ГЛАВА 1 ЖЕНЕВЬЕВА

— Я разочарован.

Я бы в любой день получила пощечину по лицу за такое заявление. Сегодня оно было особенно резким и болезненным, и исходило от мистера Реджи Баркера, человека, которого я считала своим наставником и профессиональным героем.

— Мне очень жаль, Реджи.

Мой босс — бывший босс — вздохнул на другом конце телефона. — Учитывая то, как вы решили покинуть фирму, я не могу дать вам рекомендацию.

Я поморщилась. — О, эм...ладно.

Реджи считал, что предупреждение за одну неделю вместо двух — это неуважение. Не имело значения, что я работала его помощником юриста последние четыре года, что я первой приходила в фирму каждое утро и последней уходила каждый вечер. Не имело значения, что в то время как помощники юристов в фирме могли готовиться к экзаменам LSAT в рабочее время, я оставляла все свои занятия на дому, чтобы каждая минута моего рабочего дня была посвящена помощи Реджи.

Я сдавала экзамен четыре раза, потому что он предупреждал меня о том, что я должна быть готова к экзамену так, как, по его мнению, я не была готова.

Я доверяла ему. Я ценила его мнение выше всех остальных в фирме. Я отдала ему все, что могла отдать, и, видимо, этого оказалось недостаточно.

Я тоже была разочарована.

Я позвонила сегодня утром только потому, что забыла оставить ключи от кабинета. Теперь я жалела, что не отправила его по почте с запиской.

— Желаю удачи, Женевьева.

— Спасибо.

Он положил трубку, прежде чем я успела закончить. Двадцать седьмой уже превращался в катастрофу.

С днем рождения меня.

Я отложила телефон в сторону и уставилась через лобовое стекло на магазин впереди. Я припарковалась перед небольшим магазином одежды на Центральной авеню. Это был единственный магазин в Клифтон Фордж, штат Монтана, где продавалась женская одежда, помимо склада фермерских и ранчо товаров.

Клифтон Фордж.

Моя мама училась здесь в средней школе. Мои бабушка и дедушка, два человека, которых я никогда не знала, погибли в автокатастрофе и были похоронены здесь. Шесть недель назад город Клифтон Фордж был всего лишь сноской в истории моей семьи.

Потом мама приехала погостить, и ее зверски зарезали в местном мотеле.

Теперь Клифтон Фордж был не только черным пятном в прошлом, но и моим домом в обозримом будущем.

Мне хотелось быть дома, в Денвере, ездить по знакомым улицам в знакомые места. Манящее шоссе сильно притягивало меня. По дороге из Колорадо я не раз испытывала искушение повернуть назад и никогда не оглядываться. Убежать и спрятаться.

Но я дала обещание совершенно незнакомому человеку, которого знала всего несколько часов. Я не нарушу своего слова.

Не после того, что Исайя сделал для меня.

И вот я здесь, в Клифтон Фордж.

На месяцы. Годы. Десятилетия. Столько, сколько потребуется. Я задолжала Исайе это время.

Тошнотворное чувство, которое я испытывала уже несколько дней, усилилось, желчь поднялась в горле. Я сглотнула ее, не желая думать о целой жизни, обреченной в Монтане. У меня не было времени размышлять о возможностях — последствиях того, что должно было произойти. Я должна была встретиться с Исайей в полдень, что давало мне всего два часа на подготовку. Поэтому я укрепила свой позвоночник, отогнала нервы и вышла из машины, чтобы пройтись по магазинам.

Я отказалась надевать сегодня джинсы.

За прошедшую неделю я собрала все вещи в своей квартире в Денвере, как и в доме моей матери, хотя на этот раз все было не так сокрушительно. Тем не менее, это было больно, и я плакала каждый раз, когда заклеивала коробку. Все эти перемены, все эти потери — я тонула.

Большинство моих крупных вещей отправились на склад. Некоторые были упакованы для отправки. А остальное было втиснуто в мою серую четырехдверную Toyota Camry, на которой я вчера переехала из Колорадо в Монтану.

В суматохе, пытаясь собрать вещи и закончить последнюю рабочую неделю, я не подумала упаковать платье. Возможно, это было мое подсознание, протестующее против сегодняшнего бракосочетания.

Но, нравится мне это или нет, свадьба состоится, и я не собиралась надевать джинсы.

Особенно в свой день рождения.

Утром я тщательно накрасилась. Я вымыла и уложила свои густые каштановые волосы с помощью дорогой палочки для завивки, которую мама купила мне в прошлом году.

Это был последний подарок, который она сделала мне на день рождения.

Боже, как я скучала по ней. Ее не было здесь сегодня, чтобы стоять рядом со мной, когда я совершала, возможно, самую большую ошибку в своей жизни. Ее не будет здесь больше ни на одном из дней рождений, потому что мерзкий и порочный человек оборвал ее жизнь. Это было несправедливо.

Маму убили, нанесли семь ножевых ранений, оставили истекать кровью в номере мотеля в одиночестве. Она умерла, оставив после себя след из секретов и лжи, которые разрушали ее прекрасную память.

Почему? Я хотела кричать об этом до небес, пока она не ответит.

Почему?

Я была так зла на нее. Я была в ярости от того, что она не доверила мне правду. Что она не рассказала мне о моем отце. Что я оказалась здесь, в этом маленьком дерьмовом городке, из-за ее неправильного выбора.

Но, черт возьми, я скучала по ней. Сегодня, как никогда, я хотела к маме.

Слезы навернулись на глаза, и я смахнула их, прежде чем войти в магазин одежды. Я нацепила фальшивую улыбку, которую носила уже несколько недель.

— Доброе утро, — поприветствовал меня продавец, когда колокольчик звякнул над моей головой. — Пожалуйста, не стесняйтесь осматриваться. Вы что-то конкретное ищете?

— Вообще-то, да. Мне нужно платье и туфли на каблуках.

На каблуках будет больно. Стопы ног были разбиты от бега по горам босиком. Но сегодня я потерплю.

— Оооо. Возможно, у меня есть то, что нужно. — Она вышла из-за прилавка, где складывала свитер. — Мы только вчера привезли это темно-зеленое платье. Я просто помешана на нем. И оно прекрасно подойдет к вашей прическе.

— Идеально.

Только бы оно не было белым.

Через тридцать минут я была дома — этот термин я использовала не совсем точно, потому что моя временная резиденция, эта дерьмовая квартира, расположенная над дерьмовым гаражом в дерьмовом городе, определенно не была домом. Я натянула новое зеленое платье без рукавов, поправив глубокий V-образный вырез, чтобы не было видно декольте. Затем я встала на цыпочки в ванной, пытаясь разглядеть себя в зеркале. Тот, кто обставлял это место, похоже, не заботился о том, как он выглядит от пояса вниз.

Я надела туфли на каблуках, которые купила сегодня, и пожалела, что у меня не было времени сделать педикюр. Было ли вообще место для педикюра в Клифтон Фордж? Вместо этого я порылась в сумочке в поисках флакона с горячим розовым лаком, который я бросила туда несколько недель назад для экстренной подправки. Я нанесла еще один слой и дала ему высохнуть. Теперь слоев было так много, что потребовался бы отбойный молоток, чтобы отколоть их все.

Я еще раз распушила волосы и накрасила губы. Шум из кузнечного гаража Клифтона доносился с пола. Лязг металла о металл. Гул компрессора. Приглушенные голоса работающих мужчин.

Пересекая однокомнатную квартиру, я подошла к единственному окну, выходившему на парковку внизу. Ряд сверкающих черных мотоциклов был припаркован у края участка, выстроившись в ряд и равномерно прижавшись к ограде из цепей.

Мой сводный брат владел одним из этих мотоциклов.

Как и мой отец.

Он был самым большим маминым секретом, о котором я узнала только после ее смерти. Рассказала бы она мне о нем в конце концов? Думаю, сейчас это уже не имело значения. За исключением нескольких раз, когда я была ребенком, а затем грубым подростком, я не спрашивала о нем. Мне не нужен был отец, когда у меня была мать.

Она была всем, что мне было нужно, и даже больше. А теперь она ушла, оставив меня разбираться с этой чужой семьей. Какие еще секреты мне предстоит раскрыть в Клифтон Фордж? Казалось, они просачиваются из досок ее гроба.

Из гаража вышел мужчина и направился к черному мотоциклу, который не блестел, как остальные. Это был единственный мотоцикл из всего ряда, на котором я ездила.

Исайя. Имя, которое преследовало мои мысли в течение нескольких дней.

Его походка была длинной и уверенной. В его шагах была грация, легкость в том, как поднимались и покачивались его сильные и узкие бедра. Но затем последовал стук, тяжесть при каждом ударе его ботинок о тротуар.

Это было похоже на страх.

Я могла бы посочувствовать.

Он оглянулся через плечо, и его взгляд остановился на моей машине, припаркованной у лестницы, ведущей в квартиру. Он долго смотрел на нее, а затем перевел взгляд на окно.

Я не пыталась спрятаться. Если он и видел меня сквозь грязь и пятна воды, это не имело значения. Скоро от его взгляда будет не скрыться.

С такого расстояния невозможно было разглядеть цвет его глаз, но, как и его имя, они постоянно присутствовали в моих снах. И кошмарах.

Зеленые, карие и золотые. Большинство классифицировали бы их как лесные и перешли бы к другим его аппетитным достоинствам — длинным ногам, твердому животу, точеным рукам, украшенным татуировками, и заднице, от которой не оторваться. Но эти глаза, они были изысканны.

Спираль цвета была окольцована жирным кругом темного шоколада. И хотя узор был интригующим, то, что делало их такими душераздирающими, — это демоны, скрывающиеся под ними.

В них не было блеска. Света. Они были пусты.

От его пребывания в тюрьме? Или от чего-то большего?

Исайя кивнул мне, а затем пошел к своему мотоциклу, усевшись на него, когда тот заурчал. Пора было ехать.

Мое сердце подскочило к горлу. Меня сейчас стошнит. Я сглотнула слюну во рту и вдохнула через нос, потому что времени на рвоту не было. Был почти полдень.

Я оторвалась от окна и вернулась в ванную, приводя в порядок те немногие вещи, которые я оставила на стойке. В то время как остальная часть студии была открыта, в ванной была дверь, что было хорошо, так как сегодня я буду делить это пространство.