Глава двадцать девятая

- Этот ящик готов, Лиана?

- Почти, Тирета! - крикнула Лиана с лестницы. Она закончила заворачивать последнее стеклянное изделие в защитную соломенную плетенку и положила его в нужное место в верхнем лотке ящика. Затем зачерпнула охапку рыхлой соломы и рассыпала ее по лотку, убедившись, что каждая посудина плотно уложена на место, но при этом окружена соломой и защищена от неожиданных ударов.

Соломинка застряла у нее в пальцах, и она скорчила ироничную гримасу, глядя на них сверху вниз. Ее руки были такими же тонкими, как и всегда, с такими же длинными аристократическими пальцами, но теперь они тоже были загрубевшими от работы, в порезах и потрескавшихся местах. Она отметила, что они также были в синяках, а два ее ногтя были обгрызены до корней после того, как она сломала их, занимаясь рукопашным боем против Гарланы под наблюдением Рэвлан. И у них появился прекрасный урожай мозолей от уборки стойл и подметания в муниципальных конюшнях.

Она уложила остатки соломы ровным слоем, затем положила верхние планки ящика поперек рамы и потянулась за молотком для прихваток. Быстрыми, четкими движениями она аккуратно прикрепила каждую планку на место, затем отложила молоток, окунула кисть в банку с краской и написала номер ящика из коносамента на обеих боковых стенках.

- Готово, Тирета! - крикнула она, подходя к подножию лестницы и глядя вверх.

- О, хорошо! - ответила Тирета, появляясь на верхней ступеньке лестницы и улыбаясь своей помощнице сверху вниз. - Не знаю, как бы я упаковала этот груз вовремя без тебя, - с благодарностью продолжила она, и Лиана усмехнулась.

- Обязательно вспомните о моей эффективности, когда в следующий раз вам понадобится помощница! - весело сказала она.

- О, я буду... я буду! - заверила ее Тирета. Стеклодув спустилась по лестнице в подвал своего магазина и похлопала по последнему ящику с видом собственницы.

- Хорошо! Я могу воспользоваться заработанными деньгами.

- Разве мы все не можем? - Тирета насмешливо поморщилась, а Лиана рассмеялась. Ей нравилась Тирета, и для нее было неожиданным сюрпризом узнать, что любимая мастерица-стеклодув ее матери жила и работала здесь, в Кэйлате. Тот факт, что она узнала работу Тиреты, когда увидела ее в витрине магазина, придал ей смелости ответить на объявление другой "девы войны", когда она увидела его на доске объявлений в ратуше.

Все получилось довольно хорошо, подумала она с некоторым удовлетворением. Признание работы Тиреты заставило ее почувствовать, что магазин каким-то образом связан с домом, который она оставила навсегда. Она дорожила этим чувством. Но, возможно, что еще более важно, это было то, что придало ей уверенности впервые за всю ее жизнь обратиться к кому-то другому в поисках работы.

Тирета была настолько мало похожа на представление Лианы о деве войны до Кэйлаты, насколько это было возможно. Она была застенчивой - хотя совсем не робкой, и Лиане потребовался день или два, чтобы распознать это отличие, - и очень замкнутой, за исключением того, что касалось ее искусства и магазина. Она была миниатюрной, и Лиана сомневалась, что Тирета записывалась на утреннюю гимнастику с того дня, как, к счастью, закончила необходимый период физической подготовки и избежала обязательных тренировок. Для работы вблизи она надевала очки в проволочной оправе, а ее любимым предметом одежды был халат в пятнах от ожогов, невероятно украшенный бабочками, вышитыми синим, красным и золотым цветами. Казалось, у нее не было никаких особых пристрастий, если не считать очевидной любви к стеклу и какой-то фанатичной рассеянности, которая, казалось, овладевала ею в тот момент, когда она прикасалась к трубке стеклодува. При первом знакомстве она казалась человеком, у которого всегда найдется мышиная нора, где можно спрятаться, и, вероятно, он будет проводить каждую ночь, свернувшись калачиком в постели с книгой.

Несмотря на это, Тирета была одной из самых популярных жительниц Кэйлаты. Казалось, она знала буквально всех, и всем, кто ее знал, она нравилась. Она всегда была услужливой, непритязательной, но в то же время жизнерадостной, и что-то в ней заставляло всех желать заботиться о ней. Это было почти похоже на какую-то защитную окраску или естественный защитный механизм, хотя явно не было ничего такого, что специально бы делала Тирета. Это было просто тем, кем она была. Даже Лиана, которая, безусловно, была самой молодой девой войны в городе и, по крайней мере, на десять лет моложе Тиреты, к тому же, чувствовала потребность защищать, что делало Тирету чем-то вроде суррогатной младшей сестры для всех.

Однако, когда дело касалось бизнеса, в Тирете не было ничего детского, и она была требовательной надсмотрщицей. Она уже перебрала трех работниц на неполный рабочий день, прежде чем Лиана вошла в дверь ее магазина, и ни одна из них не удовлетворила ее. Что было к счастью для Лианы... которая оказалась такой. После первого дня Тирета согласилась платить ей сдельно, а не почасово, несмотря на первоначальные опасения стеклодува, что поспешность увеличит количество поломок. Этого не произошло, и Лиана обнаружила, что если она действительно сосредоточится, то сможет заработать наполовину больше за тот же период времени - или заработать нужную сумму и все равно вовремя успеть на запланированное занятие с Рэвлан-сотницей.

Что, напомнила она себе, когда часы на ратуше пробили час, было немаловажным соображением.

- Я должна бежать, Тирета! - сказала она. - Я опаздываю к Рэвлан-сотнице. Могу я забрать свою зарплату завтра утром? Мне нужно заплатить управляющему конюшней за следующую неделю.

- Конечно, можешь, - заверила ее Тирета. - И, поверь мне, ты не захочешь опоздать к Рэвлан. - Она закатила глаза. - Так что убирайся!

- Уже в пути! - заверила ее Лиана и выскочила за дверь магазина.

- Привет, Лиана! - раздался чей-то голос, когда она вприпрыжку бежала по пешеходной дорожке рядом с главной улицей города. - Мы все собираемся в "Зеленую деву" после ужина, и мы...

- Нет времени, Бестрия, - бросила Лиана через плечо, не замедляя шага. - Прости! И я собираюсь снова вычистить прилавки после ужина! - Она скорчила гримасу, помахала рукой и исчезла за углом.

Она продолжала бежать, и ей пришло в голову, что последняя неделя внесла некоторые серьезные изменения в ее жизнь. Гарлана была ее спасательным кругом в течение первого дня или около того, и Лиана отчаянно цеплялась за нее... всякий раз, когда она не валялась в постели, пытаясь наверстать упущенное в этой полумифической вещи, называемой "сном". Но, скорее к ее собственному удивлению, она обнаружила, что приспосабливается к своей новой жизни с поразительной скоростью. Или, возможно, это было не так уж и примечательно. У нее никогда не было возможности наблюдать, как другие девы войны приспосабливаются к тем же изменениям, но, должно быть, за эти годы через тот же процесс с Эрлис-сотницей и ее помощницами - как и с Рэвлан-сотницей - прошли десятки или сотни кандидаток в девы войны. Их уверенная, компетентная живость была чрезвычайно обнадеживающей, несмотря на их суровые ожидания. И после первого дня или около того Лиана поняла, что, в отличие от нее, они точно знали, что делают. Что означало, что все, что ей нужно было делать, это то, что они ей говорили.

Так она и сделала и в процессе обнаружила, что у нее действительно есть хоть какие-то способности к физической подготовке, которой они ее подвергали. Это стало для нее явным сюрпризом, и она была просто немного задета тем фактом, что это, казалось, не удивило их. Она предполагала, что должна воспринять это как комплимент, но случайные взгляды кошек, поедающих голубей, которые, как она удивлялась, появлялись на их лицах, немного затрудняли это.

Они начали с нее довольно мягко (хотя в то время ей, конечно, так не казалось!), но они также разработали программу, тяжесть которой неуклонно возрастала. Однако у Лианы было слишком мало опыта в преднамеренной физической подготовке, чтобы понять, насколько изнурительный темп они на самом деле задавали для нее. Никто никогда не говорил ей, что она должна падать в обморок от изнеможения или хныкать, что они давят на нее слишком сильно, и поэтому она просто приняла вызов, чтобы оправдать их ожидания, и обнаружила, что ей действительно весело, хотя и изматывающим образом. Она даже начала добиваться некоторого прогресса в своей боевой подготовке, хотя все еще недалеко ушла от уровня новичка. По крайней мере, она училась доверять своей способности двигаться, а Рэвлан и Гарлана помогли ей преодолеть стадию "О, я бы не смогла никого ударить!.

Конечно, она ухмыльнулась при этой мысли, ее язык нежно прощупал расшатанный зуб, пока моя защита не станет намного лучше, я не смогу наносить много ударов!

При этом, однако, у нее были гораздо лучшие результаты в физической подготовке, чем в том, что касалось ее кухонных навыков. Она постоянно ловила себя на том, что чистит картошку, режет лук или шинкует морковь. Дошло до того, что она получила прозвище "Лиана Кровавый палец", а одна или две постоянных кухонных работниц стали называть супы на томатной основе "Лиана джус". Лично Лиана не находила ни одну из острот такой уж веселой (несмотря на определенное развлечение от непреднамеренного эха псевдонима принца Базела), но она все равно ими дорожила. Особенно в тот вечер, когда одна из местных бардов Кэйлаты, Филхата Янакфресса, представила "Песнь о Кровавом пальце Лианы" под почти всеобщий взрыв смеха. Это был признак того, что она находила истинное признание в том, кем она стала, не омраченное тем, кем она когда-то была.

Вот если бы в сутках было еще хотя бы пять часов! Что с ее утренней гимнастикой, двумя занятиями в день с Рэвлан, часом или около того в качестве помощника учителя с Лэйнитой и ежедневными заданиями рабочей бригады - обычно, но не всегда, в конюшне (из-за Бутса) и на кухне - требуемыми от любой новой кандидатки в девы войны в обмен на предоставленное ей бесплатное жилье в городе, было почти невозможно найти время, чтобы ухаживать за Бутсом.