Все, чего я хотела, это чувствовать.

В его глазах была дикая, необузданная дикость, когда он стянул с меня шорты и трусики до конца, а затем расположился между моих ног.

Каспиан держал свой член в руке, потирая кончиком о мой клитор, нажимая достаточно сильно, чтобы украсть стон с моих губ. Эта потребность, моя потребность в нем, была такой, какой я никогда не чувствовала. Она бурлила и горела во мне, пока я не была уверена, что не проживу и секунды без его траха.

Он снова провел своей головкой по моему сладкому месту, затем вдоль моей щели, снова и снова, завязывая меня в узлы. Каспиан перестал дразнить и вошел в меня настолько, что по моей коже пробежала дрожь, а затем выскользнул обратно.

Я уперлась в его грудь и попыталась отстраниться от него. — Подожди. Остановись. У тебя нет презерватива, — сказала я, держась за последнюю нить своего здравомыслия, прежде чем она полностью разорвалась и отправила меня за грань. Я не беспокоилась о беременности, так как принимала противозачаточные средства, но понятия не имела, где он был и чем занимался последние четыре года.

Он обхватил мое бедро свободной рукой и прижал меня к себе. — Никаких остановок. Никакого больше ожидания. Я жаждал эту сладкую маленькую киску — мою киску — четыре долбанных года. Теперь я здесь, и беру то, что принадлежит мне. — Затем он вошел в меня.

Грубо.

Примитивно.

Жестоко.

Я отказалась от борьбы и предложила ему все.

Мое тело.

Мою душу.

Земля была твердой и неумолимой, когда Каспиан врезался в меня. Я попыталась подняться, но его рука тут же оказалась у моего горла, толкая меня обратно вниз. Его пальцы обхватили мою шею, перехватывая дыхание, но я никогда не чувствовала себя такой живой. Я приветствовала это — все это.

Он наклонился и прикусил зубами раковину моего уха. — Я собираюсь кончить в тебя, на тебя, на все твое тело. — Он провел зубами по моему горлу. — И ты не остановишь меня. Знаешь почему?

Все мое тело дрожало от наслаждения, более сильного, чем все, что я когда-либо чувствовала. Я могла бы жить вечно под этим кайфом и никогда не хотела спускаться.

Я закрыла глаза и покачала головой, затем почувствовала его губы на своей коже, мягкие и нежные.

— Потому что ты принадлежишь мне, маленькая проказница.

Он владел.

Ему принадлежала каждая частичка меня.

Каспиан потянулся вниз и подцепил руками мои бедра, приподнимая задницу от земли и раздвигая меня еще шире. Его тазовая кость ударялась о мой клитор при каждом толчке, посылая крошечные маленькие волны от моей сердцевины до пальцев ног. Его стоны превратились в ворчание, а толчки становились все более сильными каждый раз, когда он отступал назад и снова входил в меня. Как будто он не мог войти достаточно глубоко, не мог трахать меня достаточно сильно. Волны внутри меня становились все выше и выше, пока не перешли в рев и грохот. Мое тело содрогалось, когда оргазм пронзил меня, но он не останавливался.

Каспиан входил в меня снова и снова, пока наконец не кончил с громким Блядь и медленным шипением.

Мы оба замерли, и он оставался во мне, казалось, несколько часов, пока мы переводили дыхание. Его сердце колотилось о мою грудь, такое же дикое, как и мое собственное. Он приподнялся на локтях и смахнул волосы с моего лба, а затем прижался к нему губами. Мои глаза закрылись.

— Ты чертовски совершенна, — прошептал он мне в лоб и приблизил свой рот к моей шее. — Так чертовски совершенна.

Затем Каспиан выскользнул из меня, заставив мое тело оплакивать потерю его полноты. Он натянул брюки, чтобы застегнуть их, затем поднял меня и понес обратно в дом — вверх по лестнице. Потом он положил меня на кровать, пока набирал ванну.

Я смотрела, как он проверяет температуру воды и наливает пузырьки в ванну, и мое сердце забилось, когда я поняла, что, признает он это или нет, под монстром скрывается мужчина, нежный и добрый.

И я жаждала их обоих.