III Стадион короля Хааралда V, Теллесберг
- Страааайк три!
Огромная толпа на стадионе "Кинг Хааралд V" взревела в знак неодобрения этого вызова, но стоявший за площадкой судья в белом проигнорировал крики, доносившиеся в его сторону. В конце концов, судьи были единственной ветвью иерархии Матери-Церкви, которая привыкла к свисткам и громогласным разногласиям.
Епископ-исполнитель Жирэлд Адимсин иногда сожалел, что они были такими. Его чувство приличия оскорбляло, когда кто-либо из служителей Матери-Церкви подвергался таким оскорблениям, хотя, по крайней мере, архангел Лэнгхорн был осторожен, когда устанавливал в Писании правила игры, чтобы оставить должность судьи за мирянами. В конце концов, было не так, как если бы толпа освистывала посвященного священника. И на этот раз даже самый яростно протестующий болельщик, вероятно, понял, что решение судьи было правильным.
Однако было бы слишком многого ожидать от них, чтобы они признали это. Ежегодная серия чемпионата королевства - в этом году снова между "Теллесберг Кракенз" и их традиционными, ненавистными соперниками, "Хейрата дрэгонз", - состояла из трех игр на каждом поле, и в седьмом иннинге решающей игры "Кракенз" отставали на два очка при занятых базах, что сделало второй аут при объявленном страйке особенно болезненным.
Шум толпы стих до обычного фонового рокота, и лишь изредка кто-то все еще выкрикивал спекулятивные комментарии по поводу качества зрения судьи, и на площадку вышел следующий отбивающий. Со стороны зрителей раздались насмешливые возгласы, когда он вошел на место отбивающего. Жан Смолт был одним из самых доминирующих питчеров в лиге, особенно к окончанию сезона, и обычно пользовался огромной популярностью. Но, как и у большинства питчеров, его отбивание было в лучшем случае посредственным. Не только это, но он также попал в завершающую иннинг двойную подачу на своей последней очереди бить, и болельщики хозяев явно ожидали, что они будут разочарованы этим.
Какие обстоятельства, по мнению Адимсина, сделали аут предыдущего отбивающего еще более мучительным для зрителей.
Епископ усмехнулся при этой мысли, затем откинулся на спинку своего удобного, хорошо затененного места в ложе, отведенной для церковного пользования на каждом крупном бейсбольном стадионе, когда Смолт крепко вонзил бутсы и постучал битой по площадке. Все остальные на стадионе были сосредоточены на драме, разворачивающейся на залитом солнцем поле, но улыбка Адимсина погасла. У него самого на уме были другие, более весомые дела.
На стадионе "Хааралд V" церковная ложа располагалась сразу справа от королевской ложи. Жирэлду стоило только повернуть голову, чтобы увидеть короля Хааралда и наследного принца Кэйлеба, пристально наблюдающих за прекрасно ухоженным полем, и он слегка нахмурился при этом зрелище. Это был озабоченный хмурый взгляд, что не имело никакого отношения к текущей игре.
Жирэлд Адимсин не служил бы столько лет епископом-исполнителем в королевстве Чарис, не приобретя определенной чувствительности, даже в это время, к политическим течениям, текущим внутри Храма. Как правило, никто на самом деле ничего не рассказывал ему о них так многословно, но у него был большой опыт чтения писем архиепископа Эрейка, и последняя серия депеш была еще более откровенной, чем обычно. Адимсину было очевидно, что его светские хозяева были необычайно обеспокоены сообщениями, которые они получали - не все от него - о Чарисе. Это никогда не было хорошо, и странный несчастный случай, который помешал архиепископу совершить запланированный пастырский визит, возложил ответственность на его епископа-исполнителя. Что, по мнению Жирэлда Адимсина, было еще хуже.
Мгновение он обдумывал эту неприятную мысль, затем посмотрел на молодого священника, сидевшего рядом с ним.
Отец Пейтир Уилсин выглядел темно-фиолетовым пятном на фоне епископских белых, коричневых и зеленых землистых тонов других епископов и священников, заполнявших ложу. Конкуренция за места в королевской серии всегда была жестокой, и технически Уилсин был значительно младше некоторых высших священников других церковных орденов, которым не удалось завоевать места в церковной ложе в этом году. Но это не имело значения. Как интендант Матери-Церкви (и инквизиции) в Чарисе, единственным членом чарисийской иерархии, функционально старшим по отношению к молодому, энергичному шулериту, был сам Адимсин.
Что заставляло епископа-исполнителя более чем немного тревожиться. Священники, подобные Уилсину, часто создавали проблемы для своих административных начальников даже при обычных обстоятельствах. Каковых, если только Адимсин сильно не ошибся в своей догадке, в этом случае не было.
- Скажите мне, отец, - сказал он через мгновение, - у вас появились какие-нибудь свежие мысли по поводу вопроса, который мы обсуждали в четверг?
- Прошу прощения, ваше преосвященство? - Уилсин повернул голову к епископу. - Я был сосредоточен на поле и, боюсь, не совсем расслышал ваш вопрос.
- Это совершенно нормально, отец, - улыбнулся Адимсин. - Я просто спросил, есть ли у вас какие-либо дополнительные соображения по тому вопросу, о котором мы говорили на днях...
- О. - Уилсин склонил голову набок, выражение его лица внезапно стало гораздо более задумчивым, затем он слегка пожал плечами.
- Не совсем, ваше преосвященство, - сказал он тогда. - Я очень тщательно обдумал последние депеши и инструкции архиепископа, и в их свете, как вы знаете, я лично беседовал с королем и наследным принцем. Я также исчерпывающе просмотрел свои первоначальные заметки о первоначальном изучении всех новых процессов и устройств. И, как я уже говорил вам, я провел довольно много часов в своей комнате, усердно молясь по этому поводу. В настоящее время ни Бог, ни архангелы... - он прикоснулся пальцами правой руки к сердцу, затем к губам - однако не даровали мне какое-либо дополнительное понимание.
- Первый удар! - крикнул судья, когда питчер "Дрэгонз" пробросил быстрый мяч прямо в центр зоны удара. Поздний, неуклюжий замах Смолта даже не достиг цели, и несколько фанатов застонали слишком громко. Уилсин был одним из них, и затем он покраснел, когда понял, что позволил игре отвлечь его от разговора со своим духовным начальником.
- Сожалею, ваше преосвященство. - Его внезапная улыбка сделала его еще моложе, почти мальчишеским. - Знаю, что я хороший мальчик-северянин из земель Храма, но боюсь, что "Кракенз" отбили мою преданность от "Ящеров-Резаков". Пожалуйста, не говорите отцу! Он бы лишил меня наследства, по крайней мере.
- Не беспокойтесь об этом, отец. - Несмотря на всю мрачность своих собственных мыслей и забот, Адимсин обнаружил, что улыбается в ответ. Несмотря на часто зловещую репутацию ордена Шулера и расстраивающую нечувствительность самого Уилсина к внутриполитической динамике Храма, интендант был очень симпатичным молодым человеком. - Ваш секрет со мной в безопасности. Но вы что-то говорили?
- Думаю, что собирался сказать, - прежде чем судья так грубо прервал нас, - что, несмотря на все мои молитвы и размышления, или, возможно, из-за них, я чувствую себя вполне комфортно с моим первоначальным суждением по этим вопросам.
- Значит, вас по-прежнему не волнуют какие-либо нарушения Запретов?
- Ваше преосвященство, - серьезно сказал Уилсин, - как член ордена и как интендант Матери-Церкви в Чарисе, я всегда обеспокоен возможными нарушениями Запретов. Действительно, орден четко осознает необходимость проявлять особую бдительность здесь, в Чарисе, так далеко от Храма, и уверяю вас, что в этом отношении я самым тщательным образом следовал инструкциям великого инквизитора и архиепископа. Однако ни одно из недавних событий здесь, в королевстве, даже не приблизилось к порогу запрещенного проступка.
- Понимаю, что это, собственно, сфера ответственности шулеритов, отец Пейтир, - сказал Адимсин. - И если вам показалось, что у меня были какие-то сомнения по поводу рвения, с которым вы выполняете эти обязанности, это не входило в мои намерения. - Он задумчиво нахмурился. - Я полагаю, что это просто внезапное появление такого количества инноваций за такой короткий промежуток времени, что вызывает у меня некоторое беспокойство.
И, похоже, теперь, когда слухи о них достигли Храма, для некоторых других людей они кажутся еще хуже, чем простое беспокойство, - подумал он.
- Второй удар!
Стоны толпы стали громче, когда мяч попал в перчатку кэтчера. Не то чтобы на этот раз кто-то особенно винил Смолта. Питчер "Дрэгонз" знал, что даже одиночный промах может сделать с табло, и он подавал Смолту не так, как обычно подавал бы кому-то с такими показателями отбивания Смолта в регулярном сезоне. Этот мерзкий, запоздалый слайдер завязал бы в узлы почти любого отбивающего.
- Я, конечно, могу понять, почему вы, возможно, испытываете некоторое беспокойство, ваше преосвященство, - сказал Уилсин, улыбаясь и криво качая головой, наблюдая, как Смолт выходит из зоны отбивающего, чтобы привести в порядок свои мысли. Затем шулерит снова повернулся лицом к Адимсину.
- На самом деле, - сказал он более серьезно, - я сам был совершенно ошеломлен ими, даже здесь, в Чарисе! Хотя за годы, проведенные здесь, я не видел никаких свидетельств демонического вмешательства, я должен признаться, что энергия, с которой чарисийцы ищут лучшие способы ведения дел, часто бывает довольно пугающей, и этот их королевский колледж только усугубляет ситуацию. У меня были свои собственные моменты сомнений по поводу них, и то, что сразу появилось так много новых идей, было чем-то вроде шока.
- Однако, сказав это, мне кажется очевидным, что все инновации, которые мы рассматривали в течение последних нескольких месяцев, на самом деле являются не более чем применением уже существующих, одобренных методов и практик новыми способами. Каждая из этих техник и практик, в свою очередь, была тщательно протестирована Матерью-Церковью, прежде чем она вообще получила одобрение ордена. И Писание не содержит никаких предписаний против использования одобренных практик для новых целей, если только эти цели не угрожают Божьему плану.