Глава 5

Домициан покачал головой и посмотрел на маленький «спитфайр» перед собой. Ее лицо раскраснелось от желания, губы припухли от его поцелуев, но глаза горели яростью, страстью и отчаянием. Это было отчаяние, которое проникло сквозь его удивление и гнев по поводу того, что она дала ему пощечину, и мгновенно успокоило его.

Они были в шатком положении и должны были найти выход. Желание и потребность, которые они оба явно испытывали, мешали их способности сделать это, и они оба страдали от этого. Он видел это на лице Сариты. Но она пыталась бороться с этим, пока он следовал за своим растущим членом, думая только о том, чтобы глубоко вонзить его в женщину, пытающуюся придумать способ спасти их обоих.

Опустив руки, Домициан выпрямился и сделал один медленный шаг назад. Он кивнул, а затем ровным голосом сказал: «Ты права. Мы должны поговорить.»

Он заметил, как сожаление мелькнуло на ее лице, но Сарита сделала небольшой шаг назад и просто спросила: «Ты знаешь, почему нас похитили?»

После некоторого колебания он сказал: «Меня похитили, потому что я бессмертен. Дресслер последние пару лет коллекционирует бессмертных.

— Ты видишь здесь других бессмертных? — спросила она сухо, а затем указала: «И я не бессмертна».

Домициан медленно покачал головой, а затем с любопытством посмотрел на нее и спросил: — У тебя есть какое-нибудь представление, почему мы оба здесь?

Сарита вздохнула и недовольно кивнула. Дресслер ставит эксперименты на бессмертных, которых он захватил.

«Какие эксперименты?» — сразу же с беспокойством спросил Домициан.

«Я знаю только об одном эксперименте, но он был ужасен», — мрачно сказала Сарита и быстро рассказала ему об эксперименте, который она прервала, а затем нечаянно помогла в нем.

«В конце он рассказал о нано, которые сделали ваш вид бессмертным, и упомянул, что придет мой спутник жизни». Она нахмурилась, а затем добавила: — Однако перед этим он сказал, что поставил себе цель узнать все, что можно, о твоем народе. Я совершенно уверена, что этот эксперимент был лишь одним из многих. Я не удивлюсь, если каждый бессмертный будет привязан к столу с отсутствующими конечностями или частями тела. Человек болен».

—

Madre

de

Dios

, — выдохнул Домициан. Теперь его желудок сжался при мысли о том, как могла пострадать Сарита, и через что, возможно, сейчас проходят другие. Хуже всего было то, что он знал некоторых из этих бессмертных. Черт, он был родственником четырех из них. Взглянув на нее, он резко спросил: «Какого цвета были глаза у человека, которого ты видела?»

Она выглядела удивленной вопросом, но потом немного подумала, прежде чем сказать: «Он открыл глаза только один раз, и это было быстро, но я помню, что подумала, что это были самые красивые серебристо-зеленые глаза, которые я когда-либо видела».

— Зеленый, — облегченно вздохнул Домициан.

«Да?» — спросила Сарита, нахмурившись. — Ты знаешь кого-нибудь из бессмертных на острове?

Он не был удивлен, что она догадалась об этом. Женщина была умная и полицейским. Вероятно, она была обучена собирать улики вместе.

«

Si

. Или, по крайней мере, я знаю пятерых пропавших и подозреваю, что они на острове, — признался он, но не упомянул, что один из них — его дядя Виктор, а еще трое — его двоюродные братья Люцерн, Николас и Декер. Пятый мужчина, Санто Нотте, был родственником через брак, да и то весьма поверхностно. Он также не упомянул свою тетю по браку, Эш Аржено, или ее напарницу Мирабо Ла Рош.

— Мне очень жаль, — торжественно произнесла она, и Домициан вздрогнул, когда ее слова заставили его понять, что, хотя ни один из его родственников не попал под нож, они, вероятно, подвергаются другим, не менее ужасным экспериментам, как она предполагала.

Беспокойство и чувство вины боролись внутри Домициана, когда он понял, что, пока его родственники страдали от неведомых ужасов, он попал в тропический рай и спаривался со своей спутницей жизни. Покачав головой, он отошел в сторону, а затем вернулся, рыча: «Почему я здесь? Почему меня не разрезают в лаборатории? Почему он не экспериментирует на мне?»

— Я думаю, также, — тихо сказала Сарита.

Домициан остановился на полшага и повернулся к ней. «Почему?»

Она пожала плечами и указала на ночную рубашку, которая была на ней, и указала: «Он поселил нас здесь, в этом рае для молодоженов, оставил только сексуальные платья для меня и боксеры для тебя, а также много еды, вина, крови для тебя и очень большую кровать.»

—

Si

— сказал он, не понимая, как это может быть экспериментом.

— Он сказал, что посвятил себя изучению всего о бессмертных, — заметила Сарита. «Я думаю, это должно включать в себя личное наблюдение за сексом со спутниками жизни, о котором он слышал. Здесь повсюду камеры. По крайней мере внутри. Я не смотрела, есть ли они снаружи.

Она коротко нахмурилась, а затем пожала плечами. «Я подозреваю, что это первая часть эксперимента — наблюдать за нашим спариванием в естественной среде обитания. Следующая часть, вероятно, заставит нас спариваться в лаборатории с электродами повсюду, чтобы измерить частоту сердечных сокращений и все такое, а затем анализы крови до, во время и после, чтобы проверить уровень гормонов и тому подобное».

—

El es el Diablo,»

, — с ужасом выдохнул Домициан.

Страдать от физической боли, которую этот мужчина, вероятно, причинял другим, было достаточно плохо, но, хотя Сарита пыталась скрыть это, он мог видеть, что мысль о том, что кто-то снимал и наблюдал их личные моменты, расстраивали ее. Он не мог себе представить, как принуждение к сексу в лаборатории с электродами и прочим повлияет на миниатюрную женщину перед ним. И он этого не получит, мрачно подумал Домициан. Они не будут заниматься любовью снова, пока не уберутся отсюда и не окажутся в безопасности.

— Конечно, — сказала Сарита с хмурым лицом, — он мог взять нашу кровь после того, как мы…. ну ты знаешь. трахались наверху в ванной, — сказала она, немного покраснев. «Я потеряла сознание. Он сказал, что такое бывает, но я проснулась в постели, а не на полу, и он мог…

— Я переложил тебя в постель, когда проснулся, — заверил ее Домициан, а затем сухо сказал: — И мы не трахались, мы занимались любовью.

Ее брови слегка приподнялись. «Я почти уверена, что для того, чтобы заниматься любовью, нужно кого-то любить, а я тебя не люблю. Я даже не знаю тебя».

Домициан знал, что ее слова не должны его обидеть, но он обиделся. Это напомнило ему, что, хотя он уже полтора десятилетия знал, что она была его спутницей жизни и следил за ее жизнью, восхищаясь ею, уважая и заботясь о ней на протяжении многих лет, она никогда даже не слышала его имени, пока всего несколько часов назад не узнала о его существовании. Он отложил этот вопрос в сторону, поскольку в его голове возник другой. «Подождите, это не может быть экспериментом. Дресслер никак не мог знать, что ты моя спутница жизни.

— Знал, — заверила его Сарита. «Он рассказал мне в лаборатории, а затем повторил, насколько потрясающ секс со спутниками жизни, и прочее в письме, которое он оставил».

«Письмо. Где?» — сразу же спросил Домициан.

«Оно на столе в кабинете», — призналась она, но поймала его за руку, когда он повернулся к лестнице, и напомнила ему тихим голосом: «Там везде камеры, и в лаборатории внизу тоже. Нам нужно следить за тем, что мы делаем и говорим».

Выражение лица Домициана напряглось. Коротко кивнув, он схватил ее за руку и повел обратно наверх.

Письмо лежало на столе, где она его оставила. Домициан усадил ее в кресло у письменного стола, а затем уселся на угол стола и быстро прочитал сообщение. В отличие от нее, он только один раз сделал паузу, чтобы прокомментировать это, и это было проклятием.

«Ну?» — с любопытством спросила Сарита.

— Он знает мое имя, — вздохнул Домициан.

— Хорошо, — сказала она, сузив глаза. — Разве не должен?

Он покачал головой. «Последние пять лет я жил под именем Диего Вильянуэва, и именно под этим именем он меня нанял».

— Нанял тебя? — удивленно спросила Сарита.

«

Si

». Домициан предположил, что она решила, что его похитили на улице или что-то в этом роде, поэтому он объяснил: «Дресслер много лет предлагал мне работу, а я всегда отказывался. Но когда выяснили, что он стоит за этими похищениеми, я принял его предложение. Этот ублюдок с самого начала играл со мной, — мрачно добавил он. — Он все время знал мое настоящее имя.

— На какую работу он тебя нанял?

«Шеф повар у себя дома на острове.»

Сарита медленно кивнула. «Да, он играл с тобой. Алета там готовит, и она потрясающая. Он не заменит ее, — уверенно сказала она.

— Я шеф-повар, прошедший обучение во всех лучших европейских школах, — сказал Домициан немного натянуто.

Сарита пожала плечами, как будто все его обучение и навыки не имели большого значения, а затем с любопытством спросила: «Итак, почему ты живешь под именем Диего Вильянуэва уже пять лет?»

«Бессмертные живут долго и не стареют. Нам приходится переезжать каждые десять лет, чтобы смертные этого не заметили.

— А, — пробормотала она с пониманием. — Как тебя звали до Диего?

— Мое настоящее имя, Домициан Аргенис, — быстро ответил он. «И когда я уйду отсюда, я снова буду Домицианом. Шеф-повар Диего, ушел из ресторана на более «зеленые пастбища».

— И никто не узнает, что Диего — Домициан? — с сомнением спросила Сарита.

Слабо улыбаясь, он объяснил: «У меня несколько ресторанов. Я не вернусь в этот. Менеджер будет продолжать управлять и отчитываться передо мной еще десять лет, а я перейду в другой ресторан или открою новый».

«Правильно», пробормотала Сарита, а затем вернула тему к тому, с чего она началась, и спросила: «Итак, как ты думаешь, откуда он тогда узнал обо мне и этом деле со спутниками жизни?»

Нахмурившись, Домициан снова обратил внимание на письмо и дочитал остальное, но в основном Дресслер говорил, что надеется многому научиться во время их пребывания в его «доме вдали от дома», прежде чем он появится.