— Отпустить, — повторяю я.
Она перебирает пальцами кружевной край своего пледа.
— Но важнее — простить себя. Типа, благодать прямо здесь, ждет, когда мы ее примем.
Я закатываю глаза.
— Ты уверена, что не хочешь стать пастором, как твой отец? Потому что говоришь так, будто проповедуешь.
Тем не менее я слышу каждое ее слово.
Как будто дневной свет давит на кожу моих век. Все, что мне нужно сделать, это открыть глаза.
Я просто должна вспомнить, как.