Глава двенадцатая
- Прелестно! - вздохнула баронесса Мяча, глядя вниз на сверкающее аметистовое великолепие, выложенное на фоне черного бархата.
Скатерть и драгоценный камень изысканной огранки на ней были разложены на полированном столе красного дерева точно в центре луча золотого солнечного света, и солнечные блики танцевали в глазах, которые были почти того же оттенка, что и камень. Ни расположение ткани, ни выбор драгоценного камня не были чем-то отдаленно похожим на случайность, и мастер Талтар Шифбирер (который очень мало походил на волшебника по имени Варнейтус) широко улыбнулся за тщательно вежливым выражением своего лица торговца, в то время как Борандас Дэггерэкс, барон Халтан, слегка поморщился.
- Это довольно красивый камень, миледи, - признал Талтар через мгновение, - хотя, боюсь, он немного великоват для нежной женской руки.
- О, я совершенно согласна, - ответила темноволосая баронесса. - Но если вставить в подходящий кулон, возможно, из серебра, а не из золота, я думаю...
Талтар решил позволить себе встретиться взглядом с бароном Борандасом. Борандас смотрел на него в ответ мгновение или около того, затем криво улыбнулся, признавая свое неизбежное поражение.
- Ты действительно этого хочешь, любовь моя? - спросил он, и мысленные уши Талтара навострились от мягко поддразнивающего, бесспорно нежного тона барона.
- Да, - вздохнула Мяча, поднимая глаза с легкой улыбкой. - С другой стороны, боюсь, что мастер Шифбирер имеет слишком хорошее представление о ценности своего товара! У меня слишком много мусора и красивых игрушек, чтобы оправдать оплату ему того, что, я не сомневаюсь, он потребовал бы от вас, милорд.
Талтар отметил, что она действительно говорила так, как будто имела это в виду, и это тоже было интересно. Мяча была почти вдвое моложе Борандаса. Она также была его второй женой, на два года моложе старшего сына Борандаса, Торандаса, и когда три года назад отец Мячи устроил их брак, почти всеобщее мнение заключалось в том, что Борандас покупал себе сладкий, аппетитный кусочек, чтобы согреть постель и польстить своему эго, когда ему перевалит за шестьдесят. На самом деле, таково было мнение Талтара, возможно, еще тридцать или сорок секунд назад.
Иногда я склонен забывать, как много... деталей и нюансов можно потерять, полагаясь исключительно на заклинания прорицания и грамерхейн, подумал он. Полагаю, мне следовало уделять больше внимания и не так сильно полагаться на придворные сплетни. Конечно, необходимость беспокоиться об этом ублюдке Брейасе ничуть не упростила ситуацию в данном случае.
Выражение лица профессионального торговца скрывало его внутреннюю хмурость так же легко, как и улыбку, что было к лучшему. Мысли о Брейасе Дэггерэксе, сыне покойного дяди Борандаса, имели тенденцию оказывать на него такое воздействие. Столкнуться с любым магом, который был бы тесно связан с одним из баронов королевства, было бы достаточно плохо, но Брейас был значительно более талантлив, чем большинство его собратьев. Он был не просто ходоком по ветру и целителем, но (если слухи были правдивы) также обладал даром предвидения. И чтобы довершить несчастье Талтара, он вдобавок был говорящим с разумом и тем, кто поздно осознал свои магические способности. Это умение говорить с разумом делало его особенно хорошим в обнаружении любого использования магии поблизости, а тот факт, что он был взрослым человеком до того, как пробудились его магические таланты, означал, что он также был обучен как рыцарь, прежде чем стал магом. После чего он пошел дальше и добавил в свой репертуар обучение боевым искусствам мастера мишука. Его навыков владения оружием (и без оружия) было бы более чем достаточно, чтобы сделать его особенно устойчивым к попыткам убийства, и успешное нападение из засады на любого ходящего по ветру, даже без этих навыков, было нелегким достижением в лучшие времена.
Все это означало, что, хотя убить его было бы не так уж невозможно, чрезвычайно трудно было бы сделать это любым способом, который не требовал бы очевидного использования магии или какой-либо другой неестественной силы, которая привлекла бы всевозможное нежелательное внимание. Талтар был совершенно готов к тому, чтобы убить Брейаса, действительно, он с нетерпением ждал этого и был более чем готов использовать все, что требовалось, чтобы это произошло, но на данный момент он не мог позволить себе никаких шагов в этом направлении. Последнее, что ему было нужно, это привлечь внимание других магов к Норт-Райдингу, прежде чем он крепко вцепится в Борандаса или его наследника.
Для этого будет достаточно времени позже, напомнил он себе сейчас. Терпение и хитрость так же важны, как и более надежны, чем грубая сила, особенно в подобное время. Как только все части будут на месте, ему придется погибнуть, но давай не будем толкать себя под локоть только потому, что мы находим его дальнейшее существование чертовски неудобным.
Все это было достаточно правдиво, хотя "неудобно" было бледным описанием ситуации. Единственной хорошей чертой рождения и способностей Брейаса было то, что король Мархос зачислил его в число магов короны, которые служили его следователями и агентами. В некотором смысле это делало его еще более опасным, но это также означало, что его вызвали в Сотофэйлас на летнюю сессию Великого совета, которая заставит его быть занятым по крайней мере месяц или два. Его таланты и влияние на кузена были настоящей причиной, по которой Талтар отложил свой первый визит в Халтан до тех пор, пока не уверился, что маг будет где-то в другом месте. И почему ему вообще потребовалось более шести месяцев, чтобы должным образом подготовить почву для этого первого подхода.
- О, уверен, что мы с бароном могли бы прийти к разумному соглашению, миледи, - сказал он вслух, позволив очень легкий проблеск веселья в своих глазах в ответ на улыбку Борандаса.
- Почему у меня такое чувство, что ваше представление о "разумном" и мое собственное не совсем совпадают, мастер Шифбирер? - ответил барон, и Талтар позволил себе усмехнуться.
- Потому что вы, милорд барон, проницательный, твердолобый покупатель, в то время как я, увы, столь же проницательный, упрямый продавец. Тем не менее, когда замешана такая прекрасная леди, вполне вероятно, ну, возможно, во всяком случае, что даже такой, как я, может оказаться с хотя бы скромной основой под ногами.
- Вы, мастер Шифбирер, - сказала ему баронесса Мяча со своей собственной улыбкой, - очень опасный человек. Милорд, - она посмотрела на Борандаса, - я запрещаю вам платить этому человеку столько, сколько этот камень действительно стоит.
- Ловкий ход, миледи! - поздравил ее Талтар. - Не то чтобы я когда-либо ожидал, что барон добровольно расстанется с истинной ценностью этого драгоценного камня. - Он тяжело вздохнул. - К сожалению, такое положение дел - это то, с чем, к несчастью, привык сталкиваться любой опытный торговец. - Он снова вздохнул, выражение его лица было печальным. - Чтобы вообще пробить себе дорогу в мире, мы привыкли к тому, что наши клиенты регулярно торгуются лучше нас!
- Надеюсь, вы простите меня за то, что я спрашиваю вас об этом, мастер Шифбирер, - немного язвительно сказал барон Борандас, - но не случилось ли так, что ваша мать была особенно хорошо знакома с Хирахимом?
- Борандас! - Мяча рассмеялась и шлепнула его по костяшкам пальцев своим расписанным вручную веером.
- На самом деле, милорд барон, - признал Талтар с улыбкой, - когда я был обычным мальчиком, мой отец раз или два заметил, как мало я похож на остальных членов семьи.
- Я не удивлен, - сказал Борандас, затем глубоко вздохнул. - Очень хорошо, я уже знаю, что это будет больно. Почему бы вам не пойти дальше и не назвать свою отправную точку? А пока, любовь моя, - он посмотрел на Мячу со своей собственной теплой улыбкой, - будь так добра, позвони Трелсану и закажи напитки. И, возможно, тарелку с бутербродами тоже. - Он оглянулся на Талтара с вызывающим блеском в голубых глазах. - Полагаю, что мы можем пробыть здесь достаточно долго, чтобы нуждаться в пропитании, прежде чем закончим.
Гораздо позже тем же вечером Талтар Шифбирер тщательно запер за собой дверь своей спальни на втором этаже "Халтан Армс", самой престижной и дорогой гостиницы в столице Борандаса. Это была большая, роскошно обставленная комната, как и подобало купцу с его очевидным богатством, но не по этой причине он несколько мгновений осматривал ее внимательным, пристальным взглядом. Затем он глубоко вздохнул и закрыл эти глаза, обращаясь к другим чувствам и тренированным способностям. Он протянул свои щупальца деликатно, осторожно, со всей чувствительностью нервной кошки, ищущей ауру, которую он научился ассоциировать с Брейасом Дэггерэксом. Брейас не собирался навещать своего двоюродного брата по крайней мере в ближайшие пару недель, но Фробус знал, что расписание может измениться, и если этот проклятый маг был где-то рядом с Халтаном...
По прошествии почти пяти минут Талтар глубоко вздохнул и снова открыл глаза, на этот раз с выражением удовлетворения. Он быстро подошел к окну комнаты и тщательно задернул шторы, прежде чем положить кожаный футляр с твердыми гранями, который держал в правой руке, в центр стола, расположенного перед окном. В этом футляре не было ничего особенно примечательного, любой торговец драгоценными камнями носил бы что-то очень похожее, и он вытащил из кармана туники ключ тонкой работы на серебряной цепочке и использовал его, чтобы отпереть футляр. Он вернул ключ на обычное место, открыл футляр и достал из него кусок почти прозрачного кварца размером с кулак, спрятанный на самом дне. Кварц был не более примечателен, чем сам футляр, за исключением того факта, что это был необычайно плебейский кусок камня для торговца драгоценными камнями с очевидным богатством Талтара, чтобы носить его с собой.