К сожалению, он ошибался. Что не означало, что это не было достаточно неудобно, чтобы оставить у него ощущение, как будто его позвоночник был избит дубинкой.

- Что? - требовательно спросил он. Слово прозвучало резче, чем он намеревался, и он прочистил пересохшее со сна горло и попробовал снова.

- Что? - повторил он более нормальным голосом.

- Сэр, мы что-то видели - в гавани!

- Покажи мне! - рявкнул Жонейр, последние остатки сна внезапно исчезли.

Он последовал за разбудившим его сержантом на ближайшую орудийную платформу. До рассвета оставалось еще по меньшей мере час или около того, и почти эвакуированный город Фирейд оставался темным позади него. Небо было кристально чистым, усеянным россыпями сверкающих звезд, но луны не было. Что, вероятно, имело какое-то отношение к причине, по которой чарисийцы выбрали именно эту ночь, чтобы нанести визит.

Звездный свет был слишком тусклым, чтобы его можно было назвать освещением, но это было, по крайней мере, немного лучше, чем ничего, и он напряг зрение, следуя за указательным пальцем сержанта. Несколько мгновений он вообще ничего не видел. Затем его глаза сузились, когда они уловили слабый, очень слабый отблеск звездного света на холсте.

- Я вижу это, - тихо сказал он. - Но где сторожевой катер, который должен...

Он вздрогнул от внезапной, ослепительной вспышки молнии, когда в гавани без всякого предупреждения выстрелила пушка.

Адмирал Рок-Пойнт поднял голову, услышав внезапный грохот выстрела тридцатифунтового орудия. Звук доносился с востока, где-то за кормой его флагманского корабля, и его нога-колышек застучала по настилу палубы, когда он двинулся к кормовому поручню "Дистройера". Он посмотрел на гавань, пытаясь найти орудие, из которого стреляли, но ночь снова сомкнулась.

- Орудийный огонь, один румб по правому борту!

Крик впередсмотрящего донесся откуда-то сверху, но в данный момент от него было мало толку. Тем не менее, это дало Рок-Пойнту приблизительное представление о том, откуда он взялся, и он нахмурился, вызвав мысленный образ гавани и сопоставив его со своими подробными инструкциями по плаванию.

Наверное, "Индомитэбл" или "Джастис", - решил он. - Во всяком случае, если они там, где должны были быть. А одиночный выстрел наводил на мысль либо о случайности, из-за которой кто-то мог попасть по уши в неприятности, либо о столкновении со сторожевым катером.

Ну, это не значит, что кто-то уже не знает, что мы здесь, - подумал он. - Единственное, что меня действительно удивляет, если это был сторожевой катер, так это то, что мы еще не столкнулись с десятками подобных тварей. Если уж на то пошло, может быть, я просто ничего об этом не знаю, предполагая, что они уладили дело абордажными саблями!

Он не завидовал экипажам катеров, которым было приказано патрулировать гавань. Конечно, у них было больше шансов обнаружить галеон, чем у галеона - обнаружить одинокую, маленькую, низко расположенную лодку. С другой стороны, они мало что могли сделать, кроме как бежать, если все-таки столкнутся с одним из кораблей Рок-Пойнта. Как подчеркнул этот единственный пушечный выстрел, у них, конечно, не было огневой мощи, чтобы сделать что-то еще.

На самом деле, больше всего Рок-Пойнт беспокоился о возможном присутствии галер делфиракского флота, используемых в качестве "сторожевых катеров". Самой большой потенциальной опасностью приближения в темноте была возможность того, что это позволит галерам подойти достаточно близко к галеонам, чтобы попытаться протаранить их или взять на абордаж. Вероятность того, что любая галера справится с этим при точном огне предвидевшего эти шаги галеона, была ничтожной; вероятность того, что галера справится с тем же подвигом в темноте, была значительно выше.

Учитывая качество его собственных экипажей, Рок-Пойнт принял риск с достаточной степенью хладнокровия. Однако это не означало, что ему не терпелось увидеть, что произойдет, если делфиракцы попытаются это сделать, и он задавался вопросом, почему они этого не сделали.

Либо они достаточно умны, чтобы сообразить, что, вероятно, случится с любой галерой, которая перехватит одного из нас, либо у них случайно не оказалось ни одной галеры в порту, когда мы прибыли.

Лично он подозревал первое. Конечно, галера могла бы подойти к одному из его галеонов в таких условиях видимости, если бы ее шкипер был умен и опытен. Но галеры делфиракского флота были материкового образца - меньше, чем чарисийские галеры, с меньшим экипажем. Каждый из тяжелых галеонов Рок-Пойнта нес от восьмидесяти до ста двадцати морских пехотинцев, в зависимости от их размера, и имел более чем достаточно матросов, чтобы поддержать их. Потребовалось бы, по крайней мере, две, более вероятно, три делфиракских галеры, чтобы сокрушить экипаж одного из его кораблей, и остальная часть его эскадры точно не стояла бы сложа руки, пока это происходило. Так что, если только делфиракцам не удалось собрать по крайней мере двадцать или тридцать галер (а потери, понесенные их флотом от мародерствующих каперов, которые предшествовали флоту Рок-Пойнта в этих водах, делали маловероятным, что у них вообще оставалось так много) для попыток использовать их в какое-то ночное время, подобный перехват был бы бесполезным упражнением.

С другой стороны, это могло быть упражнением в тщетности, которое все равно было чертовски болезненным для любого корабля, в который они случайно попали. Так что я не собираюсь жаловаться на то, что они этого не сделали.

Он фыркнул и заковылял обратно через ют к капитану Дарису.

- Что ж, теперь мы постучали в дверь, милорд, - криво усмехнулся флаг-капитан.

- А я надеялся, что они не догадаются о нашем приближении, - сухо ответил адмирал. Затем он покачал головой.

- Я начну примерно через час или около того, - сказал он более серьезно.

- Примерно так, - согласился Дарис.

- В таком случае, надеюсь, что они не станут ждать, пока не заслышат наш "дверной молоток", чтобы начать уводить людей от греха подальше.

Голос адмирала был намного мрачнее, и Дарис молча кивнул. Флаг-капитан, как и его адмирал, был доволен тем, что в их приказах особое внимание уделялось максимально возможному предотвращению жертв среди гражданского населения. Это, собственно, и было причиной, по которой они намеренно предупредили делфиракцев о своем приближении. Всегда существовала вероятность, что командующий обороной порта окажется достаточно глуп, чтобы не учесть возможность того, что любая атакующая чарисийская эскадра может высадить десант. Однако, если предположить, что командир, о котором идет речь, обладал интеллектом, который Бог дал ящеру-резаку, ему должно было прийти в голову, что не имеет большого смысла просто отправлять корабли плавать туда и сюда по гавани.

В конце концов, все сводилось к тому, действительно ли человек, отвечающий за защиту Фирейда, реально оценивал вероятность того, что его батареям удастся отогнать чарисийские галеоны. И хватит ли у него морального мужества рискнуть быть обвиненным в пораженчестве, если он отдаст приказ об эвакуации еще до того, как прозвучит первый выстрел.

Рок-Пойнт надеялся, что у сэра Вика Лэйкира есть и то, и другое. В отличие от других офицеров и матросов своей эскадры, адмирал знал из видений сейджина Мерлина, что командир гарнизона намеренно стремился свести потери к минимуму. Это не заставило адмирала чувствовать себя более доброжелательно по отношению к делфиракцу, но это сказало ему - или, по крайней мере, напомнило ему - кто был истинным врагом империи. И независимо от того, был ли Делфирак добровольным участником резни или просто не смог ее остановить, нельзя было допустить, чтобы это осталось безнаказанным. Император Кэйлеб и в этом был прав. Фирейд должен был стать наглядным уроком для врагов империи, а для подданных империи сама резня должна была быть наказана.

И это, - мрачно подумал он, поворачиваясь обратно на восток, где на небеса наползал намек на серость, - именно то, что мы собираемся сделать.

- О, черт, - прошептал кто-то.

Майору Жонейру потребовалось мгновение, чтобы понять, что это был он сам, и даже тогда узнавание было далеким и неважным, когда он смотрел со стен своей батареи.

Там были десятки чарисийских галеонов. Очевидно, у них были подробные карты гавани и ее оборонительных сооружений, потому что они использовали темноту, чтобы занять идеальную позицию. Двадцать три галеона медленно плыли прямо через гавань к нему, выстроившись в удивительно аккуратную линию, в то время как еще десять или пятнадцать парили дальше, наблюдая за транспортами. Приближающаяся линия была уже чуть более чем в трехстах или четырехстах ярдах, и ее корабли неуклонно приближались. Восходящее солнце поблескивало на их парусах, позолотив коричнево-серое, потрепанное непогодой полотнище золотом, и то, что должно было быть флагом новой Чарисийской империи - серебристо-синяя шахматная доска Дома Тейт, разделенная на четверти черным Чариса и золотым кракеном Дома Армак - развевалось с их бизань-мачт. Сотни орудий высунули короткие рыльца из своих открытых орудийных портов, и абсолютная тишина их приближения вызвала дрожь страха в костях Жонейра.

- Стоять! - крикнул он. - Стоять!

Его барабанщик передал срочную команду, хотя в этом едва ли была необходимость, поскольку за последние полтора часа орудия были полностью укомплектованы расчетами. Однако, как он и ожидал, барабанная дробь была подхвачена батареей справа от него и передана по всей набережной и дальше в город. Его собственные люди склонились над своими орудиями, ожидая, когда неумолимо наступающая линия чарисийцев войдет в поле их огня, а Жонейр поднял подзорную трубу, чтобы посмотреть сквозь нее на врага.