Защитники с новой надеждой схватились за оружие. Пока Базел и Венсит стояли на ногах, они защищали "Повелительницу волн" от тьмы, и пока дело касалось крови и клинков, команда Брандарка знала, что она равна любой угрозе. Но корсары знали, кто помешал их союзникам, и они бросились вперед, чтобы добраться до них обоих и убить.

- Томанак!

Голос Базела проревел над суматохой, когда он встретил натиск, захлестнувший "Повелительницу волн" с левого борта перед грот-мачтой. Сверкнул его огромный меч, которым он владел одной рукой, несмотря на свой размер и вес, и полетели головы. Его крюкообразный нож был в другой руке, и он ударил, как стальная змея, когда один из людей Брандарка упал рядом с ним, и в образовавшуюся брешь прыгнул корсар. Его концентрация никогда не ослабевала, голубое свечение вокруг "Повелительницы волн" становилось все сильнее, и это совершенно не влияло на смертоносность его фехтования. Его уши были приплюснуты, карие глаза блестели, и кровь летела алыми брызгами, когда он пожинал кровавую жатву защитника Томанака на войне.

Многие корсары отступили, когда поняли, с чем - и с кем - они столкнулись, но другие устремились вперед. Что бы ни говорили о корсарах Шит Кири, трусов среди них было немного, а отчаяние придавало им смелости. Они бросились на Базела, толпясь перед окружавшими его членами экипажа, и те отступили, отброшенные назад чисто численным превосходством.

- Томанак!

В этом громовом военном кличе не было ни колебаний, ни компромиссов, и тела и куски тел вылетели из вихря разрушения, называемого Базел Бахнаксон. Обшивка "Повелительницы волн" была покрыта кровью, когда он соорудил бруствер из мертвецов, но корсары все равно продвигались вперед.

Вой предупредил Кенходэна, и он нырнул под лезвие, когда защитники квартердека рухнули в потоке красной стали. Он проткнул горло, восстановился чистым, ловким движением и встал один в центре палубы, лицом к кормовому поручню, между собой и Венситом. Его противники теснили друг друга, мешая друг другу, давая ему драгоценное преимущество, но он был всего лишь одним человеком. Корсары знали, кого они должны были убить... и что ни один человек не мог долго удерживать столько людей.

Они хлынули вперед, как прилив.

Капитан Форстан увидел грозящую Кенходэну опасность и загнул задний конец своих братьев по Топору внутрь, закрыв половину палубы стеной брони. Братья Топора отбросили своих врагов в сторону, но не имеющие доспехов моряки по левому борту не справились с этой задачей. Они пытались добраться до Кенходэна, но были перерезаны или отброшены назад воющими корсарами.

Хорнос бросился на корму во главе своих артиллеристов, его меч расчищал путь для людей позади него, но волна пиратов была слишком плотной. Каждый корсар, которого он зарубил, давал место для меча следующим двоим, а моряки были без доспехов. Люди Хорноса были отрезаны позади него, когда он прокладывал путь сквозь своих врагов, а истекающие кровью люди Брандарка сдавали позиции - медленно, угрюмо, рубя своих врагов на ходу - но с пугающей неизбежностью.

Капитаны корсаров знали, что смерть Венсита отдаст им "Повелительницу волн" даже более уверенно, чем смерть Базела. Они направили своих людей в атаку с безжалостным пренебрежением к потерям, готовые потратить столько жизней, сколько необходимо, чтобы пронзить волшебника футом стали, и только Кенходэн преграждал им путь.

У рыжеволосого мужчины не было никаких шансов. Он знал это так же хорошо, как и корсары... и ему было все равно. Он потянулся внутрь себя и намеренно высвободил свою внутреннюю ярость, но даже сейчас это не была ярость берсеркера. Он не мог понять, что он делает - или как - даже когда он это делал, и это не имело значения. Как будто что-то внутри него следило за внутренним прибором, измеряя этот ужасный гнев, пульсирующий в нем, позволяя ему в достаточном количестве заполнить его мозг, влиться в мышцы и вспыхнуть в тайных уголках его души.

Он изменился. Его враги видели, как его зеленые глаза превратились в изумрудный лед, губы растянулись в свирепом, голодном оскале дикаря, а его меч превратился в забрызганную кровью косу. Он наблюдал, как моряки справа от него упали один за одним, а затем корсары хлынули через брешь в фальшборте левого борта подобно буруну, гребень которого был окаймлен сталью, а не пеной. Он увидел, как они приближаются... и бросился на них, смеясь, потому что как он мог убить их, если они не были в пределах его досягаемости?

Сверкнул яркий наконечник копья, игнорируя его, чтобы метнуть дротик в Венсита, и Кенходэн наотмашь ударил по пике левой рукой, в то время как его меч рассек горло, как огонь. Наконечник пики упал, и Кенходэн скользнул на пути товарищей мертвеца, как машина из проволоки и стали... и мести.

- Томанак! Томанак!

Кенходэн услышал грохот горлового боевого клича Базела, но едва уловил его, как на него справа напал пират. Корсар стремился с отчаянной скоростью, и все же он двигался так медленно, как человек во сне. Кенходэн уклонился от удара простым поворотом туловища, подставил подножку своему противнику и сломал ему позвоночник, когда тот падал. Раненый человек ползал на руках, крича, пачкая палубу своей кровью, и его агония едва касалась поверхности возвышенной ярости Кенходэна.

Линия обороны по левому борту рассыпалась на кучки ругающихся, наносящих удары бойцов, и на палубе "Повелительницы волн" воцарился хаос. Битва выродилась в жестокую тесную схватку, пенящееся безумие кровопролития и смерти, и опытные подвергались такому же риску, как и неуклюжие, потому что ни один человек не мог защищаться во всех направлениях одновременно.

Хорнос пробился к Кенходэну сбоку, пытаясь защитить фланг волшебника. Лейтенант отрубил руку корсара с мечом и уложил другого прямым ударом в голову. Его восстановление разорвало горло третьему, а прямой удар убил четвертого. Красные брызги веером летели с его клинка, но отрешенная меланхолия в его глазах не изменилась - даже когда пятый корсар вонзил пику в его кольчугу, чтобы навсегда успокоить его древнее сердце. Он упал без звука, и Кенходэн взревел от ярости, раскроив убийце голову.

Смерть Хорноса лишила его последней опоры, и он пошатнулся, потеряв равновесие, когда еще один корсар с ухмылкой бросился на него. Красная сталь устремилась к нему, и он едва успел отскочить в сторону. Корсар выругался и отвел свое оружие для следующего удара, но Брандарк появился из ниоткуда и повалил копейщика на палубу. Его топор загудел, вспыхнув синим светом, который отразился от щита вокруг его корабля. Его ослепительный ореол освещал его лицо, и дикий блеск в его глазах отражал это голодное пламя. Офицер-корсар прыгнул на хозяина "Повелительницы волн" и упал назад, разрубленный надвое, с открытым от удивления ртом.

Кенходэн увернулся от мечника, пнул его в живот и проломил ему череп рукоятью. Пот заливал ему глаза, из дюжины неглубоких порезов текла кровь, и он был в крови по локоть, но ему было все равно. Новые клинки тянулись к нему со всех сторон, но его необузданная ярость поддерживала его, а позади него все еще звучал отдаленный голос волшебника.

Кенходэн не осмеливался посмотреть, что может угрожать другому флангу Венсита. Все его внимание было сосредоточено на врагах перед ним, и отвести взгляд означало умереть, но яростный вопль волшебства Венсита царапал его кровь. Это кипело в его мозгу от ярости, и его враги умирали с криками.

Крик возвестил, что атакующий с правого борта перерезал свои канаты и отвалил в сторону. Братья Топора были слишком сильны для его хуже вооруженных людей, и вода рядом была алой от кусков их тел. Некоторые из братьев были повержены, но не многие, и раздались резкие команды, когда Форстан собрал свои подразделения и повел их лавиной на корму по отделениям.

Клинок Кенходэна застрял в ребрах корсара, и товарищ мертвеца отчаянно бросился на него. Он отпрянул с пути первого удара, но пират пришел в себя со звериным рычанием. Его меч со свистом развернулся, направляясь к шее Кенходэна, и рука Кенходэна метнулась к поясу. Его пальцы нащупали рукоять кинжала Гвинны, и он вонзил его в живот своего врага, уклоняясь от удара. Пират взвизгнул и упал, вывалив внутренности, и свежая пика лизнула его падающее тело.

Сверкнула молния из окровавленной стали, и голова копейщика взорвалась. Базел отшвырнул тело в сторону и двинулся слева от Кенходэна.

Они стояли вместе: Базел, Кенходэн и Брандарк. Люди Форстана сомкнулись с боков, отрезая корсарам путь к отступлению, но никто не мог прийти им на помощь. Венсит стоял, прислонившись к мачте позади них, далекий, как звезды, его голос был их единственным оружием против гораздо худшего, чем меч или топор, и их собственное оружие сверкало перед ними.

Для пиратов, попавших в сети братьев Топора, остался простой выбор. Если Базел и волшебник выживут, они умрут, какова бы ни была судьба корабля; если волшебник или защитник умрут, волшебство спасет их от врагов.

Они атаковали стальной волной.

Кенходэн отрубил ноги одному человеку и с визгом занес свой клинок назад, чтобы отрубить голову другому. Он нанес удар кинжалом третьему, в то время как Базел одним ударом уложил двух человек, превратив их в руины, чтобы получить пространство для локтя и метнуть свой крюкообразный нож в пирата, атакующего спину Брандарка. Топор Брандарка с хрустом вонзился в ребра вооруженного пикой пиратского вождя, когда тот попытался использовать свое оружие, чтобы перепрыгнуть через головы защитников Венсита, и корсар с криком упал.

Кенходэн втянул в себя воздух. Горячая кровь брызнула ему в лицо. Даже он и его товарищи не могли выстоять против такого количества, и они отступили на шаг в унисон, как будто это был учебный полевой маневр. А затем, невероятно, они снова остановились, отбросив корсаров в сторону в дымящейся крови и раздробленных конечностях.