ГЛАВА 18
Адель
В воскресенье днём позвонили родители.
— У тебя была хорошая неделя? — спросила мама.
Как я должна была хотя бы начать отвечать на этот вопрос? Я разговаривала с ангелом, вспомнила, что была на небесах, подверглась нападению одержимого демоном парня, сидящего на наркотиках, и целовалась с Леви.
— Прекрасная, — сказала я.
Я не привыкла что-то скрывать от своих родителей. Когда я жила в Нью-Мексико, я рассказывала им всё. Ну, почти всё. Я не рассказывала им о каждом инциденте, который происходил в школе. После того, как твоя мать входит в кабинет и отчитывает учителей за то, что они не сделали больше, чтобы уберечь тебя от издевательств, становишься избирательной в отношении того, что говоришь своим родителям. Тем не менее, они всегда знали суть происходящего.
Отчасти я хотела рассказать им о своих воспоминаниях о небесах. Небеса должны быть хорошей темой для разговора. Но если они не были убеждены, что я слышала демонов, почему они поверили бы мне насчет ангелов? Эта тема просто показалась бы ещё большим безумием. Лучший способ сделать их счастливыми — притвориться, что всё нормально, что я нормальная.
— У тебя не произошло ничего интересного, чтобы рассказать? — подтолкнула мама.
— Нет, если только ты не считаешь домашнюю работу интересной.
— Как продвигается твоя школьная работа? — спросил папа. — Ты успеваешь по всем предметам?
— Все, кроме одного, — сказала я. — У меня есть одно задание, которое может занять некоторое время.
— Не откладывай это, — сказала мама. — Если ты будешь усердно работать, то добьёшься своего.
Я на это надеялась.
В понедельник, собираясь в школу, я решила отказаться от своей бесформенной футболки и старых джинсов в пользу более подходящего наряда. Я даже накрасилась и сделала прическу. Я решила вернуться к тому, чтобы выглядеть как раньше. В этом поступке чувствовалась уверенность или, может быть, просто вызов. Если бы люди собирались говорить обо мне, я могла бы хорошо выглядеть, пока они это делали.
Я надела куртку Levi’s и сказала себе, что надела её, чтобы не забыть вернуть ему, но в основном мне нравилось, как она чувствовалась, тёплая и уютная. От неё пахло его одеколоном.
Когда я добралась до школы, Оуэн стоял у входной двери и разговаривал с парой парней, имен которых я не могла вспомнить. Футболисты. Тёмное пятно расползлось по правой щеке Оуэна, как навязчивая тень.
Я знала, что снова увижу его на английском, и время от времени размышляла о том, что бы я ему сказала. Я обдумала множество реакций, начиная от публичного осуждения его, предупреждения каждой девчонке в школе, какой он, или угрозы ему в частном порядке, что ему лучше привести себя в порядок.
Вот что меня действительно беспокоило — что если я не сделаю что-нибудь, чтобы показать ему, что он не может нападать на девушек, он сделает это снова. В следующий раз у девушки может не быть никого, кто мог бы её спасти, и что бы ни случилось, частично это будет моя вина, потому что я позволила бы ему думать, что его действия не имеют последствий.
Вместо того чтобы проводить время в машине с Леви, целуясь и выясняя историю нашего знакомства, мне следовало поговорить с ним о том, как вести себя с Оуэном.
Вчера в церкви я провела довольно много времени, спрашивая Бога, как справиться с этой ситуацией. Но если Бог пытался достучаться до меня с ответом, мой гнев на Оуэна блокировал все остальные эмоции.
Я надеялась, что, когда увижу Оуэна, буду знать, что делать. Но я этого не сделала. Теперь, когда он стоял передо мной, я могла только смотреть на него и вспоминать, как он схватил меня за руку и повалил на землю; как это было беспомощно и унизительно.
Мне хотелось дать ему пощечину. И этого даже не было в списке вариантов, которые я рассматривала.
Оуэн увидел меня, что-то сказал парням, которые были с ним, и направился в мою сторону. Все футболисты смотрели на меня. Знали ли они, что произошло? Что он им сказал?
Он встал передо мной, засунув руки в карманы. У него был нервный, испуганный взгляд.
— Привет, Адель.
Он быстро сглотнул, взглянув на учеников из моего автобуса, которые направлялись в школу. Я подождала, позволяя им пройти мимо нас, чтобы мы могли поговорить наедине. Позади нас школьный автобус захлопнул двери и, изрыгая выхлопные газы, проковылял через парковку.
Оуэн раскачивался взад-вперёд на каблуках.
— Извини за вечеринку у Тревора. Я был пьян, и даже не знаю, что случилось. Всё, что я помню, это то, что Леви ударил меня, потому что я сделал несколько движений к тебе. Я хотел сказать тебе, что мне очень жаль.
Он снова сглотнул, ожидая моей реакции.
Я скрестила руки на груди.
— Ты не сделал несколько движений. Ты схватил меня за руку, повалил на землю и разорвал мою рубашку, пытаясь оттащить меня в лес.
— Мне жаль, — пробормотал он, заикаясь. — Это был не я. Клянусь, это был кокаин. Это была плохая реакция или что-то в этом роде.
"Это был не я".
Я лучше, чем он, знала, насколько это было правдой — как на него повлияли. Часть меня смягчилась и захотела простить его. Но другая часть настаивала на том, что он впустил демонов внутрь. Он предпочел прислушаться к ним, а не к своей совести. Он всё ещё отвечал за свои действия.
— Никогда больше не принимай наркотики, — сказала я ему. — Даже не напивайся. Если ты это сделаешь, или если я когда-нибудь услышу о том, что ты делаешь что-то подобное с другой девушкой, я пойду прямо в полицию и расскажу им, что ты сделал со мной.
— Я не буду, — Оуэн поднял руки. — Слушай, я не из тех парней, которые обижают девушек, — он пожал плечами и улыбнулся. — Я имею в виду, да ладно, я не обязан. Большую часть времени я отбиваюсь от них.
Я не смеялась.
— Не в буквальном смысле, — сказал он.
— Правильно.
Я больше ничего не сказала, просто прошла мимо него и вошла в школу. В целом, весь эпизод прошел лучше, чем я ожидала. Мой гнев уменьшился, он больше не казался таким подавляющим. В основном я надеялась, что Оуэн сдержит своё обещание и возьмет себя в руки.
Леви ждал меня у шкафчика. Снимая его куртку, я сказала:
— Ещё раз спасибо за всё.
Его взгляд пробежал по мне вопросительно, даже с удивлением.
— Ты хорошо выглядишь.
Я протянула ему его куртку.
— Я не думаю, что это считается комплиментом, если ты шокирован, когда говоришь это.
— Я не шокирован. Я просто беспокоился о тебе.
Всё ещё не удовлетворенный этим объяснением, он достал свой телефон из кармана.
— Я хотел позвонить тебе вчера, чтобы узнать, как у тебя дела, но у меня нет твоего номера.
— У меня всё хорошо.
Я не могла удержаться от улыбки. Находясь рядом с ним, я улыбалась.
Пока мы обменивались номерами, я вкратце изложила ему свой разговор с Оуэном.
Леви на самом деле ничего не сказал, просто кивнул. Мне было интересно, останутся ли они по-прежнему друзьями — и сожалеет ли Леви о том, что импульсивно написал людям, что я его девушка. И что, если вообще что-то значили для него наши поцелуи. Неужели он был так увлечен утешением меня, что позволил ситуации выйти из-под контроля? Я не спрашивала; я не была уверена, что мне понравится ответ.
Леви прислонился к следующему шкафчику и наблюдал, как я открываю свой.
— Итак, я думал о твоих способностях, и у меня есть теория. Ты знаешь, что некоторые люди являются гениями — например, аутисты, которые могут открыть упаковку спагетти и мгновенно узнать, сколько штук в коробке?
— Да, — сказала я, не уверенная, куда он клонит.
— Я думаю, ты такая.
— Аутист?
— Нет, гений. Я думаю, ты бессознательно воспринимаешь информацию, а твоё подсознание просеивает её и делает выводы. Эти выводы затем проявляются перед тобой как демоны.
О, вот куда он направлялся. Он пытался найти объяснение, которое не было бы связано с религией. Я достала свой учебник по математике.
— Зачем моему подсознанию создавать демонов?
Леви пожал плечами.
— Демоны говорят тебе плохие вещи. Может быть, ты боишься информации, и, исходя из религиозного опыта, твой разум совершает логический скачок.
Я обдумывала эту идею, но не могла в неё поверить. Я бы не смогла выдумать леденящий душу эффект демонов. Они были такими же реальными, как шкафчики вокруг меня и пол, на котором я стояла. Если бы я сомневалась в них, я могла бы с таким же успехом сомневаться в мире, в котором я жила.
Я закрыла дверцу своего шкафчика.
— Или, может быть, они существуют.
Он ничего не сказал, хотя я знала, что он хотел этого. Он боялся обидеть меня.
Я вздохнула и добавила:
— Хотя, наверное, я предпочла бы, чтобы ты считал меня гением, а не сумасшедшей.
Он немного расслабился.
— В любом случае, ты могла бы использовать свои способности, чтобы помогать людям.
Я громко рассмеялась, не в силах остановиться.
— Выслушай меня, — сказал он.
Я подняла руку, чтобы прервать его.
— Как ты думаешь, что я делала в своей последней школе? А в школе до этого? Это всегда плохо кончается.
Я не дала ему времени ответить. Всё это вылилось наружу.
— Знаешь, что самое неприятное в том, чтобы слышать демонов? Дело не в том, что от них мурашки бегут по коже или что они вызывают у меня желание с криком бежать в противоположном направлении. Дело в том, что никто другой не знает, что они там. Люди просто думают, что у меня какое-то психическое заболевание.
— Я так не думаю, — настаивал он, — и я прошу тебя помочь мне.
Мой взгляд переместился на него. Он был серьёзен. — Хорошо, — медленно сказала я, ожидая дополнительной информации. — В чём тебе нужна помощь?
— Ты никому не расскажешь то, что я собираюсь тебе сказать?
Я подняла руку.
— Клятва гения.
Леви оглядел коридор в обе стороны, чтобы убедиться, что поблизости никого нет. — Мой отец в последнее время ведёт себя напряженно. Может быть, это ерунда. Может быть, это просто проблемы с деньгами. Но он не хочет говорить об этом. А перед автомобильной аварией нам позвонил парень с угрозами. Я почти уверен, что он принял меня за моего отца. Он сказал, что мне лучше заплатить, иначе. Теперь мне интересно, был ли это тот же самый парень, который протаранил машину Оуэна.