VIII

ТРЕТЬЯ БИОЛАБОРАТОРИЯ,

КОСМИЧЕСКАЯ ПЛАТФОРМА "БАСТИОН",

ТОЧКА ЛАГРАНЖА L5

- Привет, дядя Петр!

Петр Ушаков оторвал взгляд от книги, когда Мейгрид Дворак - теперь уже доктор Мейгрид Дворак - вошла в удобную, хотя и стерильную комнату ожидания. Она сильно изменилась по сравнению с большеглазой девятилетней девочкой, которую он встретил в горах Северной Каролины, - подумал он. - Ей никогда не сравниться с ростом своего отца или брата, но она была на пять дюймов выше своей матери и двигалась с пружинистой, спортивной грацией. Сейчас ей двадцать четыре, - понял он, - хотя она начала лечение антигероном достаточно рано, чтобы выглядеть как девушка, только что окончившая среднюю школу, и, по слухам, она и ее сестра - обе заядлые футболистки - были более чем способны постоять за себя на футбольном поле против вице-президента Олатунджи. Теперь она быстрыми шагами подошла к нему и обвила руками его шею.

- Я так рада тебя видеть! - сказала она, крепко обнимая его.

- Привет, Мэйгрид, - ответил он чуть менее экспансивно и в ответ обнял ее одной рукой.

- Ты не слишком без ума от этого, не так ли? - сочувственно спросила она, отступая назад, все еще держа руки на его плечах.

- Наверное, разумно было бы сформулировать это именно так, - он криво улыбнулся ей. - И все же, если мне придется смириться с тем, что в меня тыкают, по крайней мере, это будет дружеское лицо. Как у тебя дела?

- Я в порядке, дядя Петр. - Она коротко сжала его плечи, затем отступила назад и засунула руки в карманы своего традиционного белого лабораторного халата. - Надеюсь, ты пометил в своем календаре дату свадьбы?

- Я, несомненно, буду там, - сказал он, улыбаясь еще шире. - То есть, я буду там, если только ты не думаешь, что репутация грозного вампира отпугнет твоего молодого человека?

- Рэя не так-то просто напугать! - Мейгрид усмехнулась и покачала головой. - Он и Мэйлэчей оба южане, и если бы не появилась антигравитация, они, вероятно, оба были бы арестованы за дрэг-рейсинг. Конечно, это было бы не так весело, как нелегальный высший пилотаж, не так ли? И включение их двоих в одну и ту же цепочку командования... - Она покачала головой. - Честно говоря, я не знаю, о чем думали космодесантники, когда корпус отправил их обоих в одну роту!

- Возможно, тебе следует обсудить это со своим дядей?

- О, это была бы замечательная идея! - фыркнула она. - Ты же понимаешь, что они оба такие же, как дядя Роб, не так ли? Или, скорее, он такой же, как они. Поверь мне, он не видит ничего плохого в том, чтобы дать паре малолетних преступников-переростков спички, а затем пустить их на завод по производству динамита!

- Спички? - насмешливо повторил Ушаков, и она снова фыркнула, сильнее.

- Как бы вы назвали назначение их младшими офицерами проекта "Хайнлайн" и выдачу им для игр первых двух скафандров, оснащенных новой, улучшенной системой разгона? Поверь мне, это хорошо, что в наши дни мы, благородные целители, можем собрать целиком почти любого, независимо от того, насколько тщательно ему удалось разбиться на кусочки!

- О боже! - покачал головой Ушаков. - Мэйлэчей играет с новыми ускорителями?

- Нет, с новыми ускорителями играют и Мэйлэчей, и Рэймонд. Я ожидаю со дня на день увидеть, как моих любимых брата и жениха привезут сюда на одинаковых каталках.

- Уверен, что ты излишне пессимистична, - успокоил он ее. - Знаешь, костюмы Хайнлайна действительно очень хороши для защиты людей.

- Ничто не может быть достаточно хорошим, чтобы "защитить" моего младшего брата, когда полностью задействован его энтузиазм.

- Возможно, ты права. Но, как ты сама сказала, современная медицина может творить чудеса. - Он склонил голову набок, глядя на нее. - И я уверен, что у современной медицины есть ко мне много вопросов. Со стороны Осии и доктора Кауфман было очень любезно позволить тебе войти первой и успокоить меня, но им, наверное, надоело стоять в коридоре.

- На самом деле, - признала она, - они сидят в кабинете Осии дальше по коридору, пока я не подам им знак свыше. Итак, удалось ли мне успокоить тебя? - она ухмыльнулась. - Честно говоря, именно я предложила доверить вступление мне, но это было не потому, что я беспокоилась о твоем душевном состоянии. Это было потому, что я давно тебя не видела, и, вероятно, было бы непрофессионально подбежать и обнять тебя в более ... структурированной обстановке.

- Возможно, - ответил он. Судя по языку ее тела и пульсу, который легко улавливал его слух, когда он сосредотачивался на нем, она была правдива с ним, а не просто дипломатична. По крайней мере, в основном.

- Хотя, наверное, нам пора начинать, - сказала она, - так что, если ты готов встретиться лицом к лицу с инквизицией, думаю, нам следует идти. - Она взяла его под руку, когда он встал, и на мгновение прислонила голову к его плечу. - Знаю, ты не хочешь этого делать, - сказала она более спокойно, - и виню тебя не больше, чем папа. И действительно хочу, чтобы ты был уверен, что находишься среди друзей, пока это происходит.

- Поверь мне, любимая, - сказал он, - я это знаю. Я знал это еще до того, как ты вошла, чтобы обнять меня. Итак, давайте покончим с этим.

- Что ж, - сказал Осия Макмердо, - это слегка раздражает.

Он и доктор Нэнси Кауфман стояли в одном конце большой смотровой комнаты, где стояло удобное кресло, в котором сидел Петр Ушаков.

- Ничего? - спросила Кауфман, прищурив зеленые глаза.

- Ни черта! - Макмердо с отвращением хлопнул по микроскопу, который очень мало походил на традиционный человеческий микроскоп. Трехмерный дисплей над корпусом микроскопа показывал сильно увеличенный вид полого стержня. На самом деле "стержень" представлял собой чрезвычайно тонкую иглу, хотя случайного наблюдателя можно было бы извинить за то, что он не понял этого, взглянув на дисплей.

- В этом нет никакого смысла, - запротестовала Кауфман.

- Думаешь, что рассказываешь мне что-то, чего я еще не знаю? - ответил слегка язвительно Макмердо.

- Есть какие-то проблемы? - мягко спросил Ушаков, оглядываясь через плечо на Мейгрид Дворак, которая стояла за его креслом, положив одну руку ему на плечо, и с насмешливым выражением смотрела на старших врачей.

- Ну, да. - Он заметил, что ее голос звучал немного удивленно. - Ты знаешь о том образце ткани, который они брали? - Он кивнул. - Ну, по-видимому, его там нет.

- В самом деле? - он нахмурился. - Это кажется... странным.

- Наверное, можно сказать и так, - согласилась она. - С другой стороны, они пытаются провести медицинский осмотр вампира, дядя Петр. Не слишком удивительно, если мы наткнемся на несколько ухабов на дороге.

- Знаешь, ты очень похожа на своего отца, - заметил он. Затем он на мгновение задумался. - И на свою мать тоже. Боже, я и не подозревал, какой пугающей может быть эта мысль!

- Ты так говоришь только потому, что завидуешь моей внешности, остроумию и обаянию.

- Очень похоже на твоих родителей, - пробормотал он, его собственные глаза обратились к Макмердо и Кауфман. - Однако я не понимаю, почему они не получили свой образец.

- Очевидно, что и они тоже. - Мейгрид покачала головой, затем повысила голос: - Врачи?

- Умф! - Макмердо оторвался от своего разговора с Кауфман. - Прости, Мэйгрид, и ты тоже, Петр. Просто мы немного сбиты с толку.

- Почему?

- Потому что в этой игле должен быть образец твоей ткани, а его нет.

- Понимаю. Как это должно работать?

- Ну, игла для биопсии, которую мы ввели, на самом деле состоит из двух основных частей. - Говоря это, он взял рассматриваемое устройство с подноса, стоявшего у его локтя. Длинная тонкая игла торчала из эргономичной рукоятки с кнопкой на конце. - Это немного причудливее, чем все, что было у нас до вторжения, но работает в основном так же. Этот наружный стержень является направляющей иглой. Он полый, и обычно мы вставляем его через небольшой разрез. Однако разрезы не очень хорошо действуют на вампиров, поэтому нам пришлось отказаться от этого, точно так же, как нам пришлось отказаться от анестезии. К счастью, ты не чувствуешь боли, так что...

- Это не совсем верно, - вежливо перебил Ушаков, и Макмердо сделал паузу.

- Это не так? - спросил доктор, приподняв одну бровь.

- Наша нервная система, похоже, работает точно так же, как и раньше, с точки зрения нашей способности видеть, чувствовать или обонять, - сказал Ушаков. - Если, конечно, мы сами не решим этого не делать.

- 'Решите' этого не делать? - повторил Макмердо.

- Да. Это сознательное решение с нашей стороны.

- Так вот почему тебе не больно, когда в тебя стреляют? - спросила Кауфман, сосредоточенно нахмурившись.

- Полагаю, да, хотя, по-видимому, здесь задействована определенная степень автоматической реакции. Несколько раз кто-то стрелял в меня, когда я этого не ожидал, это ... уязвляет, как я полагаю, это лучший способ выразиться. Это очень краткое ощущение, которое приводит меня к выводу, что какой-то подсознательный инстинкт отключает болевые датчики. Вы понимаете, я не... - он сухо улыбнулся, - не пытался подавить этот инстинкт, если он существует, чтобы испытать полное удовольствие от того, что в меня стреляют, поэтому не уверен, что правильно описал то, что происходит.

- Это интересно, - задумчиво произнес Макмердо. - Я никогда не думал, что ты все еще можешь все воспринимать нормально. Или, по желанию, выбрать не чувствовать.

- На самом деле, мы также можем увеличить объем сенсорных данных, - сказал ему Ушаков. Вторая бровь доктора присоединилась к приподнятой, и Ушаков пожал плечами. - Предполагается, что целью этого экзамена является изучение моих способностей и природы. Есть много вопросов, которые нам не задавали, и ряд самонаблюдений, которыми мы ранее с вами не делились. На самом деле, я совершенно отчетливо слышу биение твоего пульса, Осия.