Глава 31

Кирилл

Месяц спустя я сделал то, что обещал всем.

  Теперь я единственный в Братве, кто связан с двумя печально известными картелями. Сергей устроил вечеринку в честь меня. Адриан, Игорь и скучный Владимир сказали мне, что я играю с огнем. Они сказали, что однажды эти неортодоксальные отношения дадут обратный эффект, и мне придется держаться за одного из них.

  Дэмиен сказал, что он поколотит несколько человек за меня, если я соглашусь драться с ним. Михаил смотрит на меня с вновь обретенным уважением.

  Рай относится ко мне с опаской, как и должно быть.

  Суть в том, что я сделал то, чего никто из них не добился. Две партии прошли через меня, и сегодня я здесь с большинством моих людей для третьей. Адриан говорит мне, что если я продолжу идти по этой неуверенной дороге, я могу потерять все. Этот ублюдок заботится о моей безопасности. Он просто отказывается признать это вслух.

  Во всяком случае, даже если я потеряю эти картели, мне просто придется обезопасить другие. Главарь одного из них предложил мне укрепить наши отношения, выдав Карину замуж за его сына, и я поборол желание проломить ему голову.

  Мне не нравится, что он знает о ее существовании, не говоря уже о том, что думает, будто я выдам ее замуж ради этого. Мне нравится думать, что никто не заслуживает моей сестры, но даже если такой ублюдок и существует, его не будет в нашем мире.

  Ей нужна нормальная жизнь после всего того дерьма, которое она пережила.

  Но я отвлекся, совсем немного.

  Виктор, Юрий, Максим и Саша обследуют территорию дока, чтобы убедиться, что остальные люди на своих местах и что между контейнерами не таится никаких сюрпризов.

  Я смотрю в окно машины на пасмурное небо, затем проверяю часы. Прошло ровно три минуты с тех пор, как я отправил Саше сообщение с просьбой вернуться в машину. Минуты, которые она могла бы использовать, чтобы притащить сюда свою задницу.

  Сказать, что я не могу насытиться ею, было бы чертовским преуменьшением. Я часто ловлю себя на том, что загоняю ее куда угодно, только чтобы иметь к ней доступ.

  Ее киска вызывает привыкание? Да, блять.

  Меня до сих пор бесит, что она так на меня влияет, особенно потому, что я никогда не был так настроен на тело и потребности другой женщины, как на ее.

  В тот момент, когда я заканчиваю трахать ее, я снова хочу ее. Мне приходится физически сдерживать себя, чтобы не ворваться в нее на всю ночь, просто чтобы оставить между нами хоть какую-то дистанцию.

  Потом я вспоминаю, что она сказала, что мы только сексуальные приятели, поэтому я довожу ее до предела без всякой пощады.

  Теперь, когда до прибытия груза осталось около двух часов, я могу трахать ее в машине, пока все занимаются своими делами. Иногда Виктор спрашивает.

 — На кой черт тебе Липовский, когда у тебя есть я? — и я сопротивляюсь желанию ударить его по лицу.

  Саша наконец-то появляется вдалеке, проверяет часы и ускоряет шаг. Она снова подстригла волосы, потому что длина делала ее такой «девчачьей», что даже другие охранники начали дразнить ее за это. Она ненавидела это делать. Это было видно по тому, что у нее весь день было плохое настроение.

Она открыла дверь машины, задыхаясь. 

 — Ты звал меня?

  Я затаскиваю ее внутрь так, чтобы она сидела у меня на коленях, затем захлопываю дверь и обхватываю рукой ее стройную талию. 

 — Это заняло у тебя лишнюю минуту. 

 — Я была на другой стороне дока, проверяла свою позицию. — она пытается оттолкнуться, но моя хватка на ее талии не позволяет ей освободиться.

 — Не двигайся. — я начинаю расстегивать молнию на ее брюках, но она дергается и выскальзывает из моей хватки, практически бросаясь через сиденье на дверь, прежде чем сесть.

  Моя рука сгибается и разгибается, пока я обдумываю лучший способ притащить ее туда, где ей самое место. 

 — Не хочешь объяснить, какого хрена ты делаешь?

 — Мы не будем заниматься сексом в ожидании важного груза, Кирилл. Этого просто не случится.

Ее уверенная манера говорить делает мой член чертовски твердым.

 — А почему бы и нет? У нас еще два часа впереди.

— Я бы потеряла концентрацию. — признается она более низким тоном. — И у меня будут трястись конечности, что ничуть не поможет, когда я должна быть снайпером.

 — Тогда ты можешь просто отдохнуть здесь. Мы позаботимся о миссии.

 — Значит, теперь я полезна только для секса, пока ты и остальные занимаетесь миссией?

 — Я никогда этого не говорил.

 — Ну, это то, что я поняла. Говорю тебе, Кирилл, моя работа важнее секса.

  Эта гребанная женщина только что сказала, что быть телохранителем важнее, чем трахаться? Если это ее способ еще больше намекнуть, что я "удобный", то клянусь, блять...

 — Ну, не важнее. — промурлыкала она, ее щеки покраснели. — Их нельзя сравнивать, я думаю. Я лишь хочу сказать, что мы не можем заниматься сексом. Это отвлекает, а я пытаюсь сосредоточиться.

  Это заставляет меня ухмыльнуться. 

 — Я отвлекаю?

 — Конечно, отвлекаешь.

  Отвлекать лучше, чем быть удобным, так что я смирился. Пока что.

 — Что мне делать два часа, если я не трахаю твои мозги? спрашиваю я.

 — Можешь хоть раз поспать. — она украдкой смотрит на меня. — Ты не делал этого уже несколько недель.

 — Я не сплю.

 — Ты спал... в тот раз.

 — Когда ты сбежала, чтобы встретиться с Константином, ты имеешь в виду?

 — Когда я отвезла Карину к Константину, да.

 — Это была аномалия.

 — А как насчет того, когда мы были в доме Нади и Николая? Ты тогда спал.

 — Еще одна аномалия. —  я закрываю глаза и прислоняю голову к окну в безнадежной попытке успокоить свой бушующий стояк. Нам нужно только убрать этот гребаный груз с дороги, а потом я буду трахать ее до умопомрачения.

  Однако это почти не утешает мой изголодавшийся член.

 — Хочешь, я помогу? — ее мягкий голос разносится по машине, как колыбельная.

  Мне нравится, что она говорит как женщина, когда нас только двое. Сколько бы она ни притворялась мужчиной снаружи, рядом со мной она полностью теряет эту личину.

 — Не трать свое время. Я смирился с тем, что не могу заснуть. Так будет лучше.

 — Нет, не лучше. Это плохо скажется на тебе в долгосрочной перспективе. Можно я попробую что-нибудь сделать?

 — Будьте моим гостем.

  Нежная рука обхватывает мою и приподнимает ее. Я открываю глаза, когда она кладет мою ладонь себе на грудь.

  Я усмехаюсь. 

 — Ты передумала? Может, мне начать с того, чтобы уделить больше внимания твоим сиськам?

 — Нет. — говорит она, как строгая учительница.

 — Тогда ты предпочитаешь сидеть на моем члене?

 — Я сказала, нет. А теперь закрой глаза и постарайся сосредоточиться. 

 — Это трудно сделать, когда все, о чем я могу думать, это крутить твои маленькие розовые соски.

 — Ты невозможен. — она покачала головой. — Просто делай, что я говорю.

  Нехотя я закрываю глаза и откидываюсь на спинку сиденья. 

 — Это не что иное, как петух. Если это не сработает, помяни мое слово, я тебя трахну. 

 — Договорились. А теперь сосредоточься на биении моего сердца вместо своих грязных мыслей. И, серьезно, прекрати сжимать!

 — Хорошо. 

  Биение под моими пальцами спокойное, регулярное и нежное.

  Ее дыхание обдувает мое ухо, и мои ноздри раздуваются.

 — Ты уверена, что это не прелюдия, потому что мне от этого только тяжелее. 

 — Шшш. — Ее низкий голос проникает в мое ухо, за ним следует медленное гудение.

  Затем Саша делает то, чего я никогда не ожидал. Она начинает петь мягким, мелодичным голосом. Русская колыбельная песня, которую матери поют своим детям, проникает в мои уши и достигает места, о существовании которого я даже не подозревал.

  Ее голос напоминает теплый ветерок в морозную зимнюю ночь. Странная тяга зовет меня, словно какой-то заколдованный инструмент, который выхватывает мое физическое существо из реального мира и переносит его в мифическое измерение.

  Затем, внезапно, голос прекращается, и я открываю глаза, чтобы увидеть Сашу, трясущую меня за плечо. Моя рука, которая лежала на ее груди, теперь лежит на сиденье рядом со мной, и она улыбается. 

 — Пора идти. Груз прибывает через пятнадцать минут. 

  Я тру глаза. 

 — Почему они приехали раньше? У нас еще есть два часа.

 — Нет, у нас нет. — гордая, широкая улыбка покрывает ее лицо. — Ты спал около двух часов. Видишь? Я же говорила тебе, что могу помочь. 

  Это что, какая-то гребаная шутка? Я закрыл глаза всего на минуту.  Смотрю на часы, и, конечно же, прошло около двух часов.

  К черту меня.

  Я заснул рядом с ней. Опять.

  Я не чувствовал, что вокруг меня происходит какая-то хуйня. Опять.

  Кто-то мог бы застрелить меня в это время, и я бы ничего не узнал. Она могла бы застрелить меня, но она выглядит более гордой тем, что смогла усыпить меня своим мягким, блять, пением и какой-то магией сердцебиения.

  Я должен положить конец этой ситуации, пока она не стала еще хуже.