Глава 6

Чайные листья не предложили ни одного достойного предзнаменования. На самом деле они ни черта не сказали Изобель. Они громоздились на дне чашки мокрой грудой и отказывались выдавать любые секреты. Изобель нахмурилась... и почти услышала, как мать рявкнула: "Не хмурься. Морщины появятся". Но ничего не могла с собой поделать.

Листья всегда говорили с ней. Будучи слабой в магии, Изобель обладала навыками предсказания ближайшего будущего. "Например, сдам ли я экзамен по алгебре? Приготовит ли повар пирожные? Выиграет ли горячий чувак с прессом в «Спасителя»?" Листья никогда раньше её не подводили.

Может, она неправильно выполнила часть ритуала. Изобель встряхнула чашку, но комок остался. Она осторожно поставила чашку обратно - отличие от сестры, которая любила бросать вещи - и вздохнула. Что происходит? На каждом шагу она обнаруживала, что терпит неудачу. После встречи с мертвецами - и с тем парнем, который постоянно бомбардировал её мысли и сны - Изобель не могла избавиться от ощущения, что что-то надвигается. Что-то грандиозное. Событие, которое поменяет её жизнь и, возможно, мир.

Но подтверждение этому Изобель не получила.

Все привычные методы предвидения потерпели неудачу. Гадание на кофейной гуще и на чайных листьях отказывались работать. Карты Таро продолжали показывать смерть и любовь, и больше ничего. Смерть кого? И откуда взялась эта любовь? У Изобель на примете не было поклонников... ну или, по крайней мере, никого, о ком упоминал дед.

На ум всё время приходила пара странно напряжённых глаз.

Нет. Только не он. Никогда. Её семья никогда не согласится на это. Изобель должна перестать отвлекаться.

"Мне нужны ответы".

Она ненавидела незнание. Как Изобель могла подготовиться, если не знала к чему? Эва просто бы убила его, чтобы перестал мешать. Однако Изобель не всегда хотела расплавить проблемы или превратить их в лягушек - в основном потому, что с её магией и усы-то никому не наколдуешь. В некоторых случаях крайние меры наказания не применялись. Например, если какой-то мужчина приставал к Эве, её сестра делала ему что-то гадкое и хохотала... довольно гадко.

А Изобель же хотела понять, почему этот человек беспокоит её. Как ей понять и оттолкнуть его, если не знала, почему не может избавиться от мыслей о нём? Очевидно, требовалась конфронтация, а значит Изобель снова и снова перебирала разные речи и планы, которые могла бы использовать, когда снова с ним столкнётся.

- О, привет, я нашла это ухо и подумала, что ты захочешь похоронить его вместе с телом. - Но для этого нужно найти гниющее ухо.

Мать точно завалит вопросами, если она попросит ухо у неё. И нет, Изобель никогда не просила у неё что-то из коллекции частей тел. Насколько она знала, те заказывались по каталогу. В наше время в интернете можно купить что угодно.

А что если просто прийти без обмана на кладбище и сказать:

- Пойдём, поужинаем.

Пригласить его на свидание, позволить оскорбить её и сделать предложение, которому она... скорее всего, уступит. Этот парень серьёзно поймал её на крючок. Как она могла ненавидеть парня и всё равно чувствовать к нему влечение? Неужели он её околдовал? Ванна с солёной водой и зелье, приготовленное по секретным ингредиентам матери, очистили бы Изобель от любых чар. Но для большей уверенности она съездила к дяде Йозефу, оборотню, природа которых уничтожать любую магию. Любую магическую связь можно снять только контактом кожа к коже с оборотнем. Не сработало. Изобель по-прежнему думала о том парне. И порой в её мыслях он был без одежды.

"Да что со мной не так?"

Изобель села завтракать за стол в комнате меньше официальной столовой, но большой по обычным стандартам, учитывая, что стол мог вместить до двадцати человек.

Перед ней тут же поставили тарелку, на которой лежал предпочитаемый завтрак: два кусочка бекона, яичный белок, сваренный и сложенный поверх ломтика чеддера на кусочке тоста без корочки, идеально намазанном маслом и хрустящий, и креманка кетчупа для макания. Дедушка ненавидел эту дрянь, говорил, что Изобель не должна пачкать превосходную еду. В одном из своих редких актов неповиновения Изобель обмакнула в кетчуп яйцо и попросила жареную картошку с ещё большим количеством вкусной красной гадости.

Как печально. Эванджелина бегала вокруг и делала всякие гадости, чтобы привлечь к себе внимание. Изобель ела кетчуп. Давай, вперёд. Бунт в самом жалком его проявлении. А что ещё она могла сделать? Какие действия предпринять, чтобы не ощущать себя... в ловушке? Загнанной в клетку ожиданием, без контроля собственной судьбы.

Порой Изобель ничего не могла поделать и думала о том, как несправедливо, что семья хотела выбрать для неё будущее.

"А что насчёт того, чего хочу я и что нужно мне?"

Кувшин наклонился и наполнил стакан свежевыжатым апельсиновым соком, который Изобель осушила. Количество слуг, заботящихся о каждой потребности семьи, было немного безумным. Отец часто шутил, что они нанимают лучшую часть города. Он не далёк от истины. Дедушка ожидал, что его дом будет поддерживаться на определённом уровне. Мама об этом позаботилась.

Говоря о последней, в комнату влетела мать, прелестно выглядевшая в костюме для верховой езды - брюки свободно сидели на бёдрах и были заправлены в чёрные сапоги до колен. Блузка спереди украшена пышной оборкой, а тёмно-синий бархатный жакет отделан золотой тесьмой. Каждым сантиметром русская царица. Естественно, она не была настоящей царицей. Дедушка не любил признавать, что у них крестьянские корни. Однако иммиграция семьи в Соединённые Штаты означала переписывание семейной истории, и это включало добавление королевских титулов. В результате в позе матери всегда присутствовал намёк на высокомерие. Это было видно по наклону головы и по холодному взгляду. Она ни с кем не считалась и ожидала, что все взгляды обратятся на неё, стоит войти в комнату. Великая дама, ожидающая аудиенции.

А в данный момент получила лишь Изобель.

- Доброе утро, моя мышка. - Причём "мышка" она произнесла на русском. Мамин мышонок. Эва же получила престижное русское "солнышко", что на английском значило "маленькое солнце". Мать любила их обеих, но сияла каждый раз, когда Эванджелина использовала свою магию.

Мама осмотрела комнату и спросила:

- А где твоя сестра?

- Наверное, у себя дома. Она переехала. Помнишь?

- Я думала, она уже оставила эту глупую идею. Она должна жить здесь, с нами.

По словам Эванджелины, нет. Она отказывалась жить под контролем семьи. Вот бы и Изобель была такой же смелой. Хотя, жить в доме семьи означало не убираться и не готовить, так что была ложка мёда в бочке дёгтя. Но вечно так продолжаться не могло.

Изобель схватила бекон и откусила кусочек и, зная как это бесило, начала разговаривать с полным ртом. Мать села напротив неё.

Во главе стола сидели мужчины семейства. В их случае - дедушка. Отец Изобель исчез некоторое время назад. Большинство считало его мёртвым, хотя тело не нашли, и все посматривали на мать, гадая, а не она ли его убила. Изобель знала, что это не так. Она сомневалась, что отец винил мать, учитывая, что Изобель могла видеть его дух, парящий рядом, наблюдающий за матерью, тянущийся к ней, чтобы прикоснуться, даже если его руки проходили сквозь неё.

Несмотря на давление со стороны дедушки Изобель, мать так и не вышла снова замуж. Она утверждала, что не может быть уверена, вдова ли она. А Изобель подозревала, что мама просто не вынесет присутствия в своей жизни другого мужчины. Кто сказал, что настоящей любви не существует? Её родители были примером устроенного брака, который сработал. Но не у всех так было. Многие родственники избегали развода и шли прямо на убийство. Это рентабельнее.

Изобель доела бекон и сделала глоток сока, пока мать намазывала джем на бублик. Похоже, день был напряжённый, раз она прибегла к повышению сахара.

- Зачем ты ищешь Эву? - спросила я.

- Я за неё беспокоюсь.

- Почему? - Насколько Изобель известно, Эва в полном порядке.

- У меня такое чувство, что она не хочет довести соглашение до конца.

- Мама, говори прямо - замуж за незнакомца. И разве можно её за это винить?

- Не я решила, что они не встретятся раньше обручения. Что поделать? Твой дедушка скрытен. Я знаю лишь, что Эва должна исполнить обязательство и скоро.

- Меньше всего я ждала, что именно ты захочешь подложить сестру под незнакомца из-за какого-то обещания, которое когда-то давно дал дедушка.

- На самом деле, это сделка из-за проигрыша, - спокойно произнесла мама, прежде чем откусить кусочек бублика - самого вкусного русского рогалика, который ты пробовал в жизни, не похожего ни на что другое. Смазанный маслом и пропитанный джемом, он мог утешить всё, что угодно. А вот яйца, которые жевала Изобель, разлетелись изо рта, когда она вскрикнула:

- Что?

Теперь она поняла, что если бы они ели в столовой, где стол около восьми футов шириной, вмещающий яства и сложные центральные блюда, это происшествие не вызвало бы проблем. А этот стол гораздо уже. Настолько, что яйца, облитые кетчупом, брызнули прямо на мать налётом невежества.

Выражение лица матери не изменилось, и она не сожгла Изобель дотла, и не выбросила в окно взмахом руки. Она слишком культурна для этого. Она отложила бублик в сторону и, когда несколько рук с обеих сторон вытерли её и вернули еду, ответила Изобель самым спокойным тоном. Тем, который очень пугал.

- Добродетель и будущее твоей сестры проиграны в азартном пари, составленном на скорую руку в покере.

- Но дедушка не умеет играть в карты, - выпалила Изобель.

- Именно. - И вот тогда Изобель её увидела - очень тонкую венку, пульсирующую под глазом матери. Мать была в бешенстве, но ничем это не выдавала. Почему? С каких это пор её мать сдерживается? Хотя дедушка мог ожидать соблюдения некоторых старых правил, он уважал мать, могущественную ведьму и уважаемую дочь. Так с каких это пор мама держит язык за зубами?