— Нет, я так не думаю. Шериф уже в пути, — я кивнула на мчащиеся велосипеды, — так что можете…

— Агх!

Кто-то протиснулся мимо меня. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать то, что я видела: Ральф сошел с ума. Он бросился на Тейлора в спотыкающемся спринте, его тонкие руки маниакально двигались над головой.

— Ральф, нет!..

— Я сказал, не двигайся!

— Ральф!..

Луч вырвался из передней части винтовки Тейлора. В глазах мелькнул голубой свет — такой яркий и обжигающий, что весь мир засыпало мерцающими белыми пятнами. Я слепо пошатнулась, прикрывая глаза одной рукой, а другую вытягивая вперед.

— Ральф? Ральф!

Мне нужна была секунда, чтобы вернуть зрение. Первое, что я увидела, это Тейлор: он смотрел на сорняки перед собой, рот отвис в величайшем выражении нормального шока.

— Нет, — винтовка выпала из его рук и с глухим стуком рухнула в траву. — Нет …

Облако дыма поднималось с земли перед ним. Сорняки были примяты чем-то — чем-то размером и формой похожее на очень маленькое тело…

— Ральф!

Его имя звучало как крик. Я смотрела на него сверху вниз. На огромную рану в передней части комбинезона. Тонкий материал выгорел, обугленный по краям. Кольцо плоти было внутри выжженного круга. Оно было красным, сморщенным и все еще шипящим посередине. Запаха было достаточно, чтобы заставить меня подавиться. Но я была уверена, что это было не смертельно.

Тейлор не держал спусковой крючок достаточно долго, чтобы нанести реальный урон.

— Боже… слушай, я знаю, что это больно, но ты должен лежать спокойно, хорошо? Не двигайся. В полиции есть медик, и он… эй, Ральф?

Я осторожно подтолкнула его, но он не двигался.

Он не дышал.

— Это… это его сердце! Ему нужна помощь!

Я не знала, кому я кричала, или чего я ожидала, чтобы они сделали. В моей крови было так много огня, что я едва могла думать. Глаза Ральфа были дикими, выпученными. Он слабо царапал грудь, а его губы синели.

— Подожди, Ральф, я с тобой. Я рядом.

Я изо всех сил ударила ладонью ему в грудь. Его тело дернулось от давления; его глаза слезились от боли. Я опустила кулак. Снова. Но Ральф не заводился. Он все еще не дышал. Его глаза закатились и начали закрываться.

Боже, я теряла его.

Я теряла его.

— Подождите! Подо…!

— Шарлиз! Прекрати!

Голос шерифа Кляйн звенел у меня в ушах. Ее руки сжали мою талию, и она оторвала меня от земли, будто я весила не больше перышка. Мир вращался, она повернулась и потащила меня к велосипеду.

Тело Ральфа было в пяти ярдах. Потом десяти. Его грудь не двигалась, а лицо было белым, как облака.

Он умирал.

Он умирал.

Ральф умирал!

Я кричала это. Кожа на моем горле рвалась от этих криков. Огонь вспыхивал на моих руках, я била ими по рукам Кляйн. Снова и снова, пока ладони не покрылись синяками, а костяшки пальцев не покраснели.

Я кричала. Я плакала. Но шериф Кляйн не отпустила меня. Полицейские ничего не делали: они просто стояли в кольце вокруг него, наблюдая, как его тело корчилось в сорняках. Ему никто не помогал.

И Ральф больше не смог вдохнуть.