне в ужасе сбивается около последних луж, только слоны сохраняют спокойствие. Они ждут своего часа и, когда этот час настаёт - дно последней лужи превращается в каменную чашу, - отправляются на поиски. Они идут к руслам пересохших рек, и стада антилоп, гиеновые собаки и даже носороги молча следуют за ними.

Первыми спускаются в русло реки старые, опытные слоны. Они вытягивают хоботы и, жадно принюхиваясь, шарят ими по сухому песку. Они втягивают в себя воздух, и все звери, стоя поодаль, терпеливо ждут. Но вот слон вместе с запахом пыли и раскалённой на солнце гальки чувствует ещё что-то прохладное и сладкое. Он дышит всё чаще и, наконец поверив, начинает хоботом вычерпывать песок. Горсть за горстью. Выдувает осыпающуюся в яму пыль, черпает до тех пор, пока песок не становится прохладным, а затем влажным. Добравшись до слоя, где он уже перемешан с водой, слон медленно втягивает в хобот воду и осторожно, порциями отправляет её в рот. Он пьёт, и все звери стоят неподвижно, чтобы не мешать великану.

Гну стоят рядом с гиенами, а собаки и шакалы бок о бок с маленькими импала.

И только тогда, когда каждый слон выроет себе ямку, напьётся и уйдёт, с высокого берега спускаются в пересохшее русло остальные звери. Жадно высасывая из мокрого песка капли воды, пьют носороги, затем собаки и, наконец, антилопы.

А слоны, отойдя в сторону, дремлют в тени потерявших листья деревьев.

Они дремлют, подёргивая толстой кожей и почёсываясь о стволы и друг о друга, потому что в засуху страдают не только от жажды, но и от болезней кожи.

Вот почему, ещё рассказывал Джон, когда слону удаётся найти лужу, он ложится в неё и катается, как собака, а после купания посыпает влажную кожу пылью, чтобы она не высыхала так скоро...

- Джон, значит, слоны копают землю хоботом, а не бивнями?

- Они всё делают хоботом. Хобот очень нужен слону.