"Если в тебя кто-то станет стрелять, у меня одна надежда, что они будут такими же хорошими стрелками, каким оказался ты". По словам Ливелла, Освальд на это возразил:
"Никто в меня не станет стрелять".
Примерно так же думал и сотрудник приемного покоя Парклендского госпиталя Джилл Помрой, за двадцать минут до выстрелов Руби предупредивший медицинскую сестру госпиталя Берту Лозано, что нужно быть готовым к новым чрезвычайным происшествиям в районе полицейского управления города. И действительно, когда Освальда привезли в этот госпиталь, его уже ждала дежурная хирургическая бригада.
Операция, как известно, ничего не дала: пациент скончался, так и не приходя в сознание. Если пуля "благотворителя" Джека Руби и "недоделала" свое дело, ей помог в этом тот, кого Джесс Керри назвал "одним нашим сыщиком".
И хотя все это стало известным позднее, тогда, сразу после полудня 24 ноября 1963 года, и мне и многим другим моим иностранным и американским коллегам уже было ясно: с версией о "коммунистическом заговоре" или просто о "марксисте Освальде" было покончено и покончил с ней не кто иной, как Джек Руби. Такой вывод делался в разговорах. В статьях же многие утверждали другое. Вот типичный пример. В газете "Вашингтон пост" появилась статья Чалмерса Робертса, в которой он, хоть и называл новое убийство в Далласе "пятном для всего американского правосудия", писал:
"Конечно, болезнь Далласа - его ультраправый фанатизм, однако президент, как кажется, был убит ультралевым фанатиком".
А пятно на американском правосудии тем временем становилось все жирнее и жирнее. 27 ноября корреспондент Юнайтед Пресс Интернэшнл, ссылаясь на рассказ тюремщика Джека Руби, некоего Е. Л. Холмана, сообщал:
"Руби позволили позвонить из тюрьмы по телефону бармену клуба "Карусель" Эндрю Амстронгу и своему приятелю Сесилю Хемлину. Амстронг в ответ на вопрос Руби: "как дела в "Карусели"?" ответил,что "бизнес идет туговато" и что никто из посетителей "не говорит ничего ни о нем самом, ни об убитом им Освальде". Сесиль Хемлин на вопрос Руби, как отнеслись друзья к тому, что он сделал, заверил Руби: "Друзья на вас совсем не сердятся".
В заключение корреспондент ЮПИ сообщил, что уже на второй день после ареста Руби, плотно позавтракав, засел за ответы на 100 писем, которые пришли в тюрьму на его имя.
Насколько мне известно, это было, пожалуй, одно из последних сообщений, в котором цитировались слова самого Джека Руби. В дальнейшем, вплоть до самого суда над ним, газеты писали все больше о разных юридических казуистических перипетиях подготовки судебного процесса.
В общем (случайно или нет, судить не берусь), но о деле Руби писалось так и такое, что чем больше вы читали все это, тем неинтересней вам становилось.
И вот 17 февраля 1964 года в Далласе открылся процесс над Руби.
Председательствовал на нем судья Джо Браун, который, как выяснилось, в 1959 году давал Руби рекомендацию, необходимую для принятия его в члены торговой палаты Далласа. Свыше двух недель у суда ушло на формирование состава присяжных. Собственно же судебный процесс продолжался семь дней.
Самому Руби на нем позволили сказать всего четыре слова в ответ на вопрос судьи, признает ли он себя виновным. "Не признаю, ваша честь", ответил подсудимый.
Все остальные миллионы слов говорились прокурором и адвокатами Руби.
Спор шел по сути дела лишь об одном: вменяем ли был подсудимый, когда убивал Освальда, или нет. Найдя, что подсудимый был вменяем, суд приговорил его к смертной казни. Руби и на это ничего не сказал.
Вопрос же о возможных связях Руби с Освальдом, о возможности существования заговора на суде фактически не только не расследовался, но даже не затрагивался вообще!
О Фемида, столь многократно воспетая американская Фемида! На судебном процессе в Далласе местные жрецы твои не только удалили с твоих глаз повязку. Они вырвали у тебя из рук и другой полагающийся тебе по древней легенде символ беспристрастности - весы. И обезоружив тебя таким образом, далласские жрецы твои, как могли, глумились и над тобой и над истиной.
Они просто не желали заниматься ничем, что не относилось к психике Джека Руби. А фактов (и каких!), показывающих, что Руби имел самое прямое отношение к убийству не только Освальда, но и самого Джона Кеннеди, обнаруживалось все больше и больше. Корреспондент нью-йоркской "Дейли ньюс" при Белом доме Сет Кантор вместе с другими журналистами освещал поездку Джона Кеннеди в Техас. Когда он добрался до Парклендского госпиталя, где врачи тщетно пытались спасти застреленного президента, то встретил там... Джека Руби. И не просто встретил: Джек Руби дернул Кантора за пиджак и спросил: "Должен ли я закрыть мои заведения на следующие гри дня, как вы думаете?" Кантор не понял вопроса и потому, ошарашенно посмотрев на Руби, прошел мимо - ведь он торопился узнать, что с президентом. Сет Кантор не мог обознаться: он знал Руби до этой поездки в Даллас!
Кантор, после убийства Освальда, принялся рассказывать о своей встрече с Руби всем, кто хотел его слушать, написал об этом статью. Но жрецам американской Фемиды это было неинтересно. Во время суда над Руби эти показания вообще не фигурировали, как не фигурировали показания и другой свидетельницы - жительницы Далласа Вилмы Трайс, которая также утверждала, что она видела Джека Руби в Парклендском госпитале, после того как туда доставили застреленного президента.
Да что там далласские жрецы! Забегая вперед, скажу, что то же самое равнодушие и Кантор и Вилма Трайс обнаружили и у жрецов правосудия вашингтонских. Следователи комиссии Уоррена внимательно выслушали их обоих и... "Опровержению" (без единого четко доказанного факта!) того, что видел в Парклендском госпитале Сет Кантор, в основном докладе комиссии Уоррена посвящено несколько абзацев. Какое это "опровержение", судите сами: в докладе категорически утверждается лишь одно: "По всей вероятности, Кантор не видел Руби в больнице Паркленд..."
Показания же Вилмы Трайс упоминаются там мимоходом, даже без ссылки на нее, а анонимно - "одна женщина".
И все. Помните, как Джесс Керри сказал о человеке, мявшем живот раненого Освальда, - "один сыщик".
Теперь комиссия Уоррена назвала важного свидетеля "одной женщиной".
О жалкая, беспомощная, проституированная американская Фемида!..
Довольно, может сказать читатель. Разве не очевиден весь этот балаган?!
И все-таки автор просит набраться еще чуть-чуть терпения.
Другой американский журналист - Виктор Ф. Робертсон - г .жазал комиссии: Джек Руби находился в полицейском управлении Далласа после того, как туда привезли арестованного Освальда и... пытался проникнуть в помещение, где допрашивали Освальда, но был остановлен полицейским, стоявшим в дверях. Подтвердил это и полицейский детектив Ричард М. Симе.
Подтвердил и сообщил еще одну деталь: Руби пытался сделать это под предлогом, что он несет туда бутерброды!
Уже после полуночи Джек Руби превратился из "буфетчика" в "журналиста".
Когда окружной прокурор Далласа Генри Уэйд вывел Освальда к журналистам, Руби присутствовал и там. На лацкане его пиджака красовался значок со словом "пресса". Больше того, когда Генри Уэйд, отвечая корреспондентам, назвал "Комитет на освобождение Кубы", организацию, к которой якобы принадлежал Освальд, Джек Руби вмешался и громко поправил прокурора: не "Комитет за освобождение Кубы", а "Комитет за справедливую политику по отношению к Кубе".
Почему вмешался Руби? Да потому, что "Комитет за освобождение Кубы" был организацией кубинских контрреволюционеров, пользовавшейся поддержкой Центрального разведывательного управления США и существовавший на деньги американского правительства. Связать Освальда с этой "конторой", значило тут же похоронить миф о "марксистском убийце-прокастровце". Вот ведь от какой жуткой ошибки спас далласского окружного прокурора "скромный, не вмешивающийся в политику, психически неуравновешенный" кабатчик Джек Руби!