Изменить стиль страницы
  • Глава 3

    Кресли

    Утром за завтраком я присоединилась к Элоди и Элис. Я взглянула на Марко: он стоял у ближайшей стены в столовой, скрестив руки на груди. Невооруженным глазом было понятно, что он не вписывается в атмосферу кампуса. Да, люди более старшего возраста здесь учились, но они не жили в общежитии. Не ходили в столовые. Не стояли в конце аудитории. Люди начнут интересоваться. Тем более, завтра наступит первый учебный день.

    — Думаю, что никуда сегодня не пойду, — объявила я Марко, когда мы вернулись в общежитие.

    Он кивнул и подошел к своей комнате. Покосился на меня, чтобы удостоверится, что я ушла в свою. Чего я не сделала.

    — Идите в свою комнату и закройте дверь, — приказал он.

    — Какой властный, — бросила я, ступив внутрь. Могу поклясться — он рассмеялась, когда я закрыла дверь.

    Весь день я провела за просмотром фильмов, переписками с родителями и сном. Солнечный свет падал в комнату сквозь окно, отчего спать было намного легче. Разум ощущал ложное чувство безопасности, поэтому я смогла заснуть.

    — Она никуда не пойдет, — сказал Марко кому-то в коридоре. — Но держи при себе телефон — вдруг она передумает. Или захочет в туалет.

    Я слезла с кровати и подобралась к двери, прижимая к ней ухо, чтобы подслушать их разговор.

    — Тень под дверью явно доказывает, что ты там, — объявил низкий голос.

    Я опустила взгляд на тень, отбрасываемую моими ногами. О, черт. Открыла дверь и у меня перехватило дыхание.

    Рядом с Марко стоял парень из бара.

    — Что ты здесь делаешь? — спросила я.

    Он взглянул на меня своими сине-зелеными глазами, в которых и намека не было на то, что он помнит наше столкновение у мужского туалета.

    — Что, прости?

    — Мы встречались вчера.

    Он выпятил нижнюю губу, будто совершенно не понимал, о чем я говорю.

    Серьезно? Он собирается притворяться, что не знает меня и не оскорблял меня? Раз уж он выбрал такую стратегию, я не сдамся.

    — Не говоря уже о том, что... — Мой взгляд пробежался по его черным брюкам карго и черной футболке, идеально обтягивающей широкие плечи. — Парень, которого я встретила вчера, был намного симпатичней. — Мой взгляд тонул в его темно-русых волосах, которые были взлохмачены еще больше, чем в баре — наверное, он только проснулся. — И выше. И сильней.

    — Мэм, это мой напарник, — объяснил Марко.

    Я метнула на него взгляд.

    — Кресли.

    Он продолжил, несмотря на мое раздражение от его «мэм»:

    — Это Тристан Стоун. Когда меня нет, с вами будет он. Мы по очереди осматриваем помещения до того, как туда прибудете вы. — Он смерил взглядом Тристана. — Что он и сделал вчера в баре.

    Я обернулась к Тристану. Мудак.

    Он ответил мне встречным невозмутимым взглядом, не собираясь извиняться за свой обман.

    — Мы обсуждали следующую неделю, — объяснил Марко.

    — О, супер. У меня есть пожелание. — Я перевела взгляд с одного на другого. Тристан был моложе и менее плечистый, чем Марко, однако это не делало его менее мускулистым — хотя я и старалась не обращать на это внимание. — Может, постараетесь походить на студентов? Вы выделяетесь в своей черной одежде, и, если быть честной, я не хочу прослыть «девчонкой с телохранителями».

    — Ты и есть девчонка с телохранителями, — отрезал Тристан.

    Я запрокинула голову назад.

    — Это пожелание.

    — Пожелания не обязаны исполняться, — бросил он.

    Я открыла рот, чтобы ответить...

    — Сделаем все, что в наших силах, — перебил Марко, самый спокойный из нас. — Пока наше оружие не заметно, не вижу причины, чтобы не смешаться с массой.

    Он развернулся и без слов пошел в свою комнату.

    Я думала, что Тристан пойдет за ним, но нет.

    Супер.

    — Давай выясним раз и навсегда, — объявила я Тристану, когда Марко закрыл за собой дверь. — Я не знаю, почему ты ко мне так относишься...

    Он фыркнул. Фыркнул.

    Я с трудом сдерживала себя.

    — Ты работаешь на меня. Неужели так трудно проявить хоть капельку уважения?

    Он закатил глаза.

    Твою мать.

    — Если я не смогу довериться тебе, то родители запросто найдут другого человека.

    Он сощурился.

    — Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

    — Ты притворялся, что не знаешь меня, хотя вчера в наглую проявил ко мне неуважение. Я понятия не имела, кто ты такой, но ты же знал, кто я. Так в чем дело?

    — В девчонках как ты — вот в чем дело.

    Я резко запрокинула голову назад. Даже странно, что не врезалась в дверь.

    — Что, прости?

    — Тебя почти похитили во Франции.

    — Спасибо за напоминание. Но я осознаю, что произошло.

    Он потряс головой и сжал челюсти.

    — Ты безрассудна.

    Я указала на себя.

    — Я безрассудна? Умоляю, у меня два телохранителя.

    — А жизнь у тебя одна. Подумай, как ты хочешь ее прожить.

    — Вау. Так ты и философ?

    — Не секрет, что на свободе есть люди, которые могут захотеть похитить тебя.

    — Да. И ты здесь именно поэтому.

    — Так почему же бар? Тебе так необходимо было выбраться куда-то прошлой ночью? — спросил он.

    — Мои дела тебя не касаются.

    — Еще как касаются. Я должен был приехать туда на полтора часа раньше, вместе с дополнительной охраной, не говоря уже о том, что следил там за каждым чуваком.

    Меня взбесило, что он сделал мне выговор. Я всего лишь хотела с кем-нибудь подружиться и найти способ, чтобы заснуть. Но, возможно, он был прав. Возможно, мне стоило подумать о том, как это скажется на нем. Возможно, мне стоило подумать обо всех приготовлениях, которые они осуществляют каждый раз, когда мне нужно куда-то выйти.

    — Я мог бы похитить тебя, — добавил он. — А ты еле стояла на ногах, пялилась на меня так, что стоило мне поманить тебя, и ты бы запросто уехала со мной.

    У меня отвисла челюсть, и я была не в состоянии что-либо ему ответить.

    — А еще твое нелепое ожерелье. Стоит оно не меньше десятков тысяч долларов. Да уж, с ним тебя точно никто не заметит.

    — Моих встреч с психотерапевтом хватило, чтобы понять, что моей вины в случившемся нет.

    — Оно так и сигналило о твоем богатстве.

    — Иди в жопу, — выплюнула я, не понимая, что со мной случилось. Даже в самых трудных ситуациях меня учили оставаться спокойной и уравновешенной.

    Выражение его лица осталось прежним, совершенно равнодушным к моим словам.

    — Ну уж нет.

    Мои глаза распахнулись.

    — Ты уволен.

    Он скрестил руки на груди.

    — Это можно расценить как сексуальный харрасмент.

    Я судорожно вздохнула.

    — Ты не в себе.

    — Ты только что уволила меня, потому что я не захотел с тобой спать.

    Я чувствовала, как к щекам приливает кровь, а тело дрожит от ярости.

    — Посмотрим, что на это скажут родители.

    — Ага, хотелось бы мне услышать их мнение о том, что их дочь предлагает наемному сотруднику.

    Слова с трудом поспевали за моими чувствами.

    — Я... ничего... тебе не предлагала.

    Его бровь изогнулась.

    — Разве?

    Я развернулась и ворвалась в свою комнату, захлопывая за собой дверь с такой силой, что сотряслись стены коридора.

    Мудак!