-Как? Все в одну?- удивился Василий Антонович.

-Нет, каждый в свою, -спохватилась студентка.

-Так вы так и говорите, -сказал Василий Антонович.

Но на этом после нескольких заседаний кружка все дело и кончилось. Искру, заложенную во мне Василием Антоновичем, разжигать у меня сил просто не было, и его предложение на этом окончило свое существование.

В эту зиму я познакомился со своей первой невестой. Придя из армии, я первым делом устроился работать. Так требовали моя самостоятельность и нежелание сидеть у матушки на шее. Сначала меня отец Вадика Трифон Сигизмундович устроил санитарить в свое хирургическое отделение первой горбольницы. А через год я по совету матушки перевелся в одно из отделений областной, где работал и теперь. Однажды, моя полы в палатах, я зашел в очередную и " здрасте". На меня пронизывающим любопытным взглядом смотрела симпатичная девушка. Она была немного старше меня. Я поздоровался, получил ответ и стал делать свое дело. Она, хоть и продолжала разговор с подругой, чувствовалось, что фиксирует каждое мое действие, с разгорающимся желанием со мной заговорить.

-Молодой человек, а как вас зовут?-услышал я наконец.

-Нас? -углубленный в работу переспросил я.

-Да, вас,-улыбнулась она.

-Миша.А вас?

-Ира.

Она была заводной. После работы мы садились в холле или у нее в палате и рассказывали друг другу о себе. Она была разведенной с мужем, имела пятилетнего сына и жила в одном из городов Амурской области. Танцы были ее хобби и профессией. Подлечив свое здоровье, она уехала домой. Перед отъездом мы обменялись адресами. Тогда я еще не знал, что на всю катушку нашим отношениям суждено будет начаться через два года.

Тем апрелем у меня начались отношения с Наташей. Она была родной сестрой моего товарища детства. Жил он в деревне Петропавловке Ивановского района, чьи угодья раскинулись вокруг нашего постоянного места рыбалок-в 73 километрах от города. Мы были еще мальчишками-старшеклассниками. Озеро было огромным. Называлось Размыв. Пройдя однажды мимо нашего постоянного места, в дубраве, спускающейся до воды, у самой кромки воды мы нашли отличную землянку. Построил ее старожил этих мест и пользовались ей многие рыбаки. Начали и мы.

По ту сторону озера метрах в пятистах от воды за тальником был расположен коровий загон. Дальше - пастбище. "А вдруг деревенские к нам через брод переедут за выпивкой и поиском приключений, собрав толпу и с бичами",-переживали мы. В отличие от многих компаний мы гуляли культурно. Водка, хоть иногда и перебарщивалась нами, никогда не была причиной ссор или только самоцелью. Дождавшись вечера, ухи и настроя всех на общую волну, мы начинали катализировать беседу. Тут происходило все: и проникновение до глубин душ друг друга, и катание по земле от смеха и душещипательные разговоры о тайнах мироздания. С девчонками мы, как говорится, не водились за исключением одного раза.

Прихав к нам, деревенские особенно вежливыми не были. Их было человек 7. Все они были на лошадях, с бичами. Пятеро, правда, мелюзга. Но с бичом многие из пацанят даже взрослого мужика могут к лошади не подпустить и изуродовать так, что родная мать не узнает. Двое же из приехавших были нашими ровесниками и даже на год старше. Их клички были Бела и Брат. Сопротивляться нам было бесполезно. Найдя предлог, чтобы испортить отношения, они это сделали и влезли к нам в сумки предварительно проехавшись каждому кулаком по физиономии.

-А че мне лапшу днем на уши вешали?- скакал вокруг нас пацаненок по кличке Хома.

-Пить водочку любите?- изощрялись Бела с Братом. Тут же все выпив, съев половину нашей провизии и отобрав у нас понравившиеся снасти и вещи, они уехали. Мы решили спасаться бегством, и на рассвете ушли на Зею. Наташа была сестрой Белы.

С ней я познакомился после этого случая через год. Опять приехав в землянку, мы познакомились с Михурой-Мишей Мруга, который пастушил напротив. Мы были цивилизованными. Он для нас дикарем. Его вид помогал этому его имиджу в наших глазах. Мы познавали друг- друга, как инопланетяне с разных планет. Но в главном, что тянуло нас друг к другу и облегчало познание, мы были с ним единогласны:

-Идиоты,-сказал он про Белу с Братом. Сойдясь с ним ближе всех, Федя Запорожец стал ездить к нему в гости и в деревню и перезнакомился со всеми деревенскими мальчишками. Со временем к нему подключился и я. Теперь мы у Белы и Брата-Толи Беляева и Сережи Садовского жили все лето, и по-дружески давали им втык за наше первое знакомство. Затем Бела поступил в училище ССПТУ -12 /ставшее позднее и моим/ и, пока не стал третьекурсником, жил у нас, т.к. только третий курс гонял в общежитии и первый и второй. Так я познакомился с Наташей.

К тому времени она училась на 4 курсе истфака.Вместо приглашения в кино я пригласил ее в музыкальную каптерку, которой я заведовал, где предстоял серьезный разговор. Я рассказал ей все, что со мной случилось и обо всех, могущих возникнуть в связи с этим проблемах и спросил согласна ли она со мной дружить. Она была и остается чистой и доброй, и я верил, что она поможет мне преодолеть тот мальчишеский комплекс перед первой женщиной, который у меня опять развился из-за моего состояния и вынужденной стопроцентной праведности.

Но у меня был и другой комплекс. Наташа была хрупкой. Я боялся начать ее подавлять. Оценивать и чувствовать себя со стороны я не мог, а внутреннее чувство было задавлено. К чести Наташи конфликтов между нами не происходило, и память о ней у меня осталась такой же чистой, как и она сама.

В тот февраль по почте я получил поздравительную открытку, подписанную инициалами "И.Z". "Ира,- подумал я о своей новой знакомой. Спасибо тебе". В тот же февраль идя как-то к Павитрину по какому-то делу /худой мир между нами оставался/, я на лестнице столкнулся с его братом Сашей.

-Вадик дома?

-А ты не знаешь что с ним случилось?

-Что?-У меня мурашки поползли по коже.

-Он разбился на машине, когда ехал в Тамбовку.Сейчас лежит в изоляторе областной больницы.

-Пока к нему не пускают, но записку передать можешь,-сказал мне Трифон Сигизмундович.

Пока я стоял в прихожей, понял, что все члены его родни в короткий срок стали специалистами по анализу и составу крови и своим постоянным присутствием поддерживали родителей и Олю - жену Вадика, бывшую на седьмом месяце беременности вторым ребенком. "Вадик, как же так случилось, ты уж держись, вокруг все свои. Позвони мне, если что", -что-то подобное написал я. "Какие тут могут быть ссоры сейчас,-думал я.-Лишь бы все обошлось".

Покалечен он был сильно. Повредил печень, проколол ребром легкое, сломал руку, потерял 2 литра крови. Вместе с ним пережил стресс от аварии и Трифон Сигизмундович, ехавший с ним в машине. Скоро и меня пустили в изолятор. Его вид меня потряс: худой, как щепка с горящими глазенками вместо бывших глаз, он шарахнулся вверх по подушке, едва я вошел.

-А, пришел?Что, непривычно выгляжу?

Я воспринимал его слова как полубред. Но в общем все шло к лучшему. Страшное осталось позади. Я снова стал ходить к нему, проведуя. Жизнь опять нас сводила. Вскоре его отпустили на домашний стационар.

В начале марта из Владивостока приехал наш одноклассник Андрей Задворный.Он был мягкосердным при своей внешней мужественности и проявляемые им ко мне чувства в школе, баловали меня, тогда еще имеющего много друзей и не знающего настоящую цену преданности и постоянству. Приехав, он позвонил, а затем и пришел ко мне. Теперь его душа была для меня бальзамом.

-Мишка, как же ты так?-дрогнувшим голосом произнес он после моих рассказов.Он был потрясен, и меня это лечило.

-Ты знаешь что случилось с Вадиком?

-Что?!

-Пойдем к нему, попроведуем?- предложил я после рассказа.

В ту зиму моя дальняя родственница, преподаватель института Татьяна Константиновна Загайко организовала свой научный кружок на другом факультете-физмате. Им был нужен биолог, и она обрадовалась встрече со мной. Год назад я был бы рад не меньше. Но и сейчас я не отказался.