- Тяжелые повреждения впереди по левому борту! - сработал контроль повреждений. - Пробоина в корпусе, отсеки с тридцать седьмого по сорок шестой. Третий погреб открыт в космос.
- Все в порядке. Мы вовремя выпустили птичек, - сказала Демесне, потирая подлокотники своего рабочего кресла. Ее трубы были пусты, и все, что она делала сейчас, это выживала достаточно долго, чтобы противостоять РЭБ флотилии Гаджелиса через каналы наведения птичек. - Просто позволь им побыть немыми еще немного...
- А вот и еще один... - сказал тактик, и затем "Беллингем" вздрогнул, как пострадавший от шторма ветряк.
Боевой информационный центр изгибался и прогибался, застонав, когда какой-то разъяренный гигант крутил его в своих руках, и Демесне почувствовала, как ее рабочее кресло сорвалось с креплений, когда погас свет. Следующее, что она осознала, она была на боку, все еще привязанная к креслу, и одна из ее рук чувствовала себя... довольно плохо.
- Контроль ущерба? - прохрипела она, нажимая на кнопку быстрого высвобождения здоровой рукой. Именно тогда она заметила, что отсек тоже находится в условиях микрогравитации.
- СТАРПОМ?
Больше никто в БИЦ, казалось, не двигался. Энсин Скаргалл все еще сидела в своем кресле, выпрямившись, но она заканчивалась чуть выше пояса. То, что от нее осталось, удерживалось на месте поясным ремнем. Остальные, похоже, были уничтожены взрывом и обломками. Какой чертовский позор.
- Там небольшой шрам, энсин, - сказала Демесне. Она сама была более чем слегка ошеломлена и поймала себя на том, что хихикает в ответ.
- Капитан? - ответил испуганным голосом ее первый помощник. - Я думал, вы погибли, мэм!
- Плохие гроши, старпом. Плохие пенни, - сказала она. - Насколько все плохо?
- Тяжелые повреждения термоядерных реакторов Три и Пять. БИЦ получил удар - я думаю, это довольно очевидно. Альтернативный БИЦ запущен и функционирует. Аварийные команды уже на пути к вашему местоположению.
- Мы все еще сражаемся? - спросила она, хватая кусок металлолома, который когда-то был станцией управления оружием стоимостью в миллион кредитов. Ну что ж. Были и другие. С надеждой.
- Все еще в игре, - сказал старпом. - Локальные нарушения гравитации.
- Правильно. - Демесне протолкнулась через разрушенный отсек к бронированному люку. Он был деформирован, и показания на панели доступа не менялись. Она на мгновение задумалась над проблемой, затем подтянулась вдоль переборки к большой дыре в броне, которая должна была защитить БИЦ. Она почти добралась до дыры с рваными краями, когда почувствовала трепетание, и подобрала под себя ноги как раз в тот момент, когда вернулась гравитация. Это было примерно в два раза меньше нормы, но лучше, чем свободное плавание.
Нахмурившись, она посмотрела на пробитую переборку. Дыра, хотя и была бесспорно большой, была не совсем тем, что кто-то мог бы назвать аккуратным. Проход снаружи БИЦ был довольно основательно исковеркан, и в палубе образовалась щель шириной более метра. Казалось, что это не так уж далеко, но именно этот промежуток освещал затемненный проход, как старомодная электрическая лампочка, веселым красным светом почти расплавленного металла. Кроме того, она была не в той форме, чтобы перепрыгивать через какие-либо щели при самых благоприятных условиях, а зазубренные, похожие на ножи выступы, торчащие из отверстия в переборке, едва ли можно было назвать "лучшим" из чего бы то ни было. Ей не нравилось думать о том, что они сделают с ее небронированным скафандром, если она попытается с разбегу перепрыгнуть через брешь и не попадет в точку. Она не могла позволить себе никаких неприятных маленьких проколов, так же как не могла позволить себе не дотянуться до этой удобной сковородки. Атмосфера в отсеке исчезла - неудивительно, поскольку она могла видеть звезды через полутораметровое отверстие в палубной перегородке, если бы наклонилась и посмотрела вверх. В ее корабле была наполовину пробита чертова дыра! И это было не единственное, как она подозревала. Это бы вывело ее из себя, если бы она была человеком такого типа.
Но сейчас было не время думать об этом. Проблема заключалась в том, как выбраться из БИЦ на запасной мостик. И, ладно, признай это - она не очень хорошо себя чувствовала. Вероятно, боль от сломанной руки. Или, может быть, ее швырнуло через весь отсек.
Она все еще размышляла о своем состоянии - и о состоянии ее корабля, которое было таким же плохим или даже хуже, - когда бронированный морской пехотинец внезапно высунул голову из-за края дыры с другой стороны.
- Срань господня! - сказал морской пехотинец по местному каналу. - Капитан Демесне? Вы живы?
- Я что, зря стою здесь? - рявкнула она хриплым голосом. - Это красный костюм? У кого-нибудь еще есть костюм Санты?
- Нет, мэм, - сказал морской пехотинец. - Я имею в виду, да, мэм. Я имею в виду...
- О, перестань заикаться и ложись, - сказала Демесне, указывая на светящиеся края щели.
- Мэм? - спросил морской пехотинец, явно сбитый с толку.
- Ложись поперек пролома, - сказала Демесне медленно и осторожно, как будто разговаривала с ребенком.
- Да, мэм, - сказал морской пехотинец. Он отложил свою плазменную пушку и послушно лег поперек щели.
Капитан Демесне мгновение рассматривала его, затем осторожно переползла через его бронированную спину, выскользнув из БИЦ и направляясь к своему месту службы.
Коммандер Богдан отвела свой истребитель в сторону, когда ракета с одного из крейсеров на севере планеты полетела в сторону ее эскадрильи. Но крейсеры не вели свой обычный бой после того, как получили удар от огня флотилии 140.
Это было хорошо, но ее бизнес не был связан с крейсерами "откормленного тельца". Ее задачей было перехватить истребители "откормленного тельца" до того, как они подойдут достаточно близко, чтобы запустить свои противокорабельные ракеты "Левиафан".
Истребитель флота был, по сути, самым маленьким корпусом, который можно было обернуть вокруг фазированного гравитационного двигателя Протесса-Шихэн и антигравитационного поля Фредрикссона-Су, которое ослабляло убивающие человека эффекты фазового двигателя. Размер нынешнего истребителя Игл III военного флота также оказался самым большим объемом, который мог быть заключен в поле, способное к ускорению в целых восемьсот g.
Все это двигательное оборудование вкупе с требованиями к жизнеобеспечению, необходимыми бортовыми компьютерами и другой электроникой, а также легким лазерным вооружением, стреляющим вперед, оставляло ровно нулевой внутренний объем, и Игл III был способен лишь на крайне ограниченные маневры в атмосфере. Фазовый привод не работал бы в атмосфере, и хотя антигравитация могла обеспечить подъемную силу (в некотором роде), на самом деле она также не была настроена для этого. Двигатели аварийного реагирования истребителя также не могли обеспечивать грубую мощность чего-то вроде штурмового шаттла. С другой стороны, штурмовые шаттлы с реактивным приводом имели внутренний объем для большого количества полезной нагрузки, в то время как требования к объему приводных систем истребителя означали, что вся его полезная нагрузка должна была перевозиться снаружи.
В зависимости от точно выбранного внешнего боекомплекта Игл III мог перевозить до пяти больших и умных "левиафанов". У них была меньшая дальность, чем у других ракет "корабль-корабль". При ускорении 4200 g они разгонялись на сорок процентов быстрее, чем противокорабельные ракеты авианосцев и крейсеров, но их максимальная мощность поддерживалась всего три минуты. И, в отличие от корабельных ракет, их уменьшенный размер оставлял им привод, который нельзя было включать и выключать по желанию. Это означало, что они имели запас хода от точки выпуска примерно в 667 000 километров и конечную скорость относительно той же точки в 7 560 км/с. Они также были гораздо меньшими целями... с очень способным РЭБ и наведением. Короче говоря, они могли действовать на короткой дистанции и были менее гибкими, но зато были трудными ублюдками для их остановки точечной защитой, поэтому держать их подальше от авианосцев было первоочередной задачей. И на этот раз все шло как надо.
Истребители из подразделений "откормленного тельца" врезались на высоком ускорении, намереваясь сократить дистанцию до крейсерской флотилии 140 перед запуском ракет, но истребители Богдан были вооружены специально для борьбы с истребителями и не обременяли себя громоздкими убийцами кораблей. Они могли бы нести до четырнадцати противоистребительных ракет "Астарот" вместо этих пяти "Левиафанов". Или, как в случае с истребителями Богдан, восемь "Астаротов" и две ракеты-приманки "Фоксхок". Это дало бы им решающее преимущество в "меховом шаре", и они нанесли удар в идеальное время, чтобы перехватить миссию. Истребителям "откормленного тельца" предстояло преодолеть еще четырнадцать тысяч километров, прежде чем они смогут атаковать крейсеры. И к тому времени эскадрилья Богдан набросилась бы на них, как тигр на... откормленного тельца.
- Приближаемся к началу запуска, - сказала Богдан, подготавливая свои "Астароты".
- Командир, - внезапно сказал Пейрави из 4-го отдела. - Командир! Визуальная идентификация! Это не истребители!
Богдан побледнела и переключила свои визуальные системы на автоматическое отслеживание, пытаясь определить цели. Наконец, когда что-то закрыло звезду, она крепко зажмурилась и выругалась.
- Сукин сын. - Она переключилась на частоту флота. - Сукин сын, сукин сын, сукин сын - Микки, Микки, Микки! - кричала она, требуя переопределения приоритета в БИЦ авианосной эскадры. - Это дроны "Фоксхок-два"! Повторяю, это "Фоксхок-двойки"!