Глубокий вдох.

Глубокий, долгий вдох через нос, задержка на два счета, выдох через рот.

Я смогу это пережить.

Мне также удается убедить себя в этом, вплоть до того момента, когда он действительно начинает наносить удары по моему бедру, и тогда из моего рта вырывается крик, рваный и хриплый. Грифон бьется о мой барьер, моя голова раскалывается от этого, и меня тошнит.

В этот момент вся сцена становится слишком тяжелой для Кирана, и он кричит Дэвису, поражая меня, потому что я почти забыла, что он здесь, с нами, из-за боли: — Убери от нее руки, и я скажу тебе, где он.

Нож, зарытый в моем бедре, перестает двигаться, но Дэвис не вынимает его полностью. Мышцы сжимаются вокруг него, словно мое тело пытается вытолкнуть его, но его рука крепко держит рукоятку.

Я наконец открываю глаза, но Дэвис сосредоточен на Киране. Когда я перевожу взгляд на то место, где он прикован, он все еще выглядит так, будто находится на полпути к могиле, но в его глазах появляется решительный блеск, когда он говорит: — Ее другой Связной, тот, что у нее в голове, тебе нужен он. Он сильнее меня. Если она завершит с ним связь, то получит тот толчок силы, который ты от нее хочешь. Он Нейро, как и ты… он очень похож на тебя, на самом деле. С того момента, как они встретились, он был в ее голове. Если кто и сможет помочь тебе контролировать ее узы, так это он. Просто перестань, блядь, резать ее, и я скажу тебе, где он.

Я хочу закричать на него, чтобы он заткнулся, но не могу говорить из-за комка в горле, вызванного всей этой болью и моментом, когда я думаю, что вижу триумф в глазах Дэвиса. Он знает, что Киран собирается дать ему еще один кусочек головоломки, еще одну игрушку, с которой можно поиграть, чтобы сделать меня оружием, которого он так отчаянно жаждет. После многих лет, когда он ничего не получал от меня, он ни за что не собирается отказываться от расспросов Кирана об этом.

Он просто возьмет и найдет моего Связного, затащит его сюда, чтобы он пережил все это вместе со мной.

Дэвис решает доказать свою точку зрения и нажимает на нож сильнее, прорезая мышцы, и мои узы, наконец, срабатывают, заменяя меня, чтобы избавить мой разум от агонии, и тогда я, наконец, ничего не чувствую. Они впитывает все это в себя, как самая лучшая губка в мире.

Мои глаза не меняются. Мои узы знают, что лучше не делать этого здесь.

Киран понятия не имеет, что боль для меня только что закончилась, и огрызается: — Массачусетс. Он в Массачусетсе. Дай мне ручку. Я напишу, где, только перестань ее резать.

Из моей ноги вытекает ужасающая струя крови, когда Дэвис наконец вытаскивает нож. При виде этого Киран нахмуривает брови, но Дэвис хватает тряпку и один из своих жгутов, чтобы остановить кровотечение. Он эксперт по направлению кровотока, но обычно использует это, чтобы я как можно дольше оставалась в сознании во время данного процесса.

Он вытирает руки салфеткой, а затем подходит к Кирану с другой стороны палатки и смотрит на него, как будто так сможет понять, лгут ли ему.

Но у него нет такой способности.

Киран хорошо играет свою роль, глядя на него без малейших признаков обмана, пока перечисляет адрес и даже координаты места, о котором я никогда не слышала.

Дэвис медленно ухмыляется, решив, что одержал победу, и отходит к своему рабочему столу. — Если ты лжешь мне об этом Связном и о том, где он находится, я вернусь сюда и буду по-настоящему пытать ее. Это? Это просто разминка, но если ты отправишь меня без веской причины и я не вернусь с этим Нейро? Я ампутирую ей ногу. Без обезболивания, ей не нужны обе ноги, чтобы стать моим оружием. Это был мой следующий план действий, когда она была у меня в последний раз, чтобы заставить ее говорить. Мне не терпится попробовать.

Я хочу потерять сознание от одних только этих слов, но потом он возвращается к столу и втыкает иглу в мою шею, впрыскивая мне что-то, что сразу же начинает действовать, и мой мозг отключается.

— Дополнительная страховка, чтобы удержать тебя здесь, малышка Заклинательница. Я скоро вернусь с твоим следующим Связным. Будь хорошей девочкой и жди меня здесь.

Потом он уходит, и я теряю представление о том, что, блядь, здесь происходит. Я не могу отличить верх от низа, стол как будто вращается в пространстве, а моя кожа начинает ползать, как будто тысяча огненных муравьев только что была введена в мои вены.

Я полностью теряю голову.

Раздается треск и приглушенный крик, как будто кто-то кусает ткань, чтобы не шуметь, но у него ничего не получается, а потом начинается рвота. Моему желудку ни капли не нравится этот звук, он сразу же протестует, и я поворачиваю голову, чтобы меня вырвало. Мои путы слишком тугие, чтобы сильно двигаться, и я уверена, что рвота стекает по моему подбородку, но я ничего не чувствую, ничего, кроме ощущений, которыми наполняет меня наркотик.

Мне кажется, я плачу.

Не то чтобы я этого хотела, не то чтобы крошечные кусочки моего здравомыслящего мозга испытывали подобные эмоции, но мое дыхание вырывается из груди, и я начинаю чувствовать вкус соли.

Раздается ворчание и звук тяжелого мешка, волочащегося по грязи, а затем каким-то образом лицо Кирана появляется перед моим. Я понятия не имею, как, черт возьми, он здесь оказался — возможно, это галлюцинация, — и мне кажется, что рыдания усиливаются.

Он пытается заговорить со мной, но его слова искажаются, потому что, хотя я вижу, что его рот двигается, все слова звучат неправильно.

— Убей… только его… попроси помощи… Оли, пожалуйста… убей… знай, что ты можешь….

Я хмуро смотрю на него и наконец делаю задыхающийся вдох, но от того, что Дэвис вколол мне, у меня снова сводит живот и желчь подкатывает к горлу.

Наступает мгновение темноты, небытия, в которое я хочу забраться и остаться там навсегда, а потом снова появляется лицо Кирана. На его рубашке и брюках рвота, моя рвота, думаю я, но он не сердится и не испытывает отвращения.

Он в отчаянии.

— Убей его, Оли… убей Франклина…

Я не понимаю, что он говорит.

Но мои узы понимают.

И тогда нет ничего, кроме смерти и боли, крови и разрушения. Может быть, я совсем одурела от наркотиков, но мои узы всегда были сильнее, чем кто-либо может постичь, и никто не встанет у меня на пути, не столкнувшись с темным богом, живущим внутри меня.