III

ФОРТ САНДЕРС,

СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА,

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

- Что я должен там искать? - спросил Элиас Фавр, осматривая местность, проносящуюся за окном низко летящего вертолета. Высокий темноволосый представитель из пригорода того, что осталось от Женевы, уже проявил себя любознательным и чрезвычайно заинтересованным в учениях, проходящих в полях и лесах под скоростным вертолетом UH-60. Бывший член швейцарского ополчения, он также хорошо разбирался в военной технике и тактике.

- Вон там вы можете увидеть одну из наших новых танковых рот, готовящуюся к атаке на позиции противника в том песчаном районе дальше слева, - ответил полковник Рассел Клейтон, указывая в левое окно "Блэк Хоук". Хотя Клейтон предпочел бы находиться на земле, командуя войсками, президент - без шуток, президент Планетного союза - позвонил ему и попросил позаботиться о двух представителях, и вот он здесь, устраивает им шоу собак и пони.

- Вы имеете в виду те танки вон там? - Лука Гербер мог бы быть специально разработан для контраста с Фавром. В то время как Фавр выглядел как военный - высокий и аристократичный, Гербер, профессор Бернского университета, был его прямой противоположностью: невысокий и чрезвычайно коренастый, с волосами столь же светлыми, насколько темными они были у Фавра,. Он представлял регион, который был центром экономики, образования и здравоохранения центральной Швейцарии, и его поддержка имела решающее значение для продвижения страны в правильном направлении.

- Да, сэр, - ответил Клейтон. - Эти цели - то, что раньше было нашими первоклассными танками - вроде тех, которые батальон полковника Аластера Сандерса использовал для разгрома шонгейри в Афганистане во время вторжения "щенков".

- Вот чего я не понимаю, - сказал Гербер. - Если мы уничтожили броню "шонгейри" нашими старыми танками, почему мы хотим сейчас использовать более дешевые модели "шонгейри"?

Клейтон одарил его охотничьей улыбкой.

- Эти танки - собственно говоря, мы назвали их "Сандерс" в честь полковника - могут выглядеть так, как те, с которыми он столкнулся в Афганистане, но они определенно не те. Как оказалось, у шонгейри был доступ к гораздо лучшим технологиям, чем те, что они привезли сюда; они просто не использовали ничего из этого. А мы используем!

Брови Гербера нахмурились. - Но в этом нет никакого смысла. Если у них была лучшая технология, почему они ее не использовали?

- Похоже, что во всех их предыдущих завоеваниях им никогда не требовалось ничего более сложного и способного, чем то, что они принесли с собой, и они не ожидали, что мы продвинемся так далеко, как удалось нам. Последний раз они были здесь в 1415 году, и тогда длинный лук был королем сражений. Снаряжение, которое они привезли, было бы очень эффективным против войск, вооруженных длинными луками...

- Но мы продвинулись до танков, - закончил Фавр.

- Вот именно, - кивнул Клейтон. - Они были не готовы к тому, как далеко мы продвинулись. И согласно истории, которую мы у них узнали, они, вероятно, были не более развиты, чем мы, к концу Второй мировой войны, скажем, когда они вели свою последнюю войну против настоящего равного им противника. Таким образом, несмотря на то, что на их антигравитационных танках были установлены лазеры, они не были оптимизированы для использования против врагов, чьи технологии соответствовали их собственным - это было оружие самого низкого класса. Они бы полностью разгромили силы, выставленные во время Столетней войны, или наполеоновских войн, или даже Первой или Второй мировой войны пятьсот лет спустя. Но их энергетическое оружие, установленное на транспортере, не смогло пробить лобовую броню танка "Абрамс" с одного попадания.

- Однако что еще интереснее, - добавил он, переходя к теме, - так это тот факт, что как только они узнали, как далеко мы продвинулись, то, похоже, не смогли адаптироваться к нашим новым возможностям. Временной интервал был недостаточно широк, чтобы они могли внести какие-либо серьезные изменения в свое оборудование - их промышленные модули все еще работали, когда вампиры уничтожили их самих, так как физически было невозможно запустить новые проекты в производство, даже если бы они попытались - но они должны были быть в состоянии понять, как использовать то, что у них было, гораздо эффективнее, как только узнали, с чем на самом деле столкнулись. Только они этого не сделали. Как будто они настолько привыкли издеваться над технологически неполноценными расами, что, когда мы подошли и дали им пощечину, они не знали, что делать. Их единственным ответом было нанесение ударов с орбиты. Мы не ожидаем, что в следующий раз они будут такими неподготовленными; мы должны быть готовы.

- Неужели мы? - спросил представитель Фавр. - Готовы ли мы к ним?

- Давайте выясним. - Клейтон включил радио. - Управление - всем силам, продвигайтесь вперед и уничтожайте вражескую бронетехнику.

Вертолет перешел в режим зависания, и Клейтон указал в окно, как танки рванулись вперед на своих антигравитационных полях. Вертолет приблизился к танкам, и Клейтон мог видеть, как двигаются их прямоугольные стволы, выискивая цели. Парящие танки находились примерно в семи милях от целей, между ними был небольшой подъем. Когда танки преодолели холм, они открыли огонь.

- Пустяк! - сказал Гербер. В отличие от старых 120-миллиметровых гладкоствольных пушек на M1A2 Абрамс, при стрельбе новых танков не было огромного огненного шара. На самом деле, это было на редкость невпечатляюще для тех, кто привык к артиллерии до вторжения. Однако прямо перед танком было отчетливо видно облако чего-то, а затем четыре куска чего-то еще вылетели из облака по дуге и приземлились лишь на небольшой доле пути до цели.

- Просто смотрите! - сказал Клейтон, но прежде чем он успел закончить, взорвались два танка на полигоне.

- Что ... что, черт возьми, это было? - спросил Гербер. - Лазеры?

Клейтон покачал головой. - Мы могли бы использовать лазеры - они есть в технологической базе принтеров, - но вместо этого мы выбрали рельсотрон. Он меньше подвержен влиянию погоды и может работать с более широким спектром типов боеприпасов. Это также позволяет нам использовать танки для ряда различных миссий. Облако, которое вы видели, было не от ракетного топлива; это была просто пыль, поднятая атмосферной ударной волной. И черные детали, которые вы видите, - это не настоящие снаряды - это башмаки, которые ходят вокруг снарядов, как сабо; они выбрасываются после того, как снаряды выходят из ствола.

- На самом деле рельсотрон каждого Сандерса - это увеличенная версия личного оружия, которое вы увидите чуть позже, - объяснил Клейтон. - Он дает начальную скорость порядка трех тысяч четырехсот метров в секунду, что в два раза превышает среднюю начальную скорость основного орудия "Абрамса". При такой скорости его баллистические характеристики близко приближаются к баллистическим характеристикам энергетического оружия на дальностях, на которых оно, вероятно, будет использовано. С таким же успехом это мог бы быть лазер... за исключением того, что рельсотрон бьет с гораздо большей силой.

- Но снаряды не могут быть очень большими, если они упакованы в сабо, которое мы можем видеть отсюда, не так ли? - спросил Гербер. - Как что-то такое маленькое может нести достаточно взрывчатки, чтобы выполнить эту работу?

- В противотанковых снарядах не используется взрывчатка, - ответил Клейтон. - На самом деле это оружие с кинетической энергией, которое, подобно пуле, использует для поражения цели только свою кинетическую энергию. Как только снаряд пробивает броню, тепло и осколки, которые он генерирует при прохождении, уничтожают цель. Идея пенетратора не нова - в наших танках Абрамс использовалось нечто подобное, - но теперь, с рельсотроном, мы можем генерировать гораздо больше мощи.

- Я этого не понимаю, - сказал Гербер. - Почему снаряд просто не отскакивает? Разве не для этого предназначена танковая броня? Заставлять снаряды отскакивать от него?

- Ну, да, для этого и предназначена броня танка, - сказал Клейтон, напомнив себе, что Гербер был академиком, а не опытным военным офицером. - Но в этом типе снарядов столько энергии, что они пробивают броню, а не отскакивают от нее. - Клейтон повернулся к представителю, чтобы установить зрительный контакт. - По сути, энергия зависит от массы и скорости снаряда, верно?

Гербер кивнул.

- Чтобы максимально увеличить количество энергии, которую мы прикладываем к цели, мы максимально увеличиваем массу, используя материалы настолько плотные, насколько можем найти. Для "Абрамса" это был обедненный уран; то, что мы можем производить сейчас, намного плотнее даже этого, так что мы действительно можем увеличить массу. Затем мы минимизируем диаметр конечного снаряда, чтобы вся энергия была сосредоточена на как можно меньшей площади. В "Абрамсе" мы помещали снаряд в полнокалиберный сабо, по сути, в башмак для опускания в ствол, потому что основание сабо было достаточно широким, чтобы обеспечить максимальную скорость порохового заряда. Затем сабо отбрасывалось, когда снаряд покидал ствол, и сердечник продолжал движение к цели, испытывая гораздо меньшее сопротивление воздуха и неся гораздо большую кинетическую энергию, чем в случае снаряда полного калибра.

- Рельсотрон по-прежнему использует башмак для взаимодействия с магнитным полем и стабилизации пенетратора на пути дальше по стволу, но он не обязательно должен быть таким большим, как у сабо Абрамса. По сути, мы делаем действительно тяжелую стрелу, затем выпускаем ее с чрезвычайно высокой скоростью, и она попадает в такую маленькую область, что проходит насквозь, а не отскакивает. Проходя насквозь, она тянет за собой куски брони, к которой прикасается, а затем выбрасывает все это во внутренности танка почти с той же скоростью. Из-за попадания осколков и избыточного давления внутренняя часть танка становится непригодной для жизни.