- В этом больше смысла, чем в книгах, - кивнула Гвинна. - Но если другой маг знает это место, и вы находитесь в взаимопонимании, можете ли вы прочитать это на расстоянии, потому что он это видит?

- Если это не слишком далеко. У любого таланта к чтению на расстоянии есть абсолютный предел, хотя он намного превышает пределы ясновидения. Самое длинное расстояние, которое я когда-либо лично видел, было отсюда до острова Марфанг. Старый мастер Шолт мог читать на расстоянии до залива Борталик, но это было на пределе его возможностей, и все, что он получал, были тусклые изображения. И он мог читать только те части местности, которые он действительно посетил.

- Значит, это не похоже на Венсита и его грамерхейн, - медленно произнесла Гвинна.

- Нет, я, конечно, не умею предсказывать, но, насколько я понимаю, волшебники посылают свои мысли за конкретными людьми или наборами обстоятельств. Чтение на расстоянии более... ну, более пассивно. Как будто лежишь в засаде, ожидая, что кто-то забредет в то место, которое ты можешь "увидеть". Понимаешь?

- Я думаю, что да, - кивнула Гвинна. - Можем мы попробовать сейчас?

- Конечно. Но помни, что с первой попытки ты, вероятно, не сможешь забраться слишком далеко. Не напрягайся и не расстраивайся, если у тебя не получится.

- Я запомню.

- Хорошо, - сказал он, вставая и обходя ее маленький стол, чтобы встать позади нее и положить руки ей на плечи. - Тогда мы начнем с чего-нибудь простого и воспользуемся обычным ясновидением, чтобы заглянуть в библиотеку, хорошо?

- Конечно.

- Хорошо, - снова сказал Трейн, его голос успокаивающе понизился. - Следи за свечой, как и раньше. Позволь своему разуму отдохнуть на кончике пламени. Это верно... это-о веееернооооо...

Голубые глаза Гвинны потемнели, когда она впала в транс с его руками на своих плечах, чтобы укрепить их взаимопонимание. Его часы лежали на столе, их мягкое тиканье было подобно грому в тишине их смешанного дыхания, когда она сосредоточилась. К настоящему времени он с точностью до секунды знал, сколько времени это займет у нее.

- Итак, Гвинна, - сказал он через мгновение. - Давай читать на расстоянии. Не дави слишком сильно. Просто откройся, как я тебя учил. Нежно... нежно! Не так жестко, любимая. Просто наблюдай за свечой и слушай часы. Это хорошо. Представь, что стена - это госпожа Джосилэн, и теперь... мы... читаем... ее....

Его голос затих. На самом деле в этом не было необходимости, потому что ее разум слился с его разумом задолго до того, как он перестал говорить. Они были в глубоком взаимопонимании, но ее внутренний стержень все еще был забаррикадирован. И все же он едва ли заметил сгусток света, который запрещал ему входить, потому что он привык к этому. Он просто поражался силе и ясности молодого ума, находившегося у него на попечении. Ее ментальное прикосновение было прохладным, кошачьим, чистым, как хрустальный ручей, и наполненным жизнью. У каждого разума было свое собственное уникальное присутствие, и у нее был вкус корицы и осенних листьев, подумал он. Оно обдувало его, как свежий морской бриз, и сила, заключенная в нем, почти ошеломила его.

<Сейчас, любимая,> сказал его мысленный голос, и он посмотрел через ее чувства на каменную стену, внимательно изучая ее в такт с ней. <Мы собираемся просмотреть сквозь это, точно так же, как читаем госпожу Джосилэн, но проще. У стен ведь нет щитов, не так ли? Просто позволь своему разуму пройти через это....>

Мастер-эмпат разделил ее восторг, когда она скользнула мимо стены, как будто ее твердый камень был дымом, а она - ветерком. Пустая библиотека внезапно оказалась вокруг них, и он разделил ее удовольствие, когда ее мысленный взор блуждал по безмолвным полкам. Она задрожала от радостного открытия, и он радовался вместе с ней.

Он двигался вместе с ней, предлагая лишь минимальное руководство, пока она пробовала свою новую способность. Она потянулась дальше, кружа над территорией, как ястреб, летящий по ветру. Мерцающие защитные экраны скрывали спальни, но Гвинну это не волновало. Все, чего она жаждала, - это свободы бродить, распространяться - испытывать свои пределы. Ее разум блуждал вдоль каменных стен, прикасаясь и пробуя на вкус траву, деревья, даже мох на камне и насекомых во мху.

Она содрогнулась в экстазе, когда мир затопил ее разум, и Трейн последовал за ней, пораженный ее силой. Потом он отругал себя. Если что-то еще и могло его удивить, так это не ее сила.

Он глубоко вздохнул и приготовился вызвать ее блуждающий разум для следующего шага. Но прежде чем он смог это сделать, он почувствовал внезапный прилив концентрации внутри ее внутренних щитов. Он ахнул от этого ощущения, и внезапная тревога пронзила его.

Что она делала? Она не была готова к такому результату!

Он боролся за ее внимание, но было слишком поздно. Ее поразительная широта таланта снова поставила его в тупик, и даже когда он приготовился рассеять ее растущую силу, он остановился. Собралось слишком много силы. Если он прервет его, это может срикошетить внутри нее. Это могло бы убить ее, если бы она вложила все это в свои щиты, и, не разрушив эти щиты, он не смог бы отвести это от нее. Все, что он мог сделать, это переждать это... и молиться.

Его мелькающие мысли заняли всего лишь крошечные доли секунды. Его решение было принято до того, как она высвободила собранную ею силу.

Она толкнула. Это было единственное подходящее для этого слово. Как будто ее разум превратился в пружину, скрученную настолько туго, насколько это было возможно, только для того, чтобы раскрутиться. Она хлестнула, увлекая его за собой, и у него возникло ощущение стремительного ветра и тьмы, когда их объединенные умы пронеслись по лицу ночи.

Они вырвались из защищенной Академии, барьеры "защиты от магов" были не более эффективны, чем солома против урагана. Еще до того, как барьеры были замечены, они прыгнули в ночь и понеслись на юг со скоростью, которая издевалась над ветром.

Трейн пошатнулся. Как она могла это делать? Что она делала? Размытая, окутанная тьмой земля развернулась внизу, и горы устремили на него жестокие пики. Он вздрогнул, когда их образ угрожал пронзить его разум, и они с Гвинной закричали низко над вершинами, устремляясь все дальше на юг, в то время как острые снежные дьяволы танцевали на вершинах, чтобы окутать их.

Нависали могучие стены, закрывая проход с крутыми склонами. Блеск защитных щитов хлестнул Трейна, как удар плети, но Гвинна пронеслась сквозь них, как метеор. Он содрогнулся от боли, но затем они миновали крепость, делая круг назад, и он ахнул, когда огромные черные крылья и белые, как кость, клыки мелькнули над ними. Дракон громоздился на фоне луны, из его пасти, как пар, валило дыхание, и Гвинна запаниковала. Радость исчезла, ликование было подавлено грубым ядом страха - страха за кого-то другого, Трейн знал это даже тогда - и резким взрывом ужаса.

Ее паника пробрала Трейна до костей, потому что ее прекрасный контроль исчез, когда он прорвался сквозь нее. Точность исчезла, равновесие исчезло, и на их месте был только долгий, ужасающий спуск к горным вершинам под ними. Гвинна парила, как орел; теперь ужас сломал ей крылья и сбросил с небес.

Трейн заглянул глубоко внутрь себя, постигая дисциплину, которая сделала его тем, кем он был. Острая боль пронзила его, когда он заставил себя двигаться, освобождаясь от хватки их взаимопонимания. Это было все равно, что противопоставить свою плоть железу, пот выступил на его щеках, когда боль разрывала его разум, и каждый инстинкт кричал ему вырваться из их взаимопонимания и спасти себя.

Но академии магов выбрали Трейна Элдарфро не только за силу его таланта. Они выбрали его за силу его сердца. Они выбрали мага, который сражался со всеми силами тьмы, который довел себя до грани исчезновения, который разделил жестокие пытки жертвы на алтаре Шарны, бросившись между этой агонией и вратами ада, чтобы сохранить душу молодой женщины, которую он никогда не встречал, от демона, пришедшего заявить на нее свои права. Они выбрали мужчину, не просто мага - человека, который умрет на месте, чтобы защитить блестящий, одаренный юный разум ребенка, которого он любил.

Это был тот человек - тот маг, - чьи мысли мелькали, когда он боролся со стремительным исчезновением Гвинны. Инстинкт самосохранения манил его из рушащихся руин ее разума, но он создал карман в своей половине их взаимопонимания и сосредоточил свое сознание на крошечном островке контроля. Он почувствовал дрожь, когда ее разум перевернулся, но отбросил панику в сторону, двигаясь с уверенностью мастера-мага, столкнувшегося с катастрофой. Он собрался на своем островке здравомыслия, пока разум Гвинны в первобытном ужасе разрушался вокруг него, и сделал самое трудное из всего... стал ждать.

Душа эмпата Трейна содрогнулась от боли, когда ее гибель достигла вершины. Он пронесся штормовым фронтом опустошения по их общему сознанию, ожидая мимолетного момента, когда он мог бы спасти их обоих.

Момент пришел.

Он закрепил свою личность в убежище, которое построил, и его мысль вырвалась наружу. Он был недостаточно силен, чтобы пробить ее идеально соединенные щиты, и он знал это. Они стояли, как крепость, неприступные и гордые. Но он также знал, что паника дестабилизирует ее контроль, и у него не было выбора, кроме как попытаться. Он ударил по ним зондом, как тараном... и почувствовал, как они поддались.

Он подавил прилив надежды и снова ударил их. Снова! Похожие на колокольчики тона конфликта звенели в их взаимопонимании. Снова!!

Ее щиты задрожали, и новый ужас пронзил ее, когда она почувствовала вторжение. Осколки ее паники терзали его, как летящие ножи, но он стиснул зубы и терпел. Он ударил еще раз... и ее щиты разлетелись вдребезги, как хрусталь.