— Привет, ублюдок. Добро пожаловать на верную смерть.

Быстрый осмотр кровавой раны, проглядывающей сквозь его разорванную рубашку, и следов укусов, прорвавших кожу на руке, заставляет мои губы подрагивать от гордости. Хорошая девочка, Айла.

— Думаешь, что можешь прийти сюда и забрать у меня то, что принадлежит мне? Я буду... ах! — Руки Сайласа поднимаются к горлу после моего удара. К несчастью, это не разрушило его дыхательное горло, и он задыхается, пытаясь втянуть воздух. — Ты... ты...

— Тебе не следовало связываться с Воронами. — Дотянувшись до другого ножа, спрятанного за спиной, я выхватываю его и вонзаю Стоуну в нижнюю часть челюсти, в мышцу языка. — А теперь заткнись, блядь.

Я эффективно зажал его рот ужасным, болезненным способом.

Он издает невнятный крик агонии, ноги подо мной подкашиваются. Он бесполезно хватается за мою руку, кровь из его руки пачкает меня, и в голове проносится все, что он сделал, чтобы причинить боль Айле. С безжалостным рычанием я выкручиваю нож, наслаждаясь каждой секундой его агонии. Его глаза закатываются, и он на мгновение теряет сознание от моего жестокого обращения.

Сайлас Стоун заслуживает этого и многого другого.

— Рэн, — зову я.

Мой лучший друг появляется в дверях и смотрит на мужчину, который держит наших девочек в этом доме. Его губы кривятся, и он безжалостно хватает Стоуна за волосы и дергает его вверх. Я помогаю, хватаю Стоуна за куртку, чтобы поднять.

Мы заносим его в комнату, и Рэн держит его, сцепив руки за спиной. Мы оба выше его, сильнее, потому что у нас нет частной охраны, чтобы стоять за спиной.

— Если не хочешь увидеть его смерть, отвернись и закрой уши. — Это предупреждение — единственное, что я говорю девушкам, прежде чем влепить Стоуну достаточно сильную пощечину, чтобы он очнулся. Ухмылка у меня дикая, почти звериная. Я хватаюсь за рукоять ножа, воткнутого в нижнюю часть его челюсти, и покачиваю ее, наслаждаясь паническим стоном. — Последние слова? Извинения перед этими девушками, чьи жизни ты пытался разрушить?

Пока я использую свою самую варварскую тактику, чтобы допросить его, прежде чем покончить с ним, воспоминания о собственном похищении накладываются на описание Айлой того, что случилось с ней от рук этого человека и ее родителей. Это разжигает во мне потребность в разрушении, в возмездии, в полном хаосе.

Только несколько девушек смотрят, большинство отвернулись, прижав руки к ушам. Джуд и Колтон голодно наблюдают, вместе со свирепой блондинкой, которая застрелила охранника.

Стоун дергается, пытаясь убежать. Рэн вцепился в его руки, скручивая их в более неудобное положение, от которого напрягаются плечи.

— Думал, что сможешь забрать мою девушку? — Голос Рэна смертоносен. — Или его? Что мы, блядь, не придем за тобой? Мне плевать, кто такие члены Общества Королей, и что они нам родственники — мы стоим на своем собственном наследии.

Стоун издает невнятный звук, не в силах открыть челюсть без мучительной боли от ножа.

Я подхожу к нему, наблюдая с хищным вниманием и схватив за волосы, откидываю его голову назад. — Все боятся Левиафана в Торн-Пойнте, Стоун. Тебе тоже следовало бы.

Его глаза выпучиваются в шоке. Возможно, Короли не знали, кто я на самом деле, или что тела, которые оставил после себя, пересеклись с нами. Если это так, то так оно и останется.

Новости и полицейские псы Королей думали, что это дело рук серийного убийцы, а на самом деле это я расправляюсь с теми, кто обидел Коронованных Воронов и подписал их пожелания смерти собственной кровью.

Сайлас Стоун не выберется отсюда живым, чтобы рассказать еще одной душе. Он заплатит за свои грехи.

— Ты забрал то, что я люблю. — Я заставляю его посмотреть вниз и не утруждаю себя расстегиванием пуговиц на его брюках, используя свой кинжал с зазубренной кромкой, чтобы прорезать дыру в передней части брюк. Он сопротивляется, и из раны на его бедре сочится кровь. — Да, ты знаешь, что тебя ждет. Ты забираешь у нас, а мы забираем у тебя то, что ты любишь. Чем больше ты будешь бороться, тем больнее тебе будет, но выхода у тебя нет.

Он переходит от гнева к рыданиям за несколько секунд, как жалкий червяк, которым и является. Я бросаю на него взгляд, полный отвращения, прежде чем схватить его член и сделать первый надрез, разрывая плоть самым разрушительным лезвием, которое принес с собой.

Стоун застонал, задыхаясь в ловушке и не в силах никого позвать на помощь. Моя хватка на его члене становится карающей, когда я делаю еще один надрез и кровь захлестывает кулак.

— Для такого мужчины, как ты, я бы обычно не торопился и разрывал тебя на куски, дерьмовый кусок за куском, — говорю я. — Но дело в том, что мне нужно идти спасать свою девушку, а ты меня отвлекаешь.

Душевная потребность добраться до Айлы сильнее любого инстинкта, который я когда-либо испытывал.

Я заканчиваю отсечение ствола Стоуна от его тела безжалостным режущим ударом, держа его в кулаке, пока он обвис на Рэне. Пройдя несколько миль от Стоуна, я переворачиваю кинжал, выхватывая рукоять из воздуха, и вонзаю острое лезвие в шею.

Рэн роняет его, и он падает вперед, истекая кровью, на пол. Несколько девушек кричат.

Я забираю свои ножи, не потрудившись пока вытереть кровь Стоуна, и встречаюсь с жестким взглядом Рэна. Он кивает.

Пришло время забрать девочек.