Печальная реальность для такого молодого человека.

Я знал, каково это. Понимал, что такое стыдиться своего существования. Как будто в нашей крови было что-то другое, что текло через него, текло через меня, через всех нас.

Это зло, которое скрепляло наши травмы. Окутало нас всем, что мы ненавидели, от чего бежали, и превратило нас в тех, кем мы были сегодня. Каждый из нас стал тем, чего боялся больше всего.

Нет, мы стали хуже.

Я всегда думал, что Алистер и я были самыми близкими, но сегодня мы чувствовали себя не дальше друг от друга.

— Лира будет…

— Лира, — выдохнул я, нахмурившись, ненавидя то, как он произносит ее имя. Торопливо, без единой мысли. — Для тебя это расходный материал. Кусочек пыли в твоем мире. Вы с Руком довольствуетесь тем, что с ней что-то происходит, потому что она ничего для вас не значит.

Он встает с кресла, быстро давая понять о своем присутствии, когда он ступает в мое личное пространство. Я был в ударе от того, что выводил из себя оставшихся друзей. Сначала Рук, надувающий грудь, как большой плохой волк, которым он и является, теперь Алистер?

Как интересно.

— Ты полон дерьма, Тэтчер. — Он говорит. — Ты знаешь, что я бы не стал подвергать ее риску.

Он говорит это так, как будто это его работа присматривать за ней. Как будто он — всемогущий ответственный, отвечающий за каждого из нас. Интересно, что бы он сделал, если бы узнал, что я позволяю ему быть главным?

Что я позволяю ему думать, что он контролирует ситуацию, потому что знаю, что он распадется, если это не так. Что он никогда, ни разу не был главным в том, что я делаю или кем я являюсь.

— Да? — Я нахмуриваю брови, мои глаза режутся, когда я наклоняюсь близко к его лицу, мой рот на расстоянии дыхания от его носа. — Тогда почему ты не предложил Брайар? Почему не Сэйдж?

У нас с Лирой все может быть сложно, мы вполне могли покончить с тем, что происходило. Но ее не нужно было подвергать опасности, особенно ради меня и парней.

Мысль о том, что Истон Синклер приложил к ней хоть одну грязную руку, заставила во мне что-то неустойчиво оборваться. Я не хотел, чтобы она была рядом с ним, даже дышала одним воздухом с этим неадекватно одетым папенькиным сынком.

Сегодня вечером она будет бродить по цирку, следя за каждым его шагом, выслушивая информацию, которая может нам понадобиться. Ей придется всю ночь следить за тем, как он двигается, прислушиваться к его голосу, следить за каждым шагом. Работа, на которую, как я знал, она способна, но я не хотел, чтобы она этим занималась.

Только не с Истоном.

Брови Алистера дернулись, втягиваясь внутрь. — Ты хочешь сказать, что она тебе небезразлична?

— Просто наблюдение, Колдуэлл.

Он покачал головой, усмехаясь: — Так давай проясним кое-что, Тэтчер. Ты хочешь сказать, что Лира Эббот значит для тебя то же, что Брайар для меня, или ты просто мелочишься?

Мой рот двигается прежде, чем я успеваю подумать об этом, прежде чем я успеваю взять себя в руки и остановить ту часть меня, которая хочет отстранить любого, кто хоть мимолетно подумает о моем дорогом фантоме.

Я впиваюсь пальцем в его грудь. — Ты даже не представляешь, что она для меня значит. — Говорю я со злобным рычанием.

К счастью, это все, что у меня выходит, прежде чем я напоминаю себе, что пытаться объяснить ему это бессмысленно. Он никогда не сможет понять, что она значит для меня.

Что значит ее душа для всего мира. То, что он чувствует к Брайар, — это зернышко, крупинка по сравнению с тем, что я разделяю с Лирой Эббот. Власть, которую она может иметь надо мной — это то, к чему никто и никогда не приближался.

Вот почему так важно, чтобы она держалась от меня далеко, далеко.

Он вздрагивает от моих слов, что-то, что я не могу прочитать, живет в его глазах, и я никогда не презирал его так сильно, как сейчас. Как будто он может видеть меня без моих слов.

Как будто Лира — это единственный секрет, та часть моего сознания, которую я не могу ни от кого скрыть. Она живет на поверхности, отказываясь быть спрятанной.

— С ней ничего не случится. Я обещаю тебе. — Он говорит, его голос теряет свою остроту.

— Выполняй свои обещания для тех, кто в них нуждается. — Говорю я, глядя на него еще мгновение, прежде чем отстраниться.

Я подхожу к кровати, забираю пиджак, накидываю его на руки и оглядываю себя в зеркале, прежде чем направиться к двери, чтобы начать эту катастрофическую ночь.

С легкостью я засовываю руку в карман, проводя пальцами по прохладному металлу внутри. Гравировки, расположенные с обеих сторон, впиваются в подушечки моих пальцев.

— Лучше надейся, что ты прав, Алистер. Если с ней что-нибудь случится. —:Я сжимаю его в ладони, вытаскиваю и рассеянно перекидываю через плечо в его сторону. — Даже наша дружба не сможет защитить тебя от меня.

Я оставляю его там со звоном обола Харона.