- Да, мэм! - сказал швейцар и повернулся, чтобы убежать обратно в свое заведение, повинуясь ее приказам.
Мерлин Этроуз стоял на крыше элегантного особняка через дорогу от дома мадам Анжилик. Он прождал там почти три часа и пришел к твердому мнению, что слишком много времени проводит, слоняясь по крышам под дождем. Однако, поскольку он, казалось, приобрел эту привычку, он был так же рад, что, по крайней мере, ПИКА не должен чувствовать холод и сырость, если он этого не хочет.
Он также был рад, что никто "и ничто", казалось, до сих пор его не замечало. Он надеялся, что это сработает именно так, но у него были серьезные сомнения по поводу всей этой операции. К сожалению, он также пришел к выводу, что она была необходима.
Его разведывательный скиммер незаметно завис далеко к северу от города Зион, скрываясь под всеми имеющимися у него системами маскировки, в то время как его пассивные сенсоры отслеживали сигнатуры излучения, которые Нимуэ Элбан и Сова обнаружили во время их первого осмотра Храма и его окрестностей. Существование этих сигнатур выбросов все еще вызывало у Мерлина крайнее беспокойство, но он пришел к выводу о верности первоначальной гипотезы Нимуэ - что большинство сигнатур, которые считывал его скиммер, были вызваны все еще функционирующими экологическими системами Храма. Конечно, Храм был "мистически" теплым и манящим, несмотря на все более неприятную погоду снаружи. Учитывая местный зимний климат, это конкретное "чудо" должно было быть одним из самых желанных даров архангелов, - размышлял он.
Однако было еще несколько других, более мощных признаков, которые Мерлин не мог объяснить, и часть его хотела подойти еще ближе, рассмотреть получше. Но благоразумие подсказывало обратное. Чем бы они ни были, они были погребены под самим Храмом, и хотя он искренне надеялся, что это просто еще одна часть систем отопления и охлаждения Храма, просто не было никакого способа определить это. И пока у него не было хотя бы какой-то подсказки о том, что именно представляли собой эти выбросы или пока у него не было абсолютно никакого другого выбора, он не был готов настаивать на дополнительной информации. Всегда нужно было думать об этих орбитальных платформах кинетической бомбардировки. Совать свой нос, даже по электронной доверенности, туда, где любой контролирующий платформы компьютер может решить, что ему там не место, могло иметь печальные последствия.
Это было, мягко говоря, неприятно. Если и была какая-то организация, за которой ему нужно было пристально следить, так это совет викариев. Но если он не был готов разместить снарки или, по крайней мере, их паразитов-жучков в опасной близости от этих неопознанных сигнатур выбросов, не было никакого способа шпионить за заседаниями совета.
Что делало это особенно тревожным, так это то, что даже из его менее рискованного подслушивания живущих в Зионе более младших архиепископов и епископов, было ясно, что совет становится все более беспокойным по поводу Чариса. Казалось, что до сих пор беспокойство еще не достигло критических размеров, но Мерлин приходил к выводу, что в первую очередь он довольно сильно недооценил его основной уровень. Постепенно он осознал, что обсуждение Чариса всплывало в репортажах его снарков слишком часто для его душевного спокойствия. В частных беседах между старшими прелатами Церкви, а также в более официальной обстановке, и во многих дискуссиях, которые он подслушал, мелькали жесткие нотки.
На самом деле, очевидный уровень озабоченности церковной иерархии был совершенно непропорционален размерам и населению королевства. Он начинал подозревать, что Церковь лучше, чем он первоначально полагал, осведомлена о потенциальных возможностях, которые он сам почувствовал в Чарисе, и многочисленные враги Чариса, возглавляемые князем Гектором и князем Нарманом, раздували огонь так энергично, как только осмеливались.
Тот факт, что подозрения Церкви в отношении Чариса, по-видимому, были по меньшей мере в такой же степени эмоциональными, как и обоснованными, сыграл на руку Гектору и Нарману. Им пришлось проявлять некоторую осторожность: их равная удаленность от Храма оставляла их собственную ортодоксальность открытой для определенной степени автоматического подозрения, особенно в глазах управления инквизиции, но ни Корисанда Гектора, ни Эмерэлд Нармана не произвели ничего подобного новаторству Чариса. Их агенты в Храме тщательно подчеркивали этот факт, распространяя преувеличенные рассказы о готовности короля Хааралда "обойти запреты Джво-дженг" в сочетании с замечаниями о готовности Хааралда "опрокинуть существующий общественный порядок", и все это подкреплялось значительными денежными пожертвованиями.
Возможно, потребовались бы несколько более изощренные (или, по крайней мере, сдержанные) методы, чтобы повлиять на самих викариев, но более младшие чины епископата и, возможно, что еще более важно, священники и младшие священники, которые обеспечивали штатные функции совета - и которые, таким образом, были в идеальном положении, чтобы формировать то, как эти истории были представлены своему начальству - довольно хорошо реагировали на простой подкуп. По-видимому, так же поступили и многие из членов совета, и усилия Гектора и Нармана медленно, но неуклонно набирали обороты.
Архиепископ Эрейк знал об этом так же хорошо, как и все остальные. Из его бесед со своими коллегами и инструкций, которые он давал отцу Матейо, было очевидно, как он осознавал, что от него ожидают очень пристального изучения ситуации в Теллесберге во время его ежегодного пастырского визита. Совет викариев, очевидно, хотел услышать его личное заверение либо в том, что слухи, которые он слышал, были сильно раздуты, либо в том, что архиепископ Чариса предпринял необходимые шаги для устранения любых проблем.
Этого, к сожалению, нельзя было допустить, потому что только в этот раз враги Хааралда недооценили именно то, что некто Мерлин Этроуз имел в виду для королевства Чарис. У него не было намерения фактически нарушать Запреты - пока нет, - но это различие вполне может быть потеряно для архиепископа, стремящегося удовлетворить требования своего церковного начальства.
Вот почему леденящей до костей осенней ночью Мерлин оказался на этой жалкой, залитой дождем крыше.
К счастью, Зион был очень большим городом, и заведение мадам Анжилик находилось в дорогом и эксклюзивном его районе, почти в пяти милях от самого Храма. Это давало ему определенную зону комфорта, когда речь шла о неопознанных энергетических сигнатурах, пока он был осторожен, и он обнаружил, что может быть очень, очень осторожным, когда возникала необходимость.
Теперь он слушал через пульт, спрятанный в складках плаща Динниса, и удовлетворенно кивал. Лично он ничего не имел против Динниса - пока, по крайней мере, - и испытывал приятное удовлетворение, подслушивая разговор Анжилик и помощника кучера Динниса. Травмы архиепископа, несомненно, были болезненными, - размышлял он, убирая пульт ручного тягового луча, который он использовал на ногах Динниса, но не похоже, чтобы они были опасны для жизни. Это было хорошо. Мерлин не хотел, чтобы у него вошло в привычку небрежно убивать людей, которых он не должен был убивать, и в целом, он предпочитал Динниса потенциально более доктринерской и... строгой замене.
С другой стороны, было очевидно, что правая нога архиепископа, по крайней мере, была серьезно сломана. Вероятно, и его правое плечо, судя по тому, что могли видеть отсюда системы сбора света Мерлина и что он мог подслушать. Диннис будет долго восстанавливаться. К тому времени, как он это сделает, проход Син-ву наверняка замерзнет на зиму, и Мерлин весьма сомневался, что кто-либо в Храме ожидал, что архиепископ совершит трудное зимнее сухопутное путешествие в Кланир и пересечет Колдрэн, особенно так скоро после такого неприятного несчастного случая и травмы. Что должно отложить пасторский визит Динниса по крайней мере еще на пять или шесть месяцев.
Во всяком случае, надеюсь, достаточно надолго, чтобы я смог наладить работу и стереть свои собственные отпечатки пальцев, - размышлял он. - Во всяком случае, это лучшее, что я могу сделать прямо сейчас. И мне нужно возвращаться "домой".
Он внутренне усмехнулся при этой мысли. В тот момент в Чарисе был самый разгар дня. Он сказал Хааралду и Кэйлебу (достаточно правдиво), что ему нужно некоторое время побыть одному, чтобы разобраться с некоторыми аспектами своих видений. Король согласился позволить ему искать уединения в горах близ Теллесберга, пока он это делал, хотя было очевидно, что Хааралду не слишком нравилась мысль о том, чтобы разрешить Мерлину гулять одному и без защиты. Кэйлеб, с другой стороны, просто выглядел задумчивым - чрезвычайно задумчивым, - когда Мерлин высказал свою просьбу, и Мерлину стало интересно, что именно происходит в голове кронпринца.
Что бы это ни было, чем скорее Мерлин вернется домой, чтобы разобраться с этим - или отвести подозрения принца, в зависимости от обстоятельств, - тем лучше.
Он очень тихо спустился со своего насеста на крыше, накинул на себя пончо, натянул капюшон и быстро зашагал прочь. Сова будет ждать, чтобы забрать его с помощью тягового луча скиммера, но не раньше, чем он преодолеет по крайней мере еще десять миль между собой и Храмом. По крайней мере, - сардонически подумал он, - в такую ночь городские улицы будут в его полном распоряжении.